Секреты прошлого - Кэти Келли

Фей еще час потратила на то, чтобы разобрать бумаги, написать несколько электронных писем, а когда у нее устали глаза, прилегла на кушетку и полежала пару минут, прикрыв веки. День выдался утомительным, хотя соискателей было не много. Возможно, виной тому была бессонная ночь: примерно в два часа Фей проснулась, услышав возню в комнате Эмбер.

— Не буду, не буду, — твердила во сне дочь чуть слышно. Она ворочалась в постели, то скидывая одеяло, то снова натягивая его до подбородка.

Фей минут десять стояла у двери в спальню дочери, полагая, что той снится кошмар. Эмбер несколько раз твердо повторила «нет», затем удовлетворенно вздохнула и утихла, провалившись в глубокий сон.

Конечно, ни одна педагогическая книга не посоветует брать ребенка с собой в кровать, но в детстве Фей, сумасшедшая мамаша, переносила Эмбер в свою спальню всякий раз, когда той снился дурной сон. Она укладывала ее рядом с собой и заботливо укрывала одеялом, шепча милые глупости. Фей была готова защищать дочь от любых невзгод, даже тех, что приходили в кошмарах. Эмбер, по ее мнению, заслуживала всего самого лучшего, и Фей была готова расшибиться в лепешку, лишь бы обеспечить дочери уют и довольство.

— Мама, — чуть слышно бормотала сонная девочка, пока Фей подтыкала одеяло. На губах малышки на долю секунду появлялась улыбка. Поутру она всегда удивлялась: — Как я очутилась в твоей кровати, мам?

Они принимались щекотать друг друга или устраивали драку подушками. О ночных кошмарах Фей никогда не рассказывала дочери. Конечно, теперь, спустя годы, Эмбер редко разговаривала во сне, разве что перед экзаменами или трудными контрольными работами, а иногда принималась перечислять оттенки цветов, которые использовала для последнего наброска.

— Пурпурные клены… небо синее… синее… а вдали индиго, даже маренго… туча…

Фей счастливо вздыхала, слушая это бормотание из своей спальни.

Но сегодняшняя ночь была другой. Это строгое «нет, не буду» вызывало тревожные ассоциации. Что снилось Эмбер? Возможно, она тревожилась из-за предстоящих выпускных экзаменов? До них оставалось не так уж и много времени.

Могло ли что-то иное беспокоить дочь? Фей морщила лоб, пытаясь догадаться. Она бы точно знала, если бы у Эмбер были проблемы.

Впрочем, порой прочитать в сердце незнакомого соискателя куда проще, нежели разгадать все загадки собственной дочери.

Глава 4

В трехстах милях от Саммер-стрит Мэгги Магуайер недоумевала, что заставило ее направиться домой, вместо того чтобы пойти в тренажерный зал. Что это было? Предчувствие? Карма? Ленивый перст судьбы, проткнувший реальность этого мира и угодивший прямо в нее?

Мэгги освободилась раньше обычного, и это давало возможность пробежаться по магазинам Голуэя, прежде чем пойти на курсы пилатеса. Она уже предвкушала, как будет перебирать вешалки с новинками, когда какая-то незнакомая сила подтолкнула ее совершенно в ином направлении. Мэгги проскочила мимо ярких витрин, богемных бутиков, не взглянула на здание фитнес-центра, куда ходила трижды в неделю, и быстро зашагала в направлении дома. Ей хотелось немедленно вернуться в квартирку, которую они делили с Греем и которую она собственными руками декорировала в синих и белых тонах.

— Ты что, и плинтусы покрасишь? — посмеивался Грей, когда Мэгги открывала очередную банку краски.

Она сидела на полу и изучала инструкцию. Грей стоял рядом и смотрел сверху вниз. У него были длинные прямые ноги, гибкий торс и сильные руки. Он обладал особой мужской грацией, которая заставляла женщин смотреть ему вслед. Светлые льняные волосы, зачесанные назад, сильное патрицианское лицо и умные пронзительно-серые глаза сводили Мэгги с ума.

— Покрашу, — кивнула она, поправила очки и тряхнула волосами.

Волосы у нее были рыжие, кудрявые и ужасно непослушные, пушившиеся завитками вокруг лица. Даже если бы Мэгги использовала в качестве укладочного средства цемент, какая-нибудь упрямая прядь все равно выскользнула бы на свободу, чтобы нахально залезать в глаза или в рот.

Грей говорил, что без ума от ее волос. Неуправляемые, непредсказуемые, прекрасные — вот как он их называл. Он считал, что волосы Мэгги очень соответствуют ее натуре.

За пять лет совместной жизни она научилась доверять Грею. Даже в том, что касалось ее волос. Конечно, до нее в жизни Грея были и другие женщины: все как одна изящные блондинки, словно сошедшие со страниц гламурных журналов. Они носили стрижки каскадом, облегающую одежду, лифчики с эффектом пуш-ап и никогда не расставались со шпильками. В шкафу Мэгги преобладали ковбойские сапоги и кроссовки, к тому же она в любую погоду предпочитала джинсы. Худощавая, плоская, словно подросток, она одевалась в топы и футболки, а для лифчиков пуш-ап ей не доставало округлостей. В Мэгги не было ничего гламурного, зато у нее были ярко-синие глаза, распахнутые, похожие на луговые васильки, а на миловидном лице всегда можно было прочесть то, что творилось в голове.

Мэгги не противилась своей натуре, хотя в глубине души желала быть хоть немного похожей на какую-нибудь кельтскую богиню-воительницу, и столь редкая внешность выделяла ее из толпы одинаковых барбиподобных красоток.

— Осталось разобраться с кладовкой, — сообщила Мэгги Грею, открывая банку и заглядывая внутрь, словно желая убедиться, что в банке действительно синяя, а не бежевая краска.

Раньше бежевым в квартире было все — от пола до потолка. Предыдущие хозяева питали нездоровую любовь к этому цвету, и Мэгги жаловалась Грею, что чувствует себя в бежевой квартире словно в кастрюле с грибным супом-пюре. Она выросла на Саммер-стрит, и ее спальню любовно декорировал папа. В тот период он как раз увлекся астрономией, поэтому выкрасил потолок в глубокий синий цвет, поверх которого изобразил звезды. Мэгги лежала в кроватке и смотрела в потолок, на котором в бледном свете ночника были рассыпаны белые и бледно-желтые точки. Она особенно любила ковш Большой Медведицы.

Кладовка в квартире в Голуэе была последним помещением, до которого еще не добралась со своей кистью Мэгги. Она выбрала любимую синюю краску, но не столь насыщенную, какую использовал ее отец, а оттенка морской волны. Наличники и различные выступающие детали она покрасила белым, следуя морской тематике. Именно такой декор был в ресторанчике на Сейшелах, где Мэгги с Греем провели чудесную неделю. Это был незапланированный отпуск, но оба слишком устали, чтобы противиться желанию отдохнуть. Мэгги до сих пор помнила в мельчайших подробностях, как ласково по утрам касалось щеки солнце, как обжигал и щекотал пальцы горячий песок.