100 великих евреев - Майкл Шапиро

Выросший в Богемии, ныне являющейся частью Чешской Республики, Малер часто слышал марши в исполнении оркестра местного полка, инструментовка которых сыграет стратегическую роль в стиле и содержании его симфоний. Он также был под влиянием богемских народных песен и еврейской литургии (его отец был активным прихожанином местной синагоги).

Малер не был вундеркиндом подобно многим великим композиторам. Все же он проявлял острый интерес к камерной музыке, немецкой романтической поэзии и драме. В Венской консерватории он жил в одной комнате с Хуго Вольфом – будущим композитором-песенником (позднее сошел с ума и умер в психиатрической лечебнице на сорок третьем году жизни) и стал учеником австрийского симфониста Антона Брукнера (который называл его в лицо «мой маленький жид»).

Малер работал рядовым дирижером, часто менял место работы и набирал все большую известность, в результате чего в 1897 г. был назначен директором Венской оперы. Антисемитское венское общество не могло позволить еврею возглавить ведущий европейский театр. Ради этого поста Малер отрекся от иудаизма и перешел в римско-католическую церковь. Это решение мучило его всю оставшуюся жизнь.

Годы, проведенные Малером в Вене, совпали с подъемом влиятельного движения художников Сецессион, во главе которого, среди прочих, стояли художники Густав Климт и Карл Молл, архитектор Отто Вагнер и художник сцены Альфред Роллер. Малер и Роллер руководили рядом постановок опер Моцарта, которые восстановили репутацию этого композитора как величайшего музыкального драматурга, а не легкого для исполнения классика, каковым в то время его считали многие. Малер показал Моцарта (как Мендельсон «заново открыл» Баха) равным Шекспиру в разгадывании тайн любви, неверности, эротики, силы и души (через пятьдесят лет Леонард Бернстайн сделает то же самое для репутации Малера, доказав, что как симфонист он равен Моцарту, Гайдну, Бетховену и Брамсу). Малер также разработал революционную концепцию постоянной труппы певцов. Он работал с ведущими композиторами того времени, организуя первые исполнения сочинений Леонкавалло, Пуччини и Рихарда Штрауса.

Венские политики от музыки отличались вероломством во времена Малера (и остаются таковыми до сих пор) и в 1907 г. вынудили его уйти после десяти лет блестящей новаторской работы. Его пригласили сначала «Метрополитен-опера» и затем Нью-Йоркский филармонический оркестр. В Нью-Йорке он провел четыре неудачных сезона, проиграв в конце концов в музыкальной силовой борьбе молодому музыкальному дарованию по имени Артуро Тосканини.

Малер умер в Вене в 1911 г. от сердечной недостаточности, вызванной стрептококковой инфекцией.

Кроме важного вклада в музыкальное исполнительское мастерство (подобно Тосканини Малер поднял планку исполнения до высокого уровня профессионализма), его музыка побуждала слушателя, музыканта и композитора глубже проникнуть в собственные эмоции, мысли и подсознание ради откровения. До недавнего времени слушатели не до конца понимали сочинения Малера. После смерти Малера его симфонии исполнялись все реже, в основном его бывшим помощником дирижером Бруно Вальтером. Нацисты запретили его сочинения (и убили в Аушвице его племянницу). Время Малера пришло только после Второй мировой войны, когда его произведения стали исполнять в новаторском духе Яша Горенштейн и Бернстайн.

Однажды Бернстайн заметил, что музыка Малера предчувствовала и предсказывала Холокост. Такое мелодраматическое заявление не лишено смысла, но нельзя не отметить, что Малер всегда избегал искусственной музыкальной экспрессии. Он ничем не прикрывался. Его музыка сохраняет эмоциональные проблемы его времени, когда благодаря главным образом еврейской творческой интеллигенции австрийское общество достигло вершины цивилизованной жизни, прежде чем национал-социалисты развернули механизированную бойню. Нам стали понятны самые сокровенные чувства мысли Малера, более понятны, чем чувства и мысли любого другого композитора. Нас побуждают плыть в водовороте чувств, безрассудно проносясь мимо опасностей к убежищу неземной жизни.

МАЙМОНИД

От Моисея до Моисея не было подобного Моисею.

Так гласит народная эпитафия величайшему еврейскому философу всех времен, раввину Моше бен Маймону, известному набожным иудеям по псевдониму «Рамбам» и всему миру под греческим именем «Маймонид». Родился он в Кордове, Испании; похоронен в Святой земле. Маймонид пережил суматоху крестовых походов, неизбежные в море опасности, был придворным врачом энергичного правителя Салах-ад-дина, бросал вызов раввинскому руководству и развивал средневековую медицину.

В конце XIX в. в кладовке синагоги в пригороде Каира Фостате были обнаружены спрятанные там сотни тысяч документов Средневековья, прекрасно сохранившихся в идеально сухом климате Египта. По ним, в большинстве написанным самим Маймонидом, мы можем воссоздать значительную часть его жизни.

Маймонид прожил безбедную жизнь, пользуясь сначала состоянием семьи, а затем, в последние годы жизни, своими познаниями в медицине. Завоевать интеллектуальный и политический авторитет в то время мог только человек высокородный, богатый и высокообразованный. Многие из предков Маймонида были известными раввинами. Его младший брат Давид – удачливый международный коммерсант, обеспечивал достойное содержание семьи. Маймонида отличали энциклопедические знания и превосходное знание и понимание закона Божьего. В юношеские и молодые годы он написал несколько важных религиозных трактатов. В действительности всю свою жизнь он считал необходимым систематизировать, объяснять и направлять верующих к рациональному пониманию бесконечного.

Больше всех остальных древних философов Маймонид восхищался Аристотелем. Древнегреческий философ писал труды о логике как средстве познания мира. Прекрасно разбираясь в иудейском законе и традиции, Маймонид применил логику Аристотеля к религиозному мышлению. Рамбам убедился, что человек может использовать воображение, чтобы вырвать ум и дух из тисков мысли и в конечном итоге подняться к божественному пророчеству. После смерти Маймонида его философия оказала влияние на таких крупных христианских мыслителей, как Фома Аквинский, Альберт Великий и Готфрид Вильгельм Лейбниц (которые также толковали и синтезировали Аристотелеву логику для религиозных целей), Барух де Спиноза. По иронии судьбы, несмотря на то что большинство евреев любили его как своего величайшего философа, Маймонид оказал на их жизнь меньше влияния, чем, скажем, французский комментатор Раши или хасидизм и мистические течения.