Математика для мистиков. Тайны сакральной геометрии - Ренна Шессо

1200-е: вдохновленные тайным Евангелием Св. Иоанна, названным «Евангелие любви», катары [136] были последователями Христа, но верили, что Иисус был, скорее, человеком, нежели Богом [137], что привело их к ссоре с Римской Церковью. Их священство было открыто как для мужчин, так и для женщин, священники практиковали лечение травами, вегетарианство, целибат, терпимость, простоту и пацифизм. Катарские миряне следовали заветам простоты и толерантности, но не были подвержены строгим запретам на мясо, брак и секс.

То, что кажется небольшой группой веселых хиппи, было широко распространенным и многолюдным образованием, привлекавшим последователей из всех социальных слоев. В Лангедоке, регионе в южной Франции, епархии катаров имелись в Ажене, Альби, Каркассоне, Тулузе и Разэ, еще две епархии находились где-то на севере Шампани, а также в других районах нынешней Франции. Еще двенадцать катарских епархий существовало в Италии, Ломбардии, Тоскане и на Балканах [138]. Статуи Черных Дев и/или церкви, посвященные Марии Магдалине, в этих же регионах были распространенным явлением [139]. Приверженные идее всеобщей грамотности и убежденные, что Евангелие должно быть доступно на местном языке, катары играли видную роль в производстве бумаги и — своей борьбой с неграмотностью, а также за предоставление равных прав женщинам — оказали деятельное влияние на расцвет искусств и письменности в Лангедоке [140].

Римская Церковь старалась активно противодействовать растущей роли катаров в регионе. В 1209 году Папа Иннокентий III объявил крестовый поход, названный альбигойским, по имени катарского центра в Альби. В награду папа гарантировал его участникам отпущение всех их прошлых грехов и любых новых грехов, совершенных во время боевых действий. По папскому благословению эти «крестоносцы» получили право присваивать собственность всякого человека, считавшегося еретиком и безнаказанно творить любые жестокости во благо католической церкви. Жадные и беспощадные воины из всех социальных слоев откликнулись на этот призыв, а вместе с ними в поход пошли священники, которым вменялось проводить проверку на ересь. Хотя Иннокентий III и назвал свою инициативу «крестовым походом» (официально объявив благословение и отпущение грехов участникам), рыцари храма и Орден рыцарей госпитальеров практически избежали активного участия в нем [141].

Нападение началось в июле 1209 года с захвата города Безье, в котором катары мирно сосуществовали с городскими евреями и более многочисленными католиками. Евреи, уже имевшие опыт подобных преследований, благоразумно бежали. «Крестоносцы» убили каждого, кто остался, зарезав около 20 000 человек. Безье пал 22 июля, в день Марии Магдалины. Затем волна массовых убийств и погромов прокатались по всему Лангедоку. Рен-де-Шато пал в 1210 году, а его фортификационные сооружения были срыты.

Многочисленные катары, а также местные светские правители, жаждавшие независимости от французского короля, долгое время оказывали ожесточенное сопротивление захватчикам. Монсегюр, их последний оплот, сдался лишь в 1244 году, после годичной осады. В старинных источниках имеются записи о том, что некоторым катарам удалось незаметно покинуть осажденную крепость, но их целью являлось не личное спасение, а сохранение святынь катарской Церкви.

В ходе альбигойского крестового похода тамплиеры нередко оказывали катарам, с которыми были часто связаны семейными узами, посильную помощь. Бытует мнение, что храмовники разделяли их убеждения — или знание — того, что Иисус был женат на Марии Магдалине.

1300-е: вскоре и сами тамплиеры разделили горькую участь катар. Богатство Ордена и его влияние, как в церковных, так и в государственных сферах, возрастало до тех пор, пока французский король Филипп IV, изрядно задолжавший храмовникам, не решил, использовав в качестве прикрытия Клемента V, возведенного им на папский престол, наложить руку на сокровища Ордена. Тщательно скоординированные аресты прокатились по всей Франции 13 октября 1307 года, многие тамплиеры были схвачены, брошены в тюрьмы и казнены.

По некоторым данным, небольшая группа тамплиеров в Безу, неподалеку от Рен-ля-Шато, избежала ареста, возможно, из-за родственных связей с тамошними влиятельными семействами. Сам КлементУ был сыном Ида де Бланшфор, потомка Бертрана де Бланшфора, являвшегося в свое время Великим Магистром Ордена [142]. Вновь, по слухам, некоторые тамплиеры сумели спастись, унеся с собой неназванное количество сокровищ.

1700-е: Мари, маркиза д'Отпуль де Бланшфор, урожденная Мари Негр д'Арль, умерла 17 января 1781 года. Аббат Биту — священник семей д'Отпуль/де Бланшфор, приходской священник Рен-де-Шато и духовник Мари — по слухам работал два года над текстом эпитафии, которую собирался разместить на надгробии маркизы, возведенном на местном церковном кладбище. В эти времена Францию уже захлестывали социальные волнения, которые в 1788 году переросли во французскую революцию. Аббат Биту успел закончить свою работу прежде, чем бежал в Испанию.

А теперь вернемся к не столь далеким временам в Рен-де-Шато, небольшой город на юге Франции, в котором имелась скромная церковь, посвященная, как это издавна принято в здешних местах, Марии Магдалине.

В 1885 году Беранжер Соньер был назначен священником этого прихода. Его официальное ежегодное жалование составляло всего лишь около шести евро [143], и потому ему приходилось охотиться и рыбачить, дабы обеспечивать себе сносное пропитание. Вскоре Соньер сдружился со священником соседнего прихода, расположенного в Рен-де-Бан, аббатом Буде, иначе говоря, поселился у него в округе, однако характер действий Соньера говорит о том, что все его помыслы были связаны с Рен-де-Шато.

Вскоре после прибытия Соньер заменил церковный алтарь. Одна из парных каменных колонн алтаря, относящаяся к временам вестготов, предположительно содержала пергаменты, испещренные кодом, расшифровке которого и посвятил себя Соньер.

В течение нескольких лет проводилась дорогостоящая «реконструкция». Появились новые витражные окна, статуя Девы, почему-то в «короне-замке» святой Варвары, покровительницы архитекторов и каменщиков, резервуар для святой воды, поддерживаемый ярко раскрашенным демоном. Соньер скупал земли по всей округе, регистрируя сделки на имя Мари Денарно, его экономки. Он построил роскошный особняк, виллу Бетания; зимний сад; библиотечную башню; башню Магдала; он приобретал статуи и барельефы, обзавелся новой кафедрой и купелью для крещения; под его руководством садовники разбивали сады и строили оранжереи. Откуда Соньер брал деньги для всего этого великолепия?

Попробуем разобраться. Гипотетически, нежданное богатство могло появиться в результате совершения каких-либо оккультных действий (магии), убийства, вымогательства или нахождения клада.

Магия: помогал ли Соньеру гигантский, естественного происхождения, пентакль ландшафта Рен-де-Шато творить заклинание «Призвание Венеры», дарующее невероятную точность оккультным предсказаниям, которые он практиковал по просьбам щедрых клиентов?

Убийство: был застрелен некий нотариус, после того как Соньер помог ему перевести древнее завещание, написанное на латыни. Что спровоцировало инцидент, случившийся в присутствии Соньера? Кто заРубил отшельника в близлежащем местечке Кустосса в 1897 году, накануне Дня Всех Святых — Самейна? Все его бумаги были перерыты и, предположительно, частично похищены, само тело выглядело как приготовленное для торжественной церемонии, не имелось никаких признаков взлома, не осталось отпечатков или следов.

Вымогательство: раскрыл ли Соньер тайну Приората Сиона/тамплиеров/катаров, так что таинственный «ПС», Ватикан или еще кто-то платил ему за молчание?

Спрятанные сокровища: нашел ли Соньер (выберите, как минимум, одно) сокровища меровингского короля Дагоберта II? Сокровища еврейской Священной Земли — включая Арку Согласия — привезенную в Рим Титом, а затем украденную вестготами? Тайно вывезенные в 1244 году при падении Монсегюра катарские сокровища? Сокровища, спрятанные в окрестностях тамплиерской твердыни в Шато Бланшфор или Безу? Рецепты получения драгоценных металлов, оставленные ранними алхимиками или розенкрейцерами? Ценности, припрятанные до лучших времен аристократами, погибшими в ходе Французской революции?

Увечья, скупость, рыцари, спрятанные сокровища, подозрения, убийства… тени «Мальтийского Сокола». Где же Сэм Спейд [144], когда он так нужен нам, бормочущий о «веществе, из которого сделаны мечты», в попытке распрощаться с символической черной птицей?