Комплекс крови (СИ) - Эльберг Анастасия Ильинична

Ларри проводил ее взглядом.

— Ты не в курсе, что здешняя валюта — евро? — спросил он у сестры.

— О, надо же. Таксист взял доллары и ничего не сказал… тебе придется меня угостить.

— Ты думаешь, что я позволил бы тебе заплатить за обед в ресторане, Ло?

Она сделала очередную затяжку и сняла солнцезащитные очки — «стрекозы».

— Извини, если обидела. Как у вас с Вэл? Вы наконец-то развелись?

— Нет.

— Ты должен поехать к ней и изнасиловать. И, когда у нее появятся дети, она снова будет в тебе нуждаться. Я имею в виду, еще дети.

— А я-то думал, что ты достаточно хорошо знакома с Валери Родман и знаешь, что она, скорее, умрет, но не обратится к мужчине потому, что в чем-то нуждается.

Лора потушила сигарету в пепельнице, взяла вилку и принялась за салат.

— Тогда можешь просто ее изнасиловать. Все женщины, которыми приходится быть слишком властными на работе, о таком мечтают.

— Ты тоже об этом мечтаешь?

— Не нужно воспринимать все слишком буквально, Лариэль.

— Для начала мне нужно физически до нее добраться.

Сестра отправила в рот пару кусочков апельсина.

— Проникновение на частную территорию, взлом и изнасилование. По-моему, отличный план.

Сказав это, она с решительным видом нанизала на вилку кольцо свежего банана.

— Не передумала? Хочешь пойти со мной и взглянуть на особняк?

— Мне, как и тебе, нечем заняться еще как минимум дня четыре. Проведем время с пользой и полюбуемся историческими достопримечательностями.

***

Особняк со странным названием «Тенистый пруд» — Ларри тут же представил себе полчище чертей, выныривающих из этого водоема и дал дому альтернативное имя «Тихий омут» — не выглядел древним, но и на остальные строения такого рода в округе не походил. Случайный зритель мог бы сказать, что он чересчур величественный для здешних земель: три этажа, мраморная лестница, спускавшаяся по обеим сторонам широкого крыльца, подъездная дорожка для карет и дам с кавалерами, в пух и прах разряженных для бала, сад и, собственно, пруд, который и дал название громадине. Лора посмотрела на отражение облаков в спокойной воде.

— За садом мы ухаживаем, но внутрь давно никто не заходил, — сообщил брату и сестре Джордж, сын служившего в особняке дворецкого. Он вел Ларри и Лору по одной из усыпанных гравием дорожек. — Раньше отец работал здесь с нами, но его здоровье уже не такое крепкое. В лучшие дни приезжает и смотрит, как мы тут приводим в порядок кусты, стрижем газоны и вылавливаем листья из фонтанов… кстати, на заднем дворе есть фонтаны. Три штуки. Большой, поменьше и совсем кроха.

Ларри подал сестре руку, помогая взойти на первую ступень мраморной лестницы.

— Долго ваш отец здесь проработал, Джордж?

— О да, сэр. Его наняли через несколько дней после того, как лорд Родман приобрел особняк. А было это, если не ошибаюсь, после второй мировой. Тогда в Треверберг много кто приезжал… Доктор Хобарт тоже навещал нас, но он купил дом позже.

— Лорд? — удивленно переспросила Лора. — Не знала, что у папы был рыцарский титул.

Джордж достал из кармана куртки связку ключей и принялся искать нужные.

— Нет, мэм, рыцарского титула у вашего покойного отца не было. В те времена в Треверберге лордами называли всех, кто приобретал землю. А особняки здесь продавали только вместе с землей.

— Значит, теперь я — лорд Лариэль Родман, — сказал Ларри. — А если моя сестра захочет вступить в совместное владение недвижимостью, то она будет леди Лаурелия Родман?

Сын дворецкого снял висячие замки и распахнул двухстворчатые входные двери.

— Да, сэр. Мы обращались к лорду Родману просто «милорд», а к его даме — «миледи».

— Вы имеете в виду мою мать? — поинтересовался Ларри.

— Как ее зовут, сэр?

— Велурия.

— М-м-м… Велурия… признаться, не помню, сэр, это было давно. Пресвятой боже, что случилось с гостиной!.. Завтра же прикажу заняться уборкой!

Гостиная, в которой можно было устроить на ночлег полк солдат, утопала в пыли. Лора чихнула и достала маленький шелковый платочек.

— Впору снимать кино про дом с привидениями, — поделилась она с братом. — Мебель, укрытая чехлами, прилагается. И грязные чехлы, свисающие с хрустальных люстр — тоже.

Джордж вел Ларри и Лору по комнатам первого этажа, комментируя происходящее.

— Большой столовый зал, малый столовый зал. Музыкальная комната, бальная зала. Здесь лорд Родман держал часть библиотечных книг, он любил почитать после обеда. В этом крыле жила прислуга, вот кухня…

Ларри слушал сына дворецкого вполуха.

— Вы сказали, что отец приехал сюда после второй мировой, да, Джордж?

— Да, сэр.

— И… он был один?

Джордж остановился у подножия лестницы, ведущей на второй этаж особняка. На его лице отразилась глубокая задумчивость.

— Не знаю, сэр. Я тогда еще не появился на свет, могу спросить у отца, если хотите. Мы часто говорили о лорде Родмане. Отец его очень любил. И его, и миледи. Жаль, что я так плохо их помню.

— В каком году вы родились, Джордж?

— В 1970-м, сэр.

Ларри посмотрел на сестру, но Лора была увлечена изучением старинного портрета в золоченой раме. Картина, наполовину прикрытая тканью, стояла на полу у стены.

— Так мы с вами ровесники. И отец с… миледи жили здесь после вашего рождения?

Джордж осторожно улыбнулся, уловив в голосе собеседника странные нотки.

— Да, сэр, — повторил он. — А почему вы спрашиваете?

Ларри ответил ему лучезарной улыбкой.

— Хотел убедиться, что речь идет о моей матери. Насколько мне известно, к тому времени отец уже жил в Штатах, но он мог навещать своего делового партнера. И брать с собой маму.

— Пойду гляну, все ли хорошо наверху, сэр, — сказал Джордж. — Спущусь через минутку.

Лора достала сигаретную пачку.

— Не здесь же, Ло! — возмутился Ларри.

— Раньше все дымили в помещениях, — отмахнулась сестра и, чиркнув спичкой, поднесла к сигарете пламя. — Слышал? Это любопытно. Оказывается, ты родился в Треверберге. Можешь претендовать на двойное гражданство.

Ларри смотрел на покрывавший перила лестницы слой пыли, кое-где нарушенный от прикосновений поднявшегося на второй этаж Джорджа.

— Я родился не в Треверберге, Ло, — произнес он тихо. — Я родился дома, в Орландо.

— Возможно, мама родила в пути. Такое случается сплошь и рядом.

— Да нет же, — упорствовал Ларри. — Я родился дома. Хочешь, позвоним маме и спросим?

— Не нужно беспокоить ее по пустякам.

— Сэр, мэм! — раздалось сверху. — Здесь все в порядке! Пыли чересчур много, но она в особняке повсюду. Можете подняться и взглянуть на кабинет лорда Родмана!

Кабинет, большая комната с высоким потолком и окном во всю стену, прикрытым тяжелыми шторами из черного атласа, выглядел чуть менее заброшенным, чем остальные помещения особняка. Ларри медленно приблизился к столу и занял бывшее отцовское кресло.

— Если отдраить окно и вытереть пыль, будет уютно, — прокомментировал он, повертев в руках пресс-папье с изображением лисицы.

— Всегда мечтала порыться у отца в столе, — призналась Лора.

Ящиков было всего четыре, но сестра выглядела такой довольной, будто ей пообещали дополнительный десерт. Она выудила на свет древнюю чековую книжку, стопку отцовских визиток, коробку свечей для канделябра, несколько простых карандашей, пустую чернильницу, старинный паркер, миниатюрный ковшик для сургуча и ворох пустых конвертов из-под писем. Следом Лора достала большую шкатулку из красного дерева с перламутровой инкрустацией.

— Заперта, — уныло констатировала она.

Джордж перебрал все ключи на своей связке, но помочь не смог.

— Простите, мэм. Кажется, это личная вещь лорда Родмана. Возможно, там хранится дневник…

Ларри похлопал себя по карманам джинсов и нашел канцелярскую скрепку.

— Отец не вел дневник, — сообщил он сыну дворецкого. — И, если честно, не представляю, при каких обстоятельствах завел бы таковой. — Ларри вставил один из концов скрепки в замок шкатулки и принялся осторожно поворачивать импровизированный ключ. — Он тщательно записывал все, что связано с исследованиями, но личные дневники… что это?..