Фантазеры - Николай Носов

Федина задача

Раз как-то зимой Федя Рыбкин пришёл с катка. Дома никого не было. Младшая сестра Феди, Рина, уже успела сделать уроки и пошла играть с подругами. Мать тоже куда-то ушла.

— Вот и хорошо! — сказал Федя. — По крайней мере, никто не будет мешать делать уроки.

Он включил телевизор, достал из сумки задачник и стал искать заданную на дом задачу. На экране телевизора появился диктор.

— Передаём концерт по заявкам, — объявил он.

— Концерт — это хорошо, — сказал Федя. — Веселей будет делать уроки.

Он отрегулировал телевизор, чтоб было погромче слышно, и сел за стол.

— Ну-ка, что тут нам на дом задано? Задача номер шестьсот тридцать девять? Так… «На мельницу доставили четыреста пятьдесят мешков ржи, по восемьдесят килограммов в каждом…»

Вместо диктора на экране появился певец в чёрном костюме и запел густым рокочущим басом:

Жил-был король когда-то,При нём блоха жила.Милей родного братаОна ему была.

— Вот какой противный король! — сказал Федя. — Блоха ему, видите ли, милей родного брата!

Он почесал кончик носа и принялся читать задачу сначала:

— «На мельницу доставили четыреста пятьдесят мешков ржи, по восемьдесят килограммов в каждом. Рожь смололи, причём из шести килограммов зерна вышло пять килограммов муки…»

Блоха! Ха-ха! —

засмеялся певец и продолжал петь:

Позвал король портного:— Послушай, ты, чурбан!Для друга дорогогоСшей бархатный кафтан.

— Ишь что ещё выдумал! — воскликнул Федя. — Блохе — кафтан! Интересно, как портной его шить будет? Блоха ведь маленькая!

Он прослушал песню до конца, но так и не узнал, как портной справился со своей задачей. В песне ничего про это не говорилось.

— Плохая песня, — решил Федя и опять принялся читать задачу:

— «На мельницу доставили четыреста пятьдесят мешков ржи, по восемьдесят килограммов в каждом. Рожь смололи, причём из шести килограммов зерна…»

Он был титулярный советник,Она — генеральская дочь, —

запел певец снова.

— Интересно, кто такой титулярный советник? — сказал Федя. — Гм!

Он потёр обеими руками уши, словно они у него замёрзли, и, стараясь не обращать внимания на пение, принялся читать задачу дальше:

— Так. «…Из шести килограммов зерна вышло пять килограммов муки. Сколько понадобилось машин для перевозки всей муки, если на каждой машине помещалось по три тонны муки?»

Пока Федя читал задачу, песенка про титулярного советника кончилась и началась другая:

Легко на сердце от песни весёлой,Она скучать не даёт никогда,И любят песню деревни и сёла,И любят песню большие города!

Эта песенка очень понравилась Феде. Он даже забыл про задачу и стал пристукивать карандашом по столу в такт.

— Хорошая песня! — одобрил он, когда пение кончилось. — Так… О чём тут у нас говорится? «На мельницу доставили четыреста пятьдесят мешков ржи…»

Однозвучно гремит колокольчик, —

послышался высокий мужской голос из телевизора.

— Ну, гремит и пусть гремит, — сказал Федя. — Нам-то какое дело? Нам надо задачу решать. На чём тут мы остановились? Так… «Для дома отдыха купили двадцать одеял и сто тридцать пять простынь за двести пятьдесят шесть рублей. Сколько денег уплатили за купленные одеяла и простыни в отдельности…» Позвольте! Откуда тут ещё одеяла с простынями взялись? У нас разве про одеяла? Тьфу, чёрт! Да это не та задача! Где же та?.. А, вот она! «На мельницу доставили четыреста пятьдесят мешков ржи…»

По дороге зимней, скучнойТройка борзая бежит,Колокольчик однозвучныйУтомительно гремит…

— Опять про колокольчик! — воскликнул Федя. — На колокольчиках помешались! Так… Утомительно гремит… в каждом мешке… рожь смололи, причём из шести килограммов муки вышло пять килограммов зерна… То есть муки вышло, а не зерна! Совсем запутали!

Колокольчики мои, цветики степные!Что глядите на меня, тёмно-голубые?

— Тьфу! — плюнул Федя. — Прямо деваться от колокольчиков некуда! Хоть из дому беги, с ума можно сойти!.. Из шести килограммов зерна вышло пять килограммов муки, и спрашивается, сколько понадобилось машин для перевозки всей муки…

Не счесть алмазов в каменных пещерах,Не счесть жемчужин в море полуденном.

— Очень нам нужно ещё алмазы считать! Тут мешки с мукой никак не сосчитаешь! Прямо наказание какое-то! Двадцать раз прочитал задачу — и ничего не понял! Пойду лучше к Юре Сорокину, попрошу, чтоб растолковал.

