Копье Крома - Донован Фрост

Прислушивавшиеся к разговору наемники загомонили, на все лады обсуждая, как удобно и приятно изничтожать конников и из-за стены щитов, и расстреливая их с вершин холмов из луков, и заманивая в глубокий снег, и стаскивая с коней. Атли молчал, скаля зубы.

Сапсан некоторое время прислушивался к ванирской похвальбе, думая о чем-то своем. Меж тем тан продолжил, когда гомон начал стихать:– Кроме того, конунг, – он часто называл аквилонца этим северным титулом военного вождя, подчеркивая свое уважение к командиру Северного Легиона, однако на этот раз титул звучал явно издевательски, – теперь не ты командуешь всей кампанией, я думаю, что тебя бы порадовало известие о том, что Орантис Антуйский подвел под луки и пращи разбойников дворянскую кавалерию – красу и гордость Аквилонской Короны, да вдобавок – едва не потерял крепость. И тут появляешься ты, изгнанный из Венариума с позором, в сопровождении соглядатая, во главе небольшого отряда, нанятого на твои личные сбережения, и спасаешь положение, а?

Сапсан поспешно придал лицу выражение высокомерного презрения аквилонского вельможи к неотесанному северному варвару, вздумавшему учить его политике и стратегии, однако от проницательного наблюдателя не скрылась бы некоторая растерянность, промелькнувшая в его взоре при последних словах Атли.

Варвар, без сомнения, был умен. Слишком умен и проницателен для варвара и наемника. К тому же, судя по связности и логичности его речи – он к ней готовился заранее, собираясь скрутить в бараний рог «южного конунга», как только тот попадет к нему в лагерь.

Ястреб Пограничья не достиг бы таких высот, если бы не мог найти выхода из любой трудной ситуации – хоть в жарком бою, хоть – ведя переговоры. Он быстро оправился и сам перешел в наступление, выкладывая свой козырь, заготовленный именно на такой случай:

– Мы излишне кричим друг на друга, тан Атли, словно два голодных песца над тушкой мускусной крысы.

При слове «тан» брови Атли поползли вверх, а зрачки расширились. Он не умел еще так хорошо владеть мимикой, как поднаторевшие в демагогии и интригах жители культурных областей мира. Сапсан, заметив замешательство собеседника, внутренне усмехнулся и продолжил более тихо и вкрадчиво:

– Да, мне кое-что известно о некоем строительстве, что ведется в ванахеймском фьорде под названием Оскален-ный по приказу… м-м… одного молодого, но грозного повелителя наемной дружины. Известно мне также кое-что относительно планов этого воина. Но так как планы эти не могут навредить Аквилонской Короне и ее интересам, то и мой интерес к этому фьорду лишь показывает любознательность, присущую всем цивилизованным хайборийцам. В то же время – Аквилонская Корона, при желании, поставив в известность некоторых… – тут Сапсан назвал имена нескольких ванирских племенных старейшин и именитых военных вождей, которые были чрезвычайно могущественны и, одновременно, недолюбливали Атли, – может сии планы нарушить…

Атли попытался что-то вставить в тираду гандера, но Сапсан повелительным жестом заставил его умолкнуть.

– Одним словом, Атли, я знаю, насколько выгода от спасения Венариума принесет успех тебе, а ты знаешь, насколько мне нужна эта победа.

Оба воителя смотрели друг на друга с нескрываемой неприязнью и тяжело дышали, словно бы в продолжение этих минут не беседовали, а рубились на мечах. Сапсан суммировал разговор:

– Итак, ты ведешь тысячу мечей. Золота тебе будет дано столько же, сколько я обещал за более сильную дружину. Но… Есть еще «но». Киммерийский мальчишка украл родственника Орантиса Антуйского. Чрезвычайно важно, чтобы он вернулся назад в Тарантию, так как из всех столичных выходцев, что вертятся вокруг Легиона и всей кампании, он единственный, кто понимает мою, и твою, кстати, роль в этой войне. Ты можешь спросить – а что значит слово мальчика, когда говорят убеленные сединами воины? Это взгляд варваров. В Аквилонии дворянин – всегда дворянин, лишь бы он уже вышел из детского возраста и не имел опекунов. Если… вернее – когда Орантис Антуйский погибнет, его племянник станет старшим по титулу в группе присланных стратегов – он же будет отчитываться перед Магистратом и королем. Конечно, король Хаген может не утвердить его в этой должности и, скорее всего, не утвердит. Но все это будет потом. А после того, как мыпрогоним киммерийскую орду от Венариума, новый герцог Антуйский должен доложить об успехе Северного Легиона и его союзников из среды наемных ванирских дружин. Я – вернусь на прежнюю должность командира Легиона, а ты – получишь золото и благословение Аквилонской Короны на свое танство.

Атли слушал все это, раскрыв рот. Он не предполагал до сего времени, насколько коварными и беспринципными могут быть сильные мира хайборийской культуры, когда речь шла об их титулах, положении и других игрушках южан.

Особенно тан удивился, когда услышал, словно бы о деле решенном, про скорую и, надо полагать, насильственную смерть Орантиса. Нет, Атли был сыном своего неизнеженного, жестокого мира, и убийство как таковое просто не могло его шокировать. Если есть враг, он должен быть убит. Так же он собирался поступить в будущем и со своими врагами в Ванахейме.

Но убивать он их собирался собственноручно, в поединке или же на поле боя. Здесь же речь шла именно об убийстве из-за угла или – не приведи Имир – отравлении.

Отравленный, по убеждению северян, и тут Атли был пленником представлений своего народа не меньшим, чем любой из его дружинников, не мог попасть в Вальгаллу, равно как утопленник или удавленник.

Эти виды смертей, вместе с болезнями, насылаемыми из призрачных сопредельных миров, были под стать киммерийским убийствам с уничтожением оружия и сбиванием рогов. Но там речь шла о кровной мести, и хотя киммерийцы посягали не только на жизнь своих врагов, но и на их посмертие, до цинизма убийства не оружием из-за положения в обществе любому из северных воинов, и Атли в том числе, еще было расти и расти.

– Итак, – меж тем продолжал Сапсан, ковыряя стоптанный снег носком сапога и теребя фибулу у горла, – жизнь Эйольва Антуйского нам важнее сотни мечей, и я требую, чтобы сотня воинов отправилась немедленно по следу мальчишки, затем – отсиделась бы в предгорьях до окончания кампании и привела бы его в Венариум. – Я полностью согласен, конунг. – В этот раз титул прозвучал как должное.

– Но это еще не все. Мне необходимо быть уверенным, что с этой сотней ничего не случится, и ты, Атли, будешь ею командовать. Я не верю твоим командирам.

– Что, Имир тебя разрази! – взревел гигант. – Что может случиться с сотней наемников в пустыне? Все киммерийцы, кроме этого остатка предгорного клана кузнецов, уже пляшут свои пляски духов вокруг горы Бен Морг!