Не оборачивайся - Мишель Ганьон

В самый последний момент Ноа вырвали из объятий чудовища. Внезапно она оказалась на жутком холоде, почти столь же ужасном, как жар. Снова послышались крики, кто-то подхватил ее ледяными руками. Она все еще ничего не видела — глаза стали слишком влажными — и никак не могла выйти из оцепенения.

Иногда сон длился до самого конца. Но чаще Ноа просыпалась в тот момент, когда чудовище нависало над ней. Всякий раз она хотела изменить сон, сделать так, чтобы чудовище сожрало и ее. Так было бы лучше по многим причинам.

Однако сегодня Ноа проснулась, как только упала на снег. Она сразу села, с недоумением глядя по сторонам и не понимая, почему спала в одежде. Потом вспомнила: операционный стол, квартира, которую она сняла…

Она продолжала дрожать, хотя была накрыта тремя шерстяными и стеганым ватным одеялами, а температура воздуха поддерживалась на двадцати семи градусах. Ноа встала, накинула одно из одеял на плечи и перевела указатель термостата вверх. Затем заглянула в холодильник, но сэндвич выглядел еще менее привлекательным, чем накануне.

Часы над обогревателем показывали три ночи. Ноа потянулась. Она проспала пять часов, но ей казалось, что сон продолжался несколько дней. Она взяла лэптоп и растянулась на диване. Интересно, как поживает Линукс,[8] злобный дикий кот, который повадился забираться на карниз за ее окном вскоре после того, как она поселилась в квартире? Ноа решила, что предыдущий квартирант его кормил. Кот сидел там часами и укоризненно на нее смотрел. Она не выдержала и стала каждый день ставить ему миску с сухим кормом. Кот отказывался входить в квартиру, но, если погода была хорошей, грелся на солнышке, свесив лапы с карниза. Однажды он даже позволил Ноа себя погладить.

Линукс, решила Ноа, был специалистом по выживанию — значит, у них много общего. И, хотя он всегда выглядел голодным и худым, она не сомневалась, что поблизости имелись полдюжины человек, которые охотно его кормили. Впрочем, она решила, что сейчас не станет о нем тревожиться.

Ноа проверила электронную почту. От Валласа новых сообщений не было — значит, его больше не интересует «Проект Персефона», либо он на нее разозлился. Ноа пожевала губу, решая, стоит ли ему написать. Конечно, она могла послать ему другие файлы. Однако ее беспокоило, что станет с ними делать /АЛЬЯНС/. Но сначала она решила побольше узнать про странный проект и дочитать до конца файл, названный ее именем.

Ноа открыла еще один документ и начала его просматривать. Стараясь ничего не пропустить, она создала подкаталоги, чтобы не просматривать одни и те же материалы дважды. Один Ноа назвала «Стат», другой «Бакалавр» (в честь неразборчивого почерка докторов), а третий — «Возможные». Третья категория была самой многообещающей. Тем не менее почти ничего из научного жаргона она не распознала. Однако считала, что, если ей удастся расшифровать хоть что-то, она сумеет приблизиться к разгадке того, что происходит. Просмотрев три документа, Ноа наткнулась на печатный отчет о каком-то эксперименте. Она разобрала далеко не все — трясина непонятных слов затягивала: гистопатология, энцефалопатия, гемизиготный и гомозиготный — но главное поняла: речь шла о какой-то операции. В документе были ссылки на другие графики и отчеты, а в последней строке — «Результаты» — кто-то напечатал: «Положительно/отрицательно: смотри примечания».

К сожалению, примечания находились в другом документе. Ноа выругалась и скопировала все файлы с резервного сервера АФРМ, но все они находились в полнейшем беспорядке. Наверное, оригинальные файлы подчинялись какой-то системе, позволявшей быстро в них разобраться.

Ноа просматривала документ, в котором описывались «трансгенные мыши», когда увидела, что ей пришло электронное сообщение.

Она открыла почтовый ящик и нахмурилась: еще одно послание от таинственного А6М0. Тема сообщения ей совсем не понравилась: «УХОДИ НЕМЕДЛЕННО».

Ноа выпрямилась, открыла сообщение, чувствуя, как внутри у нее все сжимается, и быстро прочитала единственную строку:

«Тебе грозит опасность. Уходи прямо сейчас».

Она пожевала губу. Кто посылает ей эти письма? И почему они не могут оставить ее в покое?

Ноа быстро подошла к окну, отодвинула в сторону занавеску и выглянула наружу. Там было темно, горело всего несколько фонарей, стоявших довольно далеко друг от друга. Возможно, в тени кто-то прятался, но она ничего не заметила. Ноа некоторое время постояла, раздумывая, как поступить. Вечером она оставила у двери все вещи в сумке, за исключением лэптопа, куртки, ботинок и одежды, которая была на ней. Паранойя, конечно, но она хотела иметь возможность уйти быстро, если потребуется. Возможно, сейчас ей именно это и следовало сделать. За окном было холодно, а Ноа так и не смогла согреться. Может быть, кто-то просто пытается ее напугать или выманить, чтобы она вновь оказалась на улице, где им будет легче ее найти?

Ноа решила не обращать внимания на предупреждение и вернулась к компьютеру. Однако там ее поджидало новое сообщение от того же человека. В теме был указан адрес квартиры, в которой она сейчас находилась.

Руки Ноа задрожали так сильно, что ей с трудом удалось навести курсор на нужное место и нажать на клавишу мыши. Ноа застыла на месте. Сообщение состояло из ночной фотографии здания. В единственном освещенном окне она увидела свой профиль, выглядывающий из-за занавески.

Кто-то сфотографировал ее несколько минут назад, когда она смотрела в окно. Из чего следовало, что ее враги где-то рядом.

Ноа захлопнула лэптоп, метнулась к сумке и засунула туда компьютер. Потом натянула ботинки, на которых, к счастью, не было шнуровки. Накинув куртку, она в последний раз оглядела комнату.

Когда Ноа закрывала за собой дверь, звякнул колокольчик лифта.

Она бросилась к пожарному выходу в конце коридора, услышала крик и обернулась через плечо. Теперь это были не охранники, а несколько огромных мужчин в черном. Она распахнула дверь и бросилась вниз по лестнице, а у нее за спиной по коридору уже кто-то бежал.

Питер снова нажал на кнопку дверного звонка. Он писал Аманде эсэмэски, звонил, но она не брала трубку, хотя было не так уж поздно. Питер уже начал волноваться, что она все еще обижена тем, что он ей сказал.

Он посмотрел на часы: было немногим больше полуночи. Без машины добираться сюда было очень долго. «Тойоту» он оставил у дома, потому что не мог забыть слова Боба о его испорченности. «Да пошли они, ничего мне от них не нужно», — подумал он.

Питер прошел несколько миль до ближайшей станции метро и целую вечность прождал поезд. Он уже начал беспокоиться, что опоздал на последний, когда услышал грохот приближающегося состава. Ему пришлось сделать две пересадки, чтобы добраться до Аманды, каждый раз по полчаса торча на платформе. Он ужасно устал. Страшно хотелось есть, да и настроение окончательно испортилось. На улице было очень холодно. Тротуар подернулся льдом, ветер гнал по гладкой поверхности палую листву, похожую на конькобежцев.

Питер услышал за спиной смех, обернулся, увидел девушку и парня, направлявшихся к дому, и подумал, что дорожка не настолько скользкая, чтобы девушка так сильно висела на руке у парня. Он склонил к ней голову и что-то сказал. Девушка посмотрела на него и рассмеялась. Сердце Питера сжалось.

Это была Аманда.

Когда между ними оставалось футов десять, Аманда заметила Питера, и ее спутник также поднял голову.

— А это еще что такое? — спросил парень.

Аманда что-то пробормотала. Они остановились, но уже через мгновение зашагали к нему.

Питер засунул руки в карманы, и внутри у него все сжалось, когда Аманда остановилась перед ним.

— Питер, что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Я тебе звонил, но ты, наверное, отключила телефон.

— У меня были занятия.

Она отпустила руку своего спутника, словно только сейчас заметила, что сжимает его ладонь.

Питер посмотрел на парня: шесть футов, черные волосы, голубые глаза, тяжелая челюсть, одет в джинсы и шерстяную куртку с продолговатыми деревянными пуговицами. Обычный король студенческих вечеринок, квотербек[9] футбольной команды, редактор школьной газеты, лучший выпускник, произносящий торжественную речь. Питер всегда презирал таких типов. Как Аманде мог понравиться человек, носящий кожаные туфли?

— Я Питер, — сказал он, протягивая руку, — близкий друг Аманды.

— Дрю. — Парень пожал ему руку и неловко улыбнулся. — Я не знал, что у Аманды есть близкий друг.

И оба посмотрели на нее. Какая-то часть сознания Питера радовалась, что Аманда смутилась.

— Ну, Питер и я…

— Мы… что? — резко спросил Питер, когда Аманда так и не закончила фразу.

— А что у тебя в сумке? — спросила она, нахмурив брови. — Ты куда-то собрался?