Стальные пещеры - Айзек Азимов

— Конечно. Я знаю это.

— Так вот, когда его только закрыли, в нём оставалось ещё много выходов. Пятьсот два сохраняются до сих пор. Остальные перестроены или заделаны. Мы, конечно, не включаем в их число пункты доставки и отправки авиагрузов.

— Так что дало обследование выходов?

— Это оказалось безнадежным делом. Они не охраняются. Мы не смогли найти ни одного чиновника, который бы за них отвечал. Кажется, никто даже и не подозревал об их существовании. При желании каждый мог в любое время выйти через любой из них, когда ему вздумается. Его никто никогда бы и не заметил.

— Что-нибудь ещё? Оружие, я полагаю, исчезло.

— Разумеется.

— Какие-нибудь улики?

— Ничего. Мы обшарили всё вокруг Космотауна. Роботы с овощеводческих ферм оказались совершенно никудышными свидетелями. Они мало чем отличаются от обычной автоматизированной техники. А людей там не было.

— Ясно. И что дальше?

— Коли расследование в Космотауне не даёт пока никаких результатов, мы продолжим его в Нью-Йорке. Наша задача — выследить все возможные подрывные группы, выявить все организации инакомыслящих…

— Сколько времени вы намерены потратить на всё это? — перебил Бейли.

— Как можно меньше и в то же время столько, сколько потребуется.

— Ну что ж, — задумчиво проговорил Бейли, — вам явно не повезло с напарником в расхлёбывании всей этой каши.

— Я так не думаю, — возразил Р.Дэниел. — Комиссар очень высоко отзывался о вашей преданности делу и о ваших способностях.

— Очень мило с его стороны, — усмехнулся Бейли и подумал: «Бедняга Джулиус! Совесть его мучает, вот он и лезет из кожи вон».

— Мы не полагались лишь на его слова, — продолжал Р.Дэниел. — Мы сами навели о вас справки. Вы открыто выражали недовольство по поводу того, что в вашем департаменте начали использовать роботов.

— Да. Вам это не нравится?

— Отнюдь. Ваши взгляды — это, конечно, ваше дело. Но мы были вынуждены очень внимательно изучить ваш психологический портрет. Оказалось, что, несмотря на свою сильную неприязнь к роботам, вы согласились бы сотрудничать с одним из них, если бы увидели в этом свой долг. У вас удивительно высокое чувство ответственности и уважения к законной власти. Это как раз то, что нам нужно. Комиссар Эндерби дал вам верную оценку.

— А лично вас не задевает моё негативное отношение к роботам?

— Если оно не мешает вам работать со мной и помогать мне в выполнении моего долга, какое это имеет значение? — спросил РДэниел.

Бейли почувствовал раздражение.

— Ну что ж. Я испытание прошёл, а как насчёт вас? Что вас делает сыщиком? — вызывающе спросил он.

— Я не понимаю вас.

— Вы созданы как машина для собирания информации. Как копия человека, фиксирующая факты жизни землян, необходимые космонитам.

— Для начала сыщику было бы неплохо ею быть — машиной для собирания информации, не так ли?

— Для начала — может быть. Но этого совершенно недостаточно.

— Конечно, мои цели были соответствующим образом скорректированы.

— Любопытно было бы узнать об этом поподробнее, Дэниел.

— Было найдено довольно простое решение. В мой банк побудительных мотивов вложили очень сильный импульс: стремление к справедливости.

— К справедливости! — воскликнул Бейли.

Ирония постепенно исчезла с его лица и сменилась выражением искреннего недоверия.

Внезапно Р.Дэниел повернулся и уставился на дверь.

— За дверью кто-то стоит.

Он оказался прав. Дверь отворилась, и вошла Джесси, бледная, с плотно сжатыми губами.

— Джесси?! Что-нибудь случилось? — встревоженно воскликнул Бейли.

Она остановилась и отвела взгляд в сторону.

— Извини. Я должна была… — она замолчала.

— Где Бентли?

— Он переночует в молодежном общежитии.

— Почему? Я вовсе не просил тебя об этом.

— Ты сказал, что твой напарник останется у нас на ночь, и я подумала, что ему понадобится комната Бентли.

— В этом не было никакой необходимости, — вмешался Р.Дэниел.

Джесси подняла взгляд на Р.Дэниела и серьёзно посмотрела на него.

Опустив голову, Бейли стал внимательно разглядывать кончики своих пальцев. При мысли о том, что сейчас могло произойти и чего он не мог предотвратить, он почувствовал внезапную слабость. Наступившая тишина зазвенела в ушах, а затем издалека, словно сквозь несколько слоев пластика, до него донеслись слова жены:

— Мне кажется, вы — робот, Дэниел.

И Р.Дэниел ответил спокойным, как всегда, голосом:

— Да, я — робот.

Глава 6

ШЕПОТ В СПАЛЬНЕ

На самых верхних этажах наиболее престижных секторов Города находятся естественные солярии. Их кварцевые стены с