Сентябрьские ночи - Карлос Сафон

Ирен отвлеклась от чтения дневника. Смятение Альмы Мальтис и ее блуждания в лабиринте сомнений повергали девочку в растерянность и одновременно казались тревожно близкими и понятными. Грань между чувством вины и желанием жить была тонкой, как лезвие отравленного кинжала. Ирен погасила свет. Возникший в сознании образ преследовал ее: отравленный кинжал.

Дориан углубился в лес. Он спешил вслед за огнями, отблески которых видел сквозь заросли кустарников; источник этих бликов мог находиться в любом месте дебрей. Листья, влажные от осевшего на них тумана, разворачивались веером мистических миражей. Звук собственных шагов заставлял Дориана вздрагивать, ибо выдавал его с головой, превращая в приманку для темных сил. Мальчик сделал глубокий вдох и напомнил себе о принятом решении: не уходить из леса, пока не выяснит, что именно скрывалось в чаще. Только и всего.

Дориан замедлил шаг на краю поляны, где накануне нашел глубокие следы. Теперь они были смазанными и едва различимыми. Мальчик подошел к изуродованному дереву и потрогал засечки. Он живо представил, как некая тварь стремительно карабкается по стволу, точно кот, сбежавший из ада. Ровно через две секунды за его спиной раздался хруст, предупреждая о приближении кого-то — или чего-то.

Дориан спрятался в кусты. Острые шипы впивались в кожу, будто стальные иглы. Мальчик задержал дыхание и молился лишь о том, чтобы приближавшееся существо (кем бы оно ни оказалось) не услышало громкий стук его сердца так, как он сам его слышал в тот миг. Вскоре отблески мерцающих огней, ранее замеченных Дорианом издалека, стали пробиваться сквозь просветы в ветвях кустарника, превращая клубы тумана в розоватые облака.

По ту сторону зарослей кустарника раздались шаги. Мальчик зажмурился, застыв как статуя. Шаги замерли. Дориан почувствовал, что задыхается, но, учитывая обстоятельства, он охотно согласился бы не дышать все ближайшие десять лет. Наконец, когда ребенку стало казаться, будто легкие вот-вот взорвутся, чьи-то руки раздвинули ветви, служившие ему убежищем. Колени мальчика ослабели и подогнулись. Свет фонаря ослепил глаза. Наконец, спустя непродолжительное время, тянувшееся для ребенка целую вечность, неизвестный положил фонарь на землю и присел перед ним на корточки. Перед Дорианом возникло смутно знакомое лицо — панический ужас мешал узнать обладателя.

— Вы только посмотрите. Можно поинтересоваться, что ты тут делаешь? — раздался спокойный, дружелюбный голос.

Наконец Дориана озарило, что склонившийся к нему незнакомец — всего лишь Лазарус. И только тогда мальчик отважился начать дышать снова.

Прошло добрых четверть часа прежде, чем руки Дориана перестали трястись. Воспользовавшись моментом, Лазарус вручил ему кружку с горячим шоколадом и сел напротив. Лазарус привел мальчика в мастерскую, примыкавшую к игрушечной фабрике. Очутившись под крышей, он без спешки приготовил Дориану и себе по большой кружке шоколада.

Потом оба сидели и, шумно прихлебывая горячий напиток, переглядывались поверх чашек. В конце концов Лазарус расхохотался.

— Ты напугал меня до смерти, сынок, — заявил он.

— Если вас утешит, то ваш испуг — ничто по сравнению со страхом, который вы нагнали на меня, — признался Дориан. От желудка, где плескался горячий шоколад, по всему телу распространялось приятное ощущение тепла и покоя.

— В этом я не сомневаюсь, — усмехнулся Лазарус. — А теперь скажи все-таки, что ты делал в лесу?

— Я видел огни.

— Ты видел свет моего фонаря. И поэтому ты вышел из дома? В полночь? Надеюсь, ты не забыл, что случилось с Ханной?

Дориан сглотнул. По ощущениям он проглотил не слюну, а свинцовую пулю крупного калибра.

— Нет, месье.

— Правильно. Помни об этом. Опасно разгуливать по лесу в темноте. Мне уже давно кажется, что в лесу кто-то бродит.

— И вы тоже заметили следы?

— Какие следы?

Дориан поведал кукольнику о своей тревоге и опасениях, вызванных присутствием неведомой силы в лесу, которое он интуитивно чуял. Сначала мальчик думал, что не сумеет в точности описать, что он видел и что чувствовал. Но Лазарус внушал доверие и спокойствие, что располагало к откровенности, и речь полилась свободно. Пока Дориан делился своими наблюдениями, Лазарус слушал его очень внимательно, но не скрывал удивления и даже улыбки, когда подробности становились особенно фантастическими.

— Тень? — лаконично спросил Лазарус.

— Вы не верите ни одному моему слову, — возмутился Дориан.

— Нет, что ты. Я тебе верю. Во всяком случае, пытаюсь. Согласись, то, о чем ты рассказываешь, выглядит немного… необычно, — сказал Лазарус.

— Но вы тоже что-то видели. Поэтому пошли в лес. Разве нет?

Лазарус улыбнулся.

— Да. Мне тоже что-то почудилось, но я не могу описать, что видел, так подробно, как ты.

Дориан допил шоколад.

— Еще? — предложил Лазарус.

Мальчик кивнул. Ему было комфортно в обществе кукольника. А пить с ним шоколад глубокой ночью вообще было сродни интересному и захватывающему приключению.

Оглядев мастерскую, где они находились, Дориан заметил на одном из рабочих столов распростертую под покрывалом фигуру гигантских размеров.

— Вы мастерите что-то новое?

Лазарус кивнул.

— Хочешь посмотреть?

Глаза Дориана округлились. Ответа не требовалось.

— Хорошо, только имей в виду, что изделие еще не закончено… — промолвил хозяин, приближаясь к покрывалу и поднося к нему фонарь.

— Это робот? — спросил мальчик с любопытством.

— В некотором смысле да. Но на самом деле, наверное, вещь довольно своеобразная. Этот замысел не давал мне покоя много лет. В сущности, идею очень давно мне подал мальчик примерно твоего возраста.

— Ваш друг?

Лазарус печально улыбнулся.

— Готов? — спросил он.

Дориан энергично закивал. Лазарус снял ткань, закрывавшую работу… Мальчик в ужасе отступил назад.

— Это только механизм. Дориан. Не нужно пугаться.

Дориан рассматривал могучую фигуру. Лазарус выковал из металла ангела, колосса почти двухметрового роста, снабдив его огромными крыльями. Стальное чеканное лицо поблескивало под капюшоном. Руки робота тоже были громадными — он мог бы снести Дориану голову одним щелчком.

Лазарус тронул какую-то пружину в основании шеи ангела, и механическое создание открыло глаза — два рубина, горевших, словно раскаленные угли. И они уставились… на Дориана.

У мальчика душа ушла в пятки.

— Выключите его, пожалуйста… — взмолился он.

Лазарус поймал исполненный ужаса взгляд ребенка и поспешно закрыл механизм тканью.

Дориан вздохнул с облегчением, когда демонический ангел скрылся из поля зрения.

— Прости, — сказал Лазарус. — Не следовало тебе показывать модель. Это всего лишь машина, Дориан. Металл. Его вид не должен тебя пугать. Он только игрушка.

Дориан покивал без всякой уверенности.

Лазарус поторопился снова налить ему в кружку дымящегося шоколада. Дориан шумно тянул густую жидкость, имевшую свойство успокаивать нервы. Кукольник внимательно наблюдал за ним. Ополовинив кружку, Дориан поглядел на Лазаруса, и они улыбнулись друг другу.

— Нелепый страх, верно? — сказал Лазарус.

Мальчик издал нервный смешок.

— Вы, наверное, считаете меня теперь трусом.

— Напротив. Мало кто отважился бы отправиться в экспедицию в лес после того, что произошло с Ханной.

— А как вы думаете, что с ней случилось?

Лазарус пожал плечами:

— Трудно сказать. Полагаю, надо подождать, пока полиция завершит расследование.

— Да, но…

— Но что?

— А если в лесу действительно что-то есть? — упрямо спросил Дориан.

— Тень?

Дориан серьезно кивнул.

— Ты когда-нибудь слышал о том, что такое Doppelgänger? — задал вопрос Лазарус.

Мальчик помотал головой. Лазарус испытующе посмотрел на него.

— Доппельгангер — немецкое слово, — пояснил он. — Его употребляют, чтобы дать определение тени человека, которая по разным причинам отделилась от хозяина.[4] Хочешь послушать занятную историю?

— Прошу вас…

Лазарус устроился поудобнее на стуле напротив мальчика и достал длинную сигару. Из кинофильмов Дориан знал, что сигары типа «Торпедо» — толстые в середине и узкие на концах — называются также гаванскими. При курении они распространяли насыщенный резкий аромат и стоили целое состояние. После Греты Гарбо героем утренних сеансов был для него Граучо Маркс.[5] Простая публика довольствовалась запахом дыма второсортного табака. Лазарус осмотрел сигару со всех сторон и вернул на место, так и не закурив. Он собирался с мыслями.

— Итак, эту историю мне однажды рассказал коллега. Время действия — 1915 год. Место действия — город Берлин…