Федя Рыбкин взял под мышку задачник, выключил телевизор и пошёл к своему другу Сорокину.

Находчивость

Мы с Вовкой сидели дома, за то что разбили сахарницу. Мама ушла, а к нам пришёл Котька и говорит:

— Давайте играть во что-нибудь.

— Давайте в прятки, — говорю я.

— У, да здесь и прятаться негде! — говорит Котька.

— Почему — негде? Я так спрячусь, что ты вовек не найдёшь. Надо только находчивость проявить.

— А ну-ка, спрячься. Найду в два счёта.

Котька пошёл в коридор и стал считать до двадцати пяти. Вовка побежал в комнату, а я в чулан. В чулане лежала рогожка. Я залез под неё и свернулся на полу комочком.

Вот Котька сосчитал до двадцати пяти и пошёл искать. Вовку он сразу нашёл под кроватью и стал меня искать. Обыскал всю комнату и кухню. Зашёл в чулан, остановился возле меня и говорит:

— Тут кастрюли какие-то, стул сломанный, рогожка старая. Никого нет!

Потом вернулся в комнату и спрашивает:

— Где он? Ты не видал, Вовка?

— Может, в шкафу сидит? — говорит Вовка. — Ну-ка, открой шкаф… Нету!

— Может быть, в буфет забрался?.. Нету! Куда же он делся?

— Знаю! — закричал Вовка. — Он в сундуке!

— Правильно! Больше ему негде быть. Как мы раньше не догадались!

Они подбежали к сундуку и принялись открывать крышку, но она не открывалась.

— Закрыта, — говорит Котька.

— А может, он изнутри держит?

Они стали стучать по крышке и кричать:

— Вылезай!

— Давай перевернём сундук, — говорит Вовка. — Ну-ка, подхватывай с той стороны! Ра-а-а-зом!

Бух! Сундук перевернулся, даже пол задрожал.

— Нет, наверное, его там нету, — говорит Котька. — Не может же он вверх ногами сидеть!

— Должно быть, он в кухне под печкой, — ответил Вовка.

Они побежали на кухню и стали тыкать кочергой под печку.

— Вылезай! Теперь всё равно попался!

Я насилу удержался от смеха.

— Постой, — говорит Вовка. — Я, кажется, кого-то поймал.

— Ну-ка, тащи его!

— Сейчас, зацеплю кочергой только… Есть! Ну-ка, посмотрим, кто это… Тьфу! Старые валенки!.. Где же его искать?

— Не знаю. Я не играю больше. Выходи! — закричал Котька. — Игра окончена! Не хочешь, ну и сиди себе!

Они вернулись в комнату.

— Может быть, он в комоде? — спрашивает Вовка.

Послышался скрип.

— Ну что ты ищешь в комоде! Разве в ящике спрячешься? — рассердился Котька и пошёл в коридор.

— Почему не спрячешься? Надо проверить, — ответил Вовка.

Он долго скрипел ящиками и вдруг закричал:

— Котька, иди сюда!

— Нашёл? — отозвался Котька.

— Нет, я не могу вылезти.

— Откуда?

— Из комода. Я в комоде сижу.

— Зачем же ты залез в комод?

— Я хотел проверить, можно спрятаться в ящике или нет, а ящик перекосился, и я не могу вылезть.

Тут я не выдержал и громко расхохотался. Котька услышал и бросился искать меня.

— Вытащи меня сначала! — взмолился Вовка.

— Да не кричи ты! Я не разберу, где это он смеётся.

— Вытащи меня! Мне здесь в ящике страшно! Котька выдвинул ящик и помог Вовке выбраться.

Они вместе побежали в чулан. Котька споткнулся об меня и упал.

— Ещё эту рогожку какой-то дурак здесь бросил! — закричал он и со злости как хватит меня ногой.

Я как заору! Вылез из-под рогожки.

— Ты чего дерёшься?

Он увидел меня и обрадовался.

— Ага! Попался! — и побежал в коридор. — Палочка-выручалочка! Тра-та-та!

Я говорю:

— Можешь не трататакать, я не играю больше. Это не игра, чтоб драться.

Прихожу в комнату… Батюшки! Всё разворочено. Шкафы открыты, из комода ящики вытащены, бельё на полу кучей, сундук вверх дном!

Пришлось нам целый час после этого убирать комнату.

Наш каток

Осенью, когда стукнул первый мороз и земля сразу промёрзла чуть ли не на целый палец, никто не поверил, что уже началась зима. Все думали, что скоро опять развезёт, но мы с Мишкой и Костей решили, что сейчас самое время начинать делать каток. Во дворе у нас был садик не садик, а так, не поймёшь что, просто две клумбы, а вокруг газончик с травой, и всё это заборчиком отгорожено. Мы решили сделать каток в этом садике, потому что зимой клумбы всё равно никому не видны.