Понравиться леди - Сьюзен Джонсон

– Он не захочет ничего слышать, поскольку противится вашему решению, миледи. Боюсь даже подумать, как он воспримет ваше согласие на подобного рода контракт с Аргайллом. Даже раненный, он не способен на какой-нибудь опрометчивый шаг.

Роксана зажала рот ладонью и с ужасом посмотрела на адвоката.

– Он ранен? Тяжело? Скажите... скажите правду.

Ее трясло от страха. Джейми умер от гангрены, когда был ранен на поле боя.

– Мушкетная пуля в руке, миледи. Похоже, он выздоравливает... на свой лад, конечно.

– Он лежит в постели? – допытывалась она. – Доктор был? Робби должен лежать, иначе рана воспалится!

– Доктор, разумеется, осмотрел его, но он отказывается лежать в постели. Вы же знаете, миледи, как он упрям!

– Скажите ему, что он должен лежать, – приказала она. – Нужно каждый день менять повязки и хорошо питаться: бульоны и мясо. Для выздоровления также необходим крепкий сон. Передайте, что я настаиваю! – Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться. – Как он выглядит? Лихорадка есть?

Вряд ли она успокоится, когда узнает, что в последнюю их встречу Робби был вооружен до зубов, подумал адвокат, поэтому выбрал менее жестокий ответ:

– Графа, похоже, не слишком беспокоит рана, миледи.

– Слава Богу! – выдохнула она. – Привезите ему мои молитвы.

И, немного поколебавшись, добавила:

– И мою любовь.

– Да, миледи. Постараюсь донести до него ваше сочувствие и ваш привет.

– Скажите ему также, – продолжала она, нерешительно улыбаясь, – что мы снова увидимся, когда он и Джонни вернутся в Голдихаус.

Куттс воздержался от упоминания о том, что они могут увидеться немного раньше. Ему не давали разрешения говорить на подобные темы.

– Я скажу все, мэм, – пообещал он, вставая со стула и кланяясь.

– И еще одно! – выпалила она, в порыве чувств забыв об осторожности. – Скажите, что я не забыла «Балладу о Мюирленде Уилли».

Менее часа спустя, после поспешных сборов, Роксана доставила детей вместе с их горничными, гувернантками и нянями, а также с багажной повозкой, к Карберри, в дом, где наблюдался такой же бурный взрыв деятельности.

Роксану и детей проводили в светлую гостиную второго этажа, там их уже ждали дети Амелии вместе со своими любимцами. Две большие шотландские борзые растянулись на солнце. Попугай приветствовал каждого входящего в комнату визгливым «Гип-гип ура!» и другими, куда более неделикатными словами. Два черных кота расположились на спинках диванов, недовольные суетой сборов.

Амелия и четверо улыбающихся детей поздоровались со вновь прибывшими.

– Я сказала им, что мы спешим, и они пообещали вести себя прилично, пока ты не распрощаешься с нами.

Ее старший сын сделал вид, будто запирает рот ключом, что вызвало волну смеха. Но вскоре все успокоились.

– Помни, дорогая, я просила помогать тете Амелии с детьми, –сказала Роксана старшей дочери Джинни. – А потом напиши мне, как вы все поживаете.

Она поцеловала и обняла дочку.

– Обязательно, мама. Тетя говорит, что у дядюшки появились новые чистокровные скакуны и он даст мне покататься! – с радостной улыбкой объявила девочка. – Когда ты приедешь в Лонгмайр, устроим скачки.

Рокси просияла, гордая дочерью, даже в своем возрасте считавшейся искусной наездницей. Джинни напоминала ей о собственной юности, беспечной и безмятежной, когда самым большим для нее удовольствием были прогулки по лугам и долинам.

– Дядя Дэвид выписал из Эйршира лучшего в Шотландии жокея, так что скачек будет много.

– Я тоже буду кататься верхом, – вмешался ее старший сын Джеймс. – Тетя Мели разрешила мне брать одну из ее лошадей.

– Только будь осторожнее, дорогой, – сказала Роксана, целуя двенадцатилетнего сына в веснушчатый нос. – Некоторые жокеи не щадят никого в пылу скачек.

– Мама, – фыркнул Джеймс, – я уже выше большинства жокеев и смогу за себя постоять.

– Знаю, дорогой, – кивнула она.

Как же быстро вырос ее сын! Через год-другой он уже отправится в университет. А с ней останутся сыновья-близнецы и Ангус.

Дети едва сдерживали нетерпение, так им хотелось поскорее очутиться в деревне. Эндрю и Алекс обняли мать.

– Мы собираемся каждый день удить рыбу! – гордо объявил Алекс.

– И по ночам тоже, – добавил Эндрю. – Тетя Мели разрешила нам спать в лачуге фермера, той, что стоит у озера, и приходить домой только на ужин.

– Я тоже буду рыбачить, – вставил пятилетний Ангус.

– Мальчики, помогайте Ангусу, – попросила Роксана.

Она обняла младшего сына. В отличие от других мальчиков, темноволосых, как их отец Джейми, Ангус совершенно не походил на Килмарнока и имел рыжие, как у Роксаны, волосы и черты Форрестеров. Она всегда считала, что Господь благословил ее, отвергнув кровь Эрскинов, когда посылал ей Ангуса.

– Но он не может ночевать с нами в хижине, – в один голос заявили Эндрю и Алекс.

– Могу, – запротестовал Ангус.

– Не можешь! – крикнул Алекс.

– Джейми останется с вами на одну ночь, верно, Джейми? – осведомилась Роксана.

– Мы с Ангусом переночуем в нашей собственной рыбацкой хижине, – предложил Джейми, всегда чутко относившийся к желаниям матери.

– Нашей собственной! – довольно воскликнул мигом утешившийся Ангус.

– А вы извинитесь перед Ангусом, – приказала Роксана, строго взглянув на близнецов.

– Пусть остается, если захочет, – отступил Алекс.

– Он может поплавать с нами, – добавил Эндрю. – Просто он плачет по ночам, когда уезжает из дома, вот и все.

– Я не буду плакать, – пообещал Ангус, гордый своим статусом взрослого и наслаждаясь теплом материнских рук.

– Почему бы нам всем там не переночевать? – предложила Амелия. – Когда компания большая, под открытым небом не так страшно.

– Я не хочу ночевать в хижине, – запротестовала Джинни. – И Джулия тоже не захочет!

– Тебе и твоей кузине это необязательно, дорогая, – утешила Амелия, зная, что девочки предпочитают болтать по ночам, лежа в постели.

Роксана улыбнулась дочери, которая в тринадцать лет не могла выбрать между верховой ездой, рыбалкой и другими способами времяпрепровождения, более подобавшими юной леди.

– Слушайтесь тетю Мели и дядю Дэвида, – велела она в последний раз, – и когда через две недели я приеду в Лонгмайр, вы расскажете, как жили без меня.

– Только не задерживайся надолго, – с мольбой прошептал Ангус, прижимаясь к матери.

– Приеду, как только смогу, дорогой, – пообещала она, целуя его пухлую щечку. – А теперь поцелуйте меня, родные. В последний раз, а то я не скоро вас увижу.

Когда дети побежали к экипажам, Роксана повернулась к Амелии: