Почему я сплю с другими? Психология измены - Алексей Владимирович Афанасьев

располагающих к тому обстоятельствах — начинаете чувствовать себя «мамой» или «дочкой» своего мужа. И пожалуйста, дорогие женщины, хватит делать покерфейс и показывать, что ваш мужчина не очень-то для вас ценен. Как только вы сможете признать его значимость в вашей жизни, многое, включая его бессознательное к вам отношение, изменится в лучшую сторону…

И конечно, не сказать о том, что эта «детско-родительская фишечка» в равной степени присуща мужчинам, было бы проявлением вселенской несправедливости, которой, как известно, не существует…

Если вкратце, ну совсем коротко, мужчины в наше время не меньше женщин склонны изображать «близких родственников». Только, пожалуй, акцент смещается симметрично, и если женщины легко пользуются образом «мамочки», то мужчины сплошь и рядом — «сыночки»…

«Верочка, ну, я не знаю, реши сама…»

«Мусь, какую рубашку мне надеть?»

«Солнышко, я без тебя жить не могу! Обними меня скорей… Во-от… Наконец-то этот день обрел смысл!»

Ну, и все эти интернетные шутки про то, что «где вы видели мужчину, который с температурой 37,2 выходит из дома? Мужчина с температурой 37,2 лежит и умирает…». В общем, если женщина в образе «мамочки» распознается по посылу «я лучше знаю, как тебе лучше», то мужчина в образе «сыночка» — по слабости и нерешительности.

Пожалуйста, дорогие мужчины, запомните: женщины очень не любят вашу слабость. Поначалу они могут кидаться вас спасать, это да. («Ой! Малыш… Ничейный… Бедненький! Сейчас-сейчас, уже бегу!»). Опять-таки, поначалу эта спасительская роль может женщине даже льстить («вот какая я большая и сильная!»). Но потом… Потом женщина начинает навязчиво ощущать свою незащищенность. Что не на кого опереться, не за кем укрыться. Что нет у нее каменной стены, а есть только домик из соломы.

Это, хочешь не хочешь, запускает процесс поиска лучшего варианта. Не факт, что дойдет до каких-то действий… Но почву подготовит.

Точно так же женщина может начать оглядываться по сторонам, если дома у нее только «папочка». Заботливый, решающий все проблемы, ласковый и даже сюсюкающий, или напротив: строгий до жестокости, все контролирующий, требующий отчетов и послушания. И здесь, как ни странно, наличие «стены» не перекрывает потребности в мужчине-спутнике. А еще очень раздражает необходимость все время выступать в роли несмышленыша, прикидываться более слабым существом, чем ты есть.

И мы призываем вас, дорогие друзья, подойти к решению этих вопросов со всей серьезностью… и одновременно с юмором. Если вы обнаружили какое-то «интересное» поведение у партнера, не стоит тыкать в него пальцем, потрясать кулаками и вопить: «Я так и знал(а)!» Гораздо эффективнее будет понять, что у каждой истории отношений авторов двое, и с человеком обычно получается делать только то, что он сам позволяет (а то и к чему подталкивает). И вот уж тогда, с осознанием своей ответственности, браться за решение задачи и выстраивание отношений (как минимум — их нового этапа) в соответствии со своими ценностями и чувством аутентичности… а не комплексами.

Глава 14

Манипуляция неверностью

— Поль, ты чего, все нормально?

— Ага.

Игорь задумчиво посмотрел на свою не менее задумчивую жену. То есть это она обычно бывала задумчивой и тихой, а сейчас — откровенно печалилась.

— А если правду?

— Я тебе никогда не вру! — вскинулась Полина. — Ты за кого меня держишь?

— Да я просто вижу, что тебе плохо, вот и спрашиваю, не должен?

— Ничего мне не плохо, — ответила Полина и отвернулась к окну.

Игорь, раздосадованный, вышел на кухню, бездумно попереставлял чашки на столе, вернулся:

— И все-таки давай поговорим.

— Давай, — покорно согласилась Полина. — О чем?

— Например, о том, что происходит. Мне кажется, между нами определенно что-то происходит. — Игорь подсел к ней.

Полина вздохнула:

— Ты же знаешь, что все хорошо.

— Знаю, и оттого мне вдвойне непонятны твое грустное лицо, отсутствующий вид и все это… — Игорь обвел неопределенным жестом царящий вокруг беспорядок. — Что с тобой?

В кармане совсем некстати запиликал телефон.

— Извини, — Игорь вытащил мобильник, намереваясь сбросить, но вызов шел от Макса, причем — со старого русского номера. — Извини, я сейчас. Да, алло? Уже приехал? Круто, так, а когда мы сможем встретиться? Отлично, заезжай! Ага! — Нажал отбой. — Макс звонил, уже прилетел, сегодня вечером заедет к нам, — пояснил он жене и, подняв на нее глаза, обнаружил, что она беззвучно растирает по щекам слезы. — Эй, котенок, да что с тобой?!

— Ничего!

— Прекрати!

— Я… я не должна этого говорить…

— Почему?

— Это нечестно, я какая-то больная, я дрянь, прости меня…

— За что?

— Мне кажется, я… где-то… я влюблена в Макса… Прости меня!!!

Так вот про что говорят «как будто пыльным мешком по голове огрели». Игорь чувствовал себя космическим туристом в невесомости, почему-то допущенным на орбиту без всякой подготовки.

— Но он же два года уже в Бельгии живет… Как?

Полина разрыдалась. Вроде бы надо было ее утешить, но как-то рука не поднималась обнять. И губы не размыкались, будто склеенные.

— Я бы тебе не сказала, вот клянусь, если бы ты не стал снова тащить его к нам в дом!

— Да кто кого тащит? Я хочу увидеть друга, который два года живет в другой стране… — Игорь на пару секунд «завис» оттого, что «хочу» в этом контексте прозвучало неуверенно и натянуто. — И это можно перенести из дома куда угодно… Но блин, ты можешь мне объяснить, как…

Что — как? «Как ты до этого додумалась»? Или «как в тебе зародилось великое светлое чувство к моему лучшему другу»? Или «как мы до этого докатились»? Или… еще хоть что-нибудь?

Полина стоически глотала слезы, глядя в пол. Игорь понял, что она больше ничего ему не скажет по собственному желанию. Значит, как обычно, придется тянуть каждое слово клещами собственной воли.

Он пересилил себя и сел, только сейчас осознав, что до этого метался по комнате.

— Когда это началось?

Наверное, это правильный вопрос — все по хронологии событий… событий… А что, были какие-то события?!

— Еще когда мы встречались. Ты часто брал с собой Макса третьим — гулять, в кино, в поездки… И я иногда чувствовала, что меня к нему тянет больше, чем к тебе.

— И ты мне ничего не говорила?!

— Я не хотела сделать тебе больно!

— Ну, блин, зато щас мне почти приятно! — Так, стоп, не орать. — Слушай, а зачем