Объявляется посадка на рейс... - Фридрих Незнанский

— То есть между этими двумя звонками, вечерним и утренним, других не было? — уточнила Мирдза.

— Ни одного, — подтвердила жена Джамеля, — нам вообще редко звонят.

— Но, может быть, ваш муж кому-нибудь звонил. Возможно, у него была назначена какая-нибудь встреча, и он хотел предупредить об отмене из-за отъезда.

— Нет, не звонил. Мы же все тут сидели, слышали бы.

На прощание кое-как успокоив убитых горем женщин, троица, покинув дом, вышла на слабо освещенную улицу. Стояла душная безветренная ночь. Где-то вдалеке лаяла собака. Откуда-то, видимо, из дискотеки, доносились звуки разухабистой музыки.

— Теперь понимаете, почему я не хотела предупреждать Немрук о нашем приходе? — спросила Мирдза мужчин.

— Телефон прослушивается? — полувопросительно сказал Корешков.

— Ну конечно. Кто бы иначе узнал о его отъезде.

— Для прослушивания необходимо иметь специальное разрешение, — заметил капитан. — У нас в городе полиция никогда этим не занималась.

— Или разрешение, или — что гораздо проще — знакомство на телефонной станции, — хмыкнул Корешков. — Другие варианты мне в голову не приходят.

— Значит, нужно будет подъехать на телефонную станцию.

— Причем желательно это сделать сейчас, — сказала Мирдза.

Когда они садились в машину, она, улучив момент, шепнула Андрею:

— Я сама умираю, до того хочу оказаться с тобой в койке. Но дело есть дело. Правда?

— Ну, не зря же я тебя вызвал, — улыбнулся он.

… Наиболее высокопоставленный сотрудник, которого они застали на телефонной станции, разместившейся в удивительно красивом двухэтажном особняке, был дежурный инженер — молодой человек, с явной неохотой оторвавшийся при появлении сыщиков от журнала. Дело свое связист, очевидно, знал досконально, потому что с полуслова понял, что от него требуется поздним посетителям. Он тут же вытащил из компьютера список телефонисток, работавших с того времени, когда Корешков позвонил Джамелю вечером первый раз, и до того, когда второй — насчет приезда. В списке было четыре фамилии. Прочитав его, капитан выразительно посмотрел на европейцев:

— Одна из них — Халида Бильбатигиль, родная сестра Бехчета, владельца одного из джипов.

Больше ничего подозрительного в полученном списке не было.

Бехчет жил, как и Джамель, достаточно далеко от центра. Троица приехала туда глубокой ночью. Капитан предлагал европейцам сделать передышку, пойти в отель, переночевать, но те отказались, хотя в глубине души только и мечтали поскорее остаться вдвоем в номере.

Дом семейства Бильбатигиль скрывался за глухим каменным забором. Рядом с ним росло старое ореховое дерево. Андрей без лишних слов быстро забрался на него. В правом дальнем углу находился гараж. Окна дома были закрыты ставнями, но все же Корешкову показалось, что в одной из комнат горит свет.

Спустившись на землю, он рассказал о том что видел, коллегам.

— Кажется, собаки во дворе нет, — заключил он.

— К чему ты это клонишь?

— Хочу перемахнуть через забор.

— Зачем?

— Послушать, что делается в доме. Может, услышу крики похищенного.

— Если бы он кричал, мы бы и здесь услышали.

— У меня другое предложение, — сказал капитан. — Один из нас перелезет через забор и откроет калитку или ворота. Мы вместе послушаем. Вряд ли услышим что-нибудь путное, но зато мы сможем застать Бехчета врасплох.

Все согласились. С дерева спуститься во двор было нельзя. Капитан помог Андрею взобраться на забор. Спрыгнув во двор, тот осторожно, чтобы не звякнуть, открыл металлическую щеколду и впустил партнеров. Они решили обойти дом. С тыльной стороны на окнах не было ставень, а одно было открыто. Из комнаты до них донеслись голоса: женский и мужской, оба были довольно раздраженные. Попросив жестом не отвлекать его, Орхан прислушался. Послушав, он опять же жестом позвал их идти за ним. Они завернули за угол дома, где шепотом объяснил:

— Думаю, Джамель здесь. Жена Бехчета недовольна, что муж всю ночь ходит «туда».

— Куда «туда»?

— Не знаю. Это ее слова: «Так и будешь ходить всю ночь туда?» Наверное, в подвал или в другую комнату. Бехчет говорит, что надо проверять, дело серьезное. Мало ли что он там может выкинуть, всего не предусмотришь. Это его слова.

— Ну, что будем делать? — спросила Мирдза.

— Бехчет может открыть пальбу? — поинтересовался Корешков у полицейского.

— Исключено, — ответил тот. — В доме маленькие дети и его родители.

— Тогда нечего церемониться, — решительно произнес Андрей. — Не станем стучать в дверь, поднимать переполох. Запрыгиваем через окно в комнату и требуем Бехчета провести нас к Джамелю. Капитан, у вас есть фонарь?

— Нет, но, уверен, он и не понадобится. При нашем появлении хозяева, к сожалению, включат свет.

— Почему — к сожалению?

— Без специального разрешения я не имею права входить в дом.

— Но сейчас вы как бы идете по следам преступника, гонитесь за ним. Разве в пылу погони до разрешения?!

— Все равно нельзя.

— А вы и не входите, — сказала Мирдза. — Стойте здесь. Мы залезем вдвоем. Думаю, услышав имя Джамеля, он все поймет.

— Как раз Бехчет знает английский. Раньше он преподавал его.

Только под утро Мирдза и Андрей вошли в свой номер и рухнули как подкошенные.

Освобождение Джамеля Нермука прошло настолько гладко, что им самим не верилось. Они быстро взобрались на подоконник и спрыгнули в комнату. Нарочно не осторожничали — нужно, чтобы хозяева проснулись. Расчет капитана оказался точным: испуганная жена Бехчета сразу включила торшер и, увидев незнакомцев, вскрикнула. Муж, ничего не соображая спросонья, сел на постель, и тут рядом с ним оказался Корешков, приставивший пистолет к его груди. Хозяину ничего не оставалось, как провести «налетчиков» в подвал, где спал Джамель.

У пожилого человека были связаны веревками руки и ноги. В остальном отношение похитителей к нему было, можно сказать, гуманным: рот кляпом не заткнули, судя по оставшейся посуде, узник не голодал, да и сейчас еще на столе стояли две тарелки: одна — с изюмом, другая — с очищенными грецкими орехами.

Позже Джамель подтвердил своим освободителям, что обращались с ним хорошо. Только угрожали, что если он станет кричать или попытается сбежать, то несдобровать ни его сыну, ни дочке, ни внучке. Будет себя хорошо вести, через несколько дней его отпустят восвояси, и жизнь потечет по-прежнему, без всяких для него последствий. Тем не менее он был чрезмерно благодарен своим избавителям за спасение из плена, о чем каждую минуту говорил, обращаясь то к Мирдзе, то к Андрею, то к капитану.

Орхан хотел первым делом отвезти его домой, однако Джамель настоял на том, чтобы сначала отвезти европейцев в гостиницу, что Орхан и сделал. По случайности им достался тот самый номер, в котором Андрей останавливался вместе с англичанкой Хартвуд. Трудно передать словами, насколько сейчас ему было приятнее здесь находиться!

К назначенному времени интерполовец Кафари прислал за ними служебную машину, потом они заехали за Джамелем и поехали в Стамбул. Их привезли на уже знакомую европейцам виллу.

Самого Кафари на вилле не оказалось, их встретил другой интерполовец — англичанин Филдинс, который сразу повел их в так называемую комнату для переговоров. Там был установлен рекордер, и они вчетвером начали смотреть видеозапись регистрации пассажиров в «Шереметьево-2».

На экране телевизора возникали изображения людей, подходящих к стойке, за которой две миловидные женщины в форменной одежде производили привычные действия с билетами, посадочными талонами, багажом. Эта вполне обыденная запись производила тягостное впечатление. Подумать только — всех этих красивых и нарядных людей уже нет в живых, камера зафиксировала последние мгновения их жизни.

Нервы у Корешкова были напряжены до предела. Он боялся того момента, когда увидит семейство Маховиковых. И вот они — мать, отец, двое беззаботных детей: девочка и мальчик. Андрей постарался скрыть свое состояние от других, однако далось это с неимоверным трудом — он был близок к обмороку.

Вдруг Джамель вскочил и показал рукой на экран. Очередной пассажир отошел в сторону, и на его месте появился невысокий крепыш с пышной гривой курчавых волос.

— Мой сын! Это мой сын Фазиль! — закричал Джамель.

Филдинс перевел изображение в режим стоп-кадра.

— Вы уверены, господин Нермук? — тихо спросила Мирдза.

— Конечно! Разве я могу не узнать своего сына?! Фазиль мой, сынок мой… Получается, Фазиль летел на том самом самолете?..

Все молчали. Не дождавшись ответа, Джамель сел, уткнул голову в ладони и затрясся в беззвучном плаче. Досмотреть запись до конца он был не в состоянии.

Глава 8 ПО ПРОСЬБЕ ТОВАРИЩА