Упоение властью. Револьвер, спирт и кокаин. 1917 год - Владимир Виленович Шигин

Что касается Всероссийского съезда делегатов военного флота, то там была запущена процедура голосования за роспуск Центробалта. Часть матросов-делегатов, застигнутых врасплох, не желало разгона Центробалта, другая часть пребывала в смятении от новой линии большевиков. Но съезд тщательно готовили и большую часть делегатов на него отбирали из наиболее лояльных большевикам матросов. Кроме этого за линию партии решительно высказался новоназначенный нарком по морским делам П.Е. Дыбенко. Но переломить ситуацию на съезде все же не удалось. Большинством голосов делегаты не проголосовали за роспуск Центробалта.

Во время очередного заседания съезда П.Е. Дыбенко неожиданно для делегатов предложил произвести управляющего морским министерством М.В. Иванова в контр-адмиралы. Предложение было встречено аплодисментами, после чего поступило предложение произвести за заслуги перед революцией в следующие чины мичмана Ф.Ф. Раскольникова и машинного унтер-офицера И.И. Вахрамеева. Собственно говоря, а почему бы и нет! Все предложения прошли на «ура». Тут же и проголосовали.

После этого на трибуне поочередно оказались Иванов, Раскольников и Вахрамеев, которые заявили, что глубоко растроганны предложением делегатов и благодарят их за свое производство, и хотя отныне во флоте упраздняются всякие чины и ордена, но «революционными чинами, которыми их наградила демократия в лице съезда», они будут всю жизнь гордиться.

Затем кто-то из делегатов начал кричать, что надо произвести в адмиралы и самого Дыбенко (по другим сведениям Дыбенко «кричали» в капитаны 1 ранга). Скорее всего, и первое предложение Дыбенко о производстве в чины своих сотоварищей по президиуму, как и предложение о производстве в адмиралы его самого, были заранее срежиссированы самим Дыбенко. Зал топал, свистел и кричал: «Даешь Павку в адмиралы!» Насладившись демонстрацией собственной популярности, Дыбенко (проконсультировавшись в перерыве с Коллонтай, которая отрицательно отнеслась к этой матросской затеи) сделал сильный ход, заявив с трибуны:

– Самый высокий чин, которым может обладать человек, это чин борца за свободу и раскрепощение угнетенных классов. Во имя этих идеалов я борюсь, и буду бороться, и это сознание – самая ценная для меня награда!

Этим Дыбенко сразу же поставил себя вне традиционной иерархии чинов, сохранив за собой возможность, встать во главе военно-морского флота, оставаясь матросом. Если бы он принял чин адмирала, то поставил бы себя в весьма неловкое положение, признав действенность системы чинов и военной иерархии. Отказавшись от адмиральства, Дыбенко ловко подыграл стихийно- демократическим настроениям матросов и еще больше поднял свой авторитет. О реальном отношении П.Е. Дыбенко к чинам, говорит цитата из протокола съезда: «Тов. Дыбенко на поступивший к нему запрос о курсах мичманов военного времени разъясняет, что морские военно-учебные заведения вообще и в частности курсы мичманов военного времени будут упразднены. Этих мичманов, – сказал тов. Дыбенко, – может заменить любой матрос, прослуживший 3–4 года. Военные школы служили не столько для дела, сколько для чисто декоративных целей. В таких заведениях свободная страна не нуждается, и огромные средства, которые они поглощали, будут употреблены на более полезные цели, и в первую голову – культурно-просветительные». Разумеется, что и здесь П.Е. Дыбенко подыграл делегатам, снова сорвав бурные аплодисменты. Хотя в данном случае Дыбенко явно передергивал (осознанно или нет, неизвестно), поставив на одну доску мичманов военного времени, имевших достаточно слабую профессиональную подготовку, и кадровых офицеров. Впрочем, для самого П.Е. Дыбенко все это было не важно. Главное же состояло в том, что его заявление, как и предыдущее, отвечало стихийно- демократическим настроениям делегатов.

Интересно, что с декабря 1917 года по февраль 1918 года шкалы флотских званий уже вообще не существовало. Теперь, как правило, флотских военнослужащих именовали обычно по занимаемым должностям или по прежним должностям, с прибавлением аббревиатуры «б», что означало «бывший». К примеру, «б. капитан 2-го ранга». В декрете 29 января 1918 года военнослужащие флота были названы еще более обще – «красные военные моряки». Достаточно длинное словосочетание быстро переиначили в «красвоенмор».

На четвертый день работы съезда на нем выступил В.И. Ленин, т. е. он фактически исполнил свою недавнюю угрозу и «пошел» к матросам… Особый акцент Ленин сделал в докладе (как и следовало ожидать, из его недавней угрозы к своим коллегам) на единстве большевиков и матросов, как залоге будущих побед революции: «Пусть флот посвятит все свои силы тому, чтобы этот союз (союз между большевиками и матросами – В.Ш.) остался основой государственной жизни; если этот союз будет крепок, ничто не сломит дело перехода к социализму».

Далее В.И. Ленин начал разъяснять делегатам необходимость революционной дисциплины и вред анархизма, а так же отказа от демократических принципов руководства флотом. «Съезд, – заявил он, – должен принять несколько серьезных резолюций относительно поднятия дисциплины, назначения комиссаров на каждый корабль, отказа от системы избрания командиров и другие ограничительные меры». В своей речи В.И. Ленин не слишком удачно попытался увязать анархиствующих матросов с новой властью, сказав, что никто не может отрицать тот факт, что флот «действовал независимо и создал новый порядок… блестящий пример действующего правительства». Свою речь на съезде В.И. Ленин завершил призывом к матросам – выступить в поддержку революции и Советской власти.

В завершении Ленин достаточно неожиданно заявил матросским делегатам: «…Нужно практически учиться управлять страной… В этом отношении во флоте мы видим блестящий образец творческих возможностей трудящихся масс, в этом отношении флот показал себя, как передовой отряд». У ряда историков бытует мнение, что Ильич погорячился, призвав матросов учиться управлять страной, так как делегаты поняли его буквально – большевики готовы делиться с нами властью. Но скорее, в сказанном был тонкий расчет. Да, Ленин опасно блефовал, открыто призывая матросов идти во власть. Но сейчас ему надо было любой ценой решить самый главный вопрос, ради которого, собственно, он и затеял весь съезд – заручиться поддержкой матросов для создания однопартийного большевистского правительства, ни больше, но и ни меньше.

В целом, матросы восприняли речь Ленина хорошо (судя по протоколам, ему даже хлопали), но все же с определенным недоумением. Отказаться от столь любимых ими митингов и выборов командиров они были еще не готовы.

В результате работы съезд принял резолюцию, в которой говорилось, что «…вся мощь военного флота будет верно и стойко поддерживать власть Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, эту единственную власть, давшую нам землю и волю и смело идущую навстречу скорому миру. Вместе с тем съезд заявляет, что и впредь власть должна быть создана только из представителей тех партий, которые показали свою непоколебимую преданность революции и народу не на словах, а на деле».

На съезде сложил свои полномочия мертворожденный Военно-Морской революционный комитет. Вместо него, в качестве высшей власти на флоте был образован Законодательный совет