Продажная любовь - Джулия Джеймс

— Ну конечно, даже при таких великодушных хозяевах няня не может покупать дизайнерскую одежду. — Гречанка оглядела Энн и удовлетворенно добавила: — Мне нравится ваш костюм. У меня было что-то подобное, когда появилась эта коллекция. Когда же это было? Наверное, лет пять назад. Вряд ли это еще модно!

— Иногда у моды длинная жизнь, — туманно ответила Энн.

Длиннее, чем у тех, кто это покупал…

От непрошеной мысли сжалось горло, затуманились глаза. Сдерживая слезы, она отвела взгляд в сторону и увидела, что Никос смотрит на нее, вернее, на ее одежду.

Губы Энн сжались. Давай, зло подумала она, считай все до последнего пенни, будет за что презирать меня!

Да какое ей дело, что он о ней думает?

Я не должна — не позволю себе — быть несчастной оттого, что он меня презирает. Этот человек так страшно оскорбил меня сегодня. Ему нужен только секс. Бриллиантовое колье — и я стану плясать вокруг него? Он считает меня женщиной такого сорта.

И страдать из-за него?

Эти мысли помогли ей успокоится. Не иметь с Никосом Теакисом никаких дел. Ей хватило сил выстоять, когда он, сидя на кровати, потянулся к ней и ее тело охватило знакомое волнение.

Так и будет!

С трудом удалось дождаться конца обеда. Но этой ночью, в прекрасной гостевой комнате, она чувствовала себя ужасно одиноко.

Сейчас Никос не один. Почему-то это усиливало боль, хотя ей должно быть безразлично. В эту ночь он в компании другой женщины, теперь Елена испытает блаженство от его прикосновений, поцелуев, ласк, объятий.

Душевная боль возвращалась, убедить себя, что ей это безразлично, оказалось трудно. Она беспокойно ворочалась в кровати, мечтая о спасительном сне. Но и сон — когда наконец удалось заснуть — не принес покоя. Сменяли друг друга мучительные видения, и почему-то слышался шум вертолета.

Утром она узнала, что у вертолета Теакисов ночью действительно была работа. Сначала отвезли Елену Константис в Махос, потом, раним утром, улетел Никос.

— Он сказал мне, что у него дела в главном офисе, он вернется к свадьбе Тины, — пояснила миссис Теакис.

Энн постаралась скрыть радость.

Несколько дней ей удалось целиком посвятить Ари. Днем она снова и снова повторяла себе, как это замечательно — получить такую передышку. Но по ночам память-предатель возвращала ей в мечтах чувственное дивное блаженство его объятий. Мучила бессонница, болело все внутри, но она твердо знала, что должна от этого избавиться…

Семья Тины намеревалась приехать накануне свадьбы. За день до их приезда, придя к обеду, Энн обнаружила, что вернулся Никос. Она-то думала, что у нее в запасе еще двадцать четыре часа вольной жизни. Но нет…

Вероятно, поэтому сердце на миг куда-то провалилось. Вовсе не потому, что он так убийственно хорош и эта красота обжигает ее, а взгляд, затененный длинными пушистыми ресницами вызывает дрожь в коленях.

Нет! С этой слабостью надо бороться. Смотреть на Никоса Теакиса, как смотрит на него Тина. Потрясающе красивый мужчина, при взгляде на которого млеют все женщины, но не она. Она холодна — абсолютно холодна.

Никаких эмоций. Ни в малейшей степени.

— Энн, дорогая, вот и вы, — голос Софии Теакис привел ее в чувство.

Справиться с волнением помогла и бегущая к ней маленькая фигурка.

— Дядя Никки вернулся, скоро приедет доктор Сэм, и меня не отправят спать, я буду обедать со всеми, так дядя Никки сказал!

Энн присела, чтобы поймать Ари в свои объятия. Счастье, что малыш будет за обедом!

Потом прибыл Сэм в сопровождении Тины. Они чудесно смотрелись вместе. Счастливая Тина, подумалось Энн. Но надо сосредоточиться на том, чтобы не смотреть на Никоса.

И это удалось — главным образом благодаря Ари, который был в центре внимания. Возбуждение от присутствия на взрослом обеде дало о себе знать, через некоторое время глазки Ари стали сонными. Энн кивнула Тине и отправилась с ребенком в детскую.

По крайней мере, думала девушка, Никос так же игнорировал ее, как она его. Дальше станет легче — приедет семья Тины, в таком многолюдье проще будет избегать этого человека.

На следующее же утро ее надежды были разбиты.

За завтраком Энн продолжала не замечать Никоса, хотя это было почти то же, что не замечать шакала, ждущего своего часа.

— Энн, дорогая, для меня было бы огромным удовольствием подарить вам платье для свадебного торжества, — сказала миссис Теакис.

— О, нет-нет, огромное спасибо, я на всякий случай привезла вечернее платье.

— Новое доставит вам удовольствие, — улыбнулась миссис Теакис.

— Спасибо, но у меня прекрасное платье, уверяю вас, — ей не хотелось, чтобы хозяйка дома тратила на нее свои деньги и чтобы у Никоса было еще одно доказательство, что она ждет от семьи Теакис подачек.

Услышав следующие слова миссис Теакис, Энн порадовалась своему отказу:

— Никос сегодня собирается в Афины, он возьмет вас с собой и поможет выбрать платье.

— Нет-нет, спасибо.

Миссис Теакис сменила тему. Но когда Энн после завтрака пошла к себе, ее остановили у двери комнаты.

— Покажите мне это ваше платье, — прозвучал сзади краткий бесцеремонный приказ, хотя и смягченный обращением на «вы».

Обернувшись, она увидела Никоса.

— Мама слишком тактична и не может сказать, что не хотела бы, чтобы вы надели что-нибудь неподходящее на свадебный прием. Если я не смогу переубедить ее — нравится вам это или нет, — мне придется согласиться на ее предложение, — сказал он с нескрываемой неприязнью.

— У меня прекрасное вечернее платье, большое спасибо.

— Об этом мне судить, — мрачно произнес Никос и прошел в комнату мимо Энн.

Было тяжело видеть его здесь. Он, как всегда, царил в любом пространстве. Последний раз он был в этой комнате в ту ночь, когда пришел за сексом…

Чтобы избежать немыслимой перспективы совместной поездки в Афины, она молча подошла к шкафу и нашла вечернее платье. Очень красивое — из турецкого шифона, с многослойной юбкой. Одно плечо открыто, на другом — широкая драпированная полоса. Первоначально декольте в платье было больше, чем ей не нравилось, и она сделала складку. А еще на юбке сбоку был разрез от бедра, который она тоже уменьшила, старательно сшив два клина.

Услышав позади себя проклятие, она вздрогнула. Никос выхватил платье из ее рук.

— Где вы это взяли? — прорычал он.

Энн настороженно молчала, не понимая эту необъяснимую вспышку гнева. Он ответил за нее:

— Не трудитесь лгать! Я сразу же узнал его! Ваша сестра была в нем в ту ночь, когда она вцепилась своими алчными когтями в моего брата!