Горец - Эрик Флинт

Вспыхнув от смущения, Виктор спрятал глаза и продолжил свой путь в столовую. Поначалу он едва не окаменел от страха. Не выдал ли он свою связь с Ушером по собственной неосторожности и по достойной новичка глупости?

Но пока добирался до столовой, Виктор осознал, что боятся из-за этого происшествия не стоит. На самом деле, как бы ему ни ненавистно было это признать, даже если о его поведении доложат Дюркхейму, это вероятно пойдет только на пользу. В конце концов, существовало еще одно абсолютно логичное объяснение того, что он отшатнулся, снова встретив Кевина Ушера.

Раздавшийся сзади голос, говоривший шепотом достаточно громким, чтобы тот разносился метров на шесть, подтвердил это предположение.

— Штаны не намочил, а? Гражданин полковник обычно не воспитывает простофиль дважды.

Мгновением позже гражданин сержант, которого Виктор видел в коридоре, почти оскорбительно отпихнул его плечом. Встав как вкопанный, Виктор уставился на прошагавшего мимо него в столовую морпеха. Затем, поняв, что загораживает дорогу двум клеркам, он отступил на шаг назад. Проходя мимо, один из клерков взглянул на него с еле заметной усмешкой.

К настоящему моменту, как понял Виктор, история о его стычке в баре с Кевином Ушером разошлась по всему посольству. Никого она особо не огорчила, даже других офицеров ГБ, зато многих изрядно позабавила.

Но не смущение задержало его в дверях ещё на несколько секунд, а удивление. Каким-то образом — он не заметил как — гражданин сержант, отодвигая его со своего пути, умудрился сунуть Виктору в руку записку.

Виктор, естественно, распознал агентурное мастерство. Благодаря тренировкам, хоть и не практике. Но его изрядно поразило, что маневр был проведен столь искусно и четко человеком, в котором он бы не заподозрил искусности большей, чем в уничтожении других людей в бою.

К счастью, Виктор не забыл чему его учили. И не совершил ни одной типичной для новичка ошибки. В частности не попытался немедленно прочесть записку. Он просто сунул её в карман и встал в очередь в столовой.

Не попытался он и прочитать записку тайком во время еды. Во-первых, для этого его слишком хорошо учили. Во-вторых, он был слишком занят изучением находящихся в столовой морпехов.

Но и это тоже он делал так, как его учили. Морпехам, сидевшим за собственным столом, от Виктора достался только случайный взгляд. Большего ему, на самом-то деле, и нужно не было, поскольку раньше он неоднократно наблюдал обедающих морпехов.

Точнее было бы сказать видел их. Но сейчас он понял, что морские пехотинцы, при всей своей заметности в посольстве, в части реальных о них сведений оставались призраками. Что на самом деле происходит в казармах? Что эти бойцы думают о чём бы то ни было?

Он понял, что не знает — как и практически все офицеры ГБ. Как организация, конечно же, Госбезопасность постоянно уделяла очень большое внимание настроениям и политической надежности военных. Но дело это было столь важным, что его тщательно ограждали от большинства служивших в ГБ. Как правило, в случае маленького подразделения, вроде того, что охраняло посольство на Земле, только один офицер знал подноготную морпехов.

Офицером этим, в данном случае, был некто Поль Жиронд. О котором, как понял Виктор, он тоже практически ничего не знал. Даже по стандартам ГБ, Жиронд держал рот на замке. Виктору несколько раз доводилось беседовать с ним, и беседы были краткими. Хотя бы из-за того, насколько скучны они были для Виктора.

Но в одном Виктор был практически уверен, судя по некоторым нюансам того, как взаимодействовали Жиронд и Дюркхейм. Жиронд, будучи уважаемым офицером ГБ, не был у Дюркхейма в закадычных друзьях.

Самым трудным за весь день для Виктора оказалось скрыть в этот момент улыбку. Он знал только одну из классических аллюзий, которые так любил разбрасывать Кевин Ушер. И даже сейчас он не мог припомнить, как она звучала на латыни. Но смысл её он понимал.

Кто будет сторожить сторожей?

Виктор так и не прочитал записку, пока не оказался в битком набитой капсуле, направлявшейся в Петлю. Там, тщательно пряча её в ладони и в окружении разношерстной толпы, он мог быть уверен, что прочтет записку незаметно. Во всяком случае незаметно для тех, кто мог оказаться каким-либо образом связан с Госбезопасностью.

Он уже знал, что встреча с Вирджинией назначена вечером в Старых Кварталах. Записка должна была сказать где и когда именно.

Именно это в ней и было написано женским почерком. А потом кое-что ещё: “Площадь Гарри. 8. Надень что-нибудь розовое. Я люблю розовое. Напоминает мне…”

То, что это напоминало Джинни, заставило лицо Виктора принять тот самый розовый цвет. Но на этот раз он не стал сдерживать смех. Зачем бы? В набитой транспортной капсуле, несшей городскую чернь после дня работы назад, в Старые Кварталы, смеха хватало.

Он нашёл время, прежде чем отправится в бар, найти магазинчик и купить там шарф. Розовый шарф. Ярко-розовый. Надевая его Виктор чувствовал себя глупо. Возможно, это с его стороны было падением в декадентство. Надеть бесполезный предмет одежды, только чтобы доставить удовольствие даме!

Но…

Она не была его дамой, верно. Но, как бы то ни было, дамой она была и какая-то часть Виктора испытывала удовольствие от самого факта. Каким-то необъяснимым образом это казалось еще одной победой, которые в его жизни были наперечет. Маленькой, но все-таки победой.

— А вот и оно, — тихо произнес Антон, отодвинулся от консоли и потянулся. Его тело затекло за долгие часы, проведенные за нею. Весь день, по сути, с самого утра. А сейчас было уже десять часов вечера.

Роберт Тай, стоявший у окна и наблюдавший за ярко освещенным городом, слегка повернул голову и поднял бровь. Уловив это движение, Антон усмехнулся.

— Бинго, как выражаетесь вы, земляне. Кстати, откуда вообще пошло это дурацкое выражение?

Тай пожал плечами.

— Что вы нашли?

Антон ткнул пальцем в экран.

— Уже общие файлы посольства и личные посла принесли мне достаточно материала. Но подлинная золотая россыпь здесь, в личных записях адмирала Юнга. — Он помотал головой, отчасти в гневе, отчасти в смущении. — Что за осел.

Тай подошел и уставился на диаграмму. Как и обычно с материалами, возникавшими перед Антоном на экране в последние два дня, она ему ничего не говорила.

— Конечно же он не был достаточно глуп, чтобы…

Антон прыснул.

— О, нет — он был достаточно умен. Что его и погубило, в конце концов. Когда любители пытаются скрыть подобные вещи, они практически всегда делают это слишком сложно. Отмывать деньги надо простыми способами, вот в чем трюк.