Последний воин - Олег Верещагин

Гарав спустил ноги с изящной лежанки (а сперва-то он боялся ложиться, думал, что эта штука просто для красоты и наверняка холодная — ажурное каменное плетение), откидывая тонкое одеяло, не пропускавшее ночного ветерка — впрочем, приятного, теплого и пахнущего чем-то цветочным, тонким, как золотистое вино в кувшине на столе.

— Ну чего будишь? — проворчал он.

Фередир потащил его за собой по лестнице, потом — тропинкой в чёрной резной тени деревьев — на берег, туда, где они купались днём.

— Смотри-и-и-и… — выдохнул он в ухо всё ещё ничего не соображающему и сердитому Гараву. Тот хотел уже разозлиться по-настоящему…

…и пролетевший над рекой на тарзанке Эйнор обрушился в реку с пушечным громом, разогнавшим ночную тишину вниз и вверх по течению.

Глава 6, в которой… а, что там. Плохо всё. Даже в конце

Мэлет ждала Гарава за дубом. То есть сначала он просто никого не увидел и подосадовал на себя за то, что так бежал к назначенному утром месту встречи — со всех ног, даже запыхался, а тут и нет никого. Потом испугался: а что если Мэлет и не придёт вовсе?! Чтобы успокоиться, пригладил волосы, прислонился к дубу спиной… и ойкнул, пригнулся, разворачиваясь и отскакивая, наполовину выхватив из ножен меч — раньше, чем понял, что протянувшиеся к его горлу руки с жадно шевелящимися пальцами вовсе не из дерева выросли, а принадлежат прячущейся за могучим стволом эльфийке, которая с весёлым смехом крутнулась вокруг Гарава, как в танце:

— Испугался, испугался!

— Ду… глупая, разве можно так?! — рыкнул мальчишка, с лязгом швыряя меч в ножны. — А если бы я тебя зарубил?!

— А ты попробуй хотя бы поймать меня! — И девушка протянула Гараву руку. — Ну? Вот, схвати! Что же ты?!

Гарав сделал быстрое движение — и его рука поймала воздух. Эльфийка с ликующим смехом отпрянула, но Гарав, вертанувшись на месте — разлетелись волосы, распахнулись полы надетой поверх лёгкой рубашки куртки с кардоланским гербом, взметнулся плащ, — поймал её в кольцо рук.

— Вот так, — сказал он и, смутившись, отпустил девушку, которая глядела жалобно и возмущённо.

— Я всё равно быстрей! — сказала она сердито. — Ты просто догадался, что я собираюсь сделать!

— А это всё равно. — Гарав поправил пояс. — Важен результат. И в результате я тебя поймал, вот и всё.

Мэлет, кажется, раздумала обижаться. Взяв Гарава за локоть, она предложила:

— Пойдём к воде?

— Пошли, — послушно согласился мальчишка, спеша за ней. — Погоди, сейчас я плащ постелю.

Взмахнув снятым на ходу плащом, он широко накрыл удобный корень ивы, образовывавший почти настоящую скамейку, спинкой которой служил ствол той же ивы. Поклонился, делая рукой приглашающий жест. Мэлет тут же уселась и показала рядом с собой:

— Ты тоже можешь присесть, я разрешаю. Так говорят ваши королевы?

— У нас нет королев. — Гарав сел, сцепил пальцы на колене. — Мы дикие. У нас королевой себя может считать каждая красивая женщина.

— Интересно, каково это — быть некрасивой по вашим меркам? — задумалась Мэлет. — Смешно: красивые, некрасивые… Как это вообще: некрасивая, что это? Я не понимаю… А тебя считали красивым?

— Я не помню. — Гарав откинулся к дереву. Потом сел прямо, повернулся к эльфийке. Протянул руки — медленно, сперва правую, потом левую. Поставил их — с широко растопыренными пальцами — по обе стороны золотой головы.

Мэлет смотрела неотрывно и была неподвижна, как каменное изваяние. Только глаза оставались живыми, она следила, как приближаются полуоткрытые, припухшие, в сухих трещинках и тёмных пятнышках — обветренные дорогами — губы человеческого мальчика и его серые с золотом, шалые, как у весеннего волка, глаза. На миг возникло желание — со смехом поставить между его и своими губами ладонь. Но тут же исчезло. Вместо этого Мэлет сзади свела словно бы сами собой взлетевшие руки на крепкой, резко напрягшейся, превратившейся в сталь шее человека и подалась навстречу губам, глазам, резкому, неровному дыханию…

…Высокий золотоволосый эльф смотрел на сидящих на выступе ивового корня человеческого мальчика и эльфийскую девочку — свою дочь.

Лицо полководца Элронда было каменным, как лица изваяний древних вождей нолдоров, которые находят иногда на побережье за Голубыми Горами.

— Мэлет, — сказал он негромко.

Он подошёл бесшумно, человек не мог услышать… а дочь — дочь, похоже, вообще ничего не слышала более… кроме голоса человека.

Обернулись и встали и эльфийка, и человек. От Глорфиндэйла не укрылось то, что дочь сидела на подстеленном плаще человека, не укрылся и тот жест — непроизвольное движение, — которым Мэлет полускрылась за спину мальчика.

А тот посмотрел прямо в глаза эльфа и сказал:

— Отважный Глорфиндэйл… ведь это ты Глорфиндэйл, отец Мэлет? — Золотая голова наклонилась. — Мне надо говорить с тобой по очень важному делу.

— Иди за мной, — сказал Глорфиндэйл…

…В небольшой залитой солнцем комнате было пусто. Только Глорфиндэйл, севший в массивное кресло, поставив длинный меч между ног, и Гарав, остановившийся прямо перед ним. Но голос мальчика звучал, как в огромном зале, — рождая эхо.

— Отважный Глорфиндэйл из дома Элронда. Я — Гарав Ульфойл, оруженосец кардоланского рыцаря Эйнора сына Иолфа, прошу у тебя руки твоей дочери Мэлет. Я люблю её, Глорфиндэйл.

Глорфиндэйл встал. С грохотом отлетело и ударилось о стену тяжёлое кресло. Движение было таким неожиданным, порывистым и… страшным — да, страшным! — что и Гарав вскинулся и отшатнулся, ещё ничего не понимая, но перепуганный.

— Ты… человек! — Это слово прозвучало, как ругательство. — Даже не адан — просто человек! — Но и как-то растерянно это прозвучало.

Гарав услышал эту растерянность, только не обратил внимания. Эльф был страшен. Казалось, он — и без того выше мальчишки как бы ни на три головы — стал ещё выше, а глаза сделались большими и засияли холодным голубоватым светом. Левая рука полководца Элронда взялась за рукоять меча, и Гарав увидел, что и там — из-под пальцев — льётся мертвенное сияние. Комната бешено закружилась, и Гараву послышались звуки — то ли вой, то ли рычание, то ли грохот обвала, — шум, нарастая, валился как бы со всех сторон и придавливал к полу, замораживал, одевал в камень… Под пальцами Глорфиндэйла угрожающе и ликующе запел на ладонь вышедший из ножен клинок: «Hyarrrrrrrra… hy-y-yara-a-a…»[13] — услышал Гарав.

Да-а-а… от такого можно было только бежать со всех ног. И глаза эльфа отталкивали — как две могучих руки: ну, беги, прочь отсюда!!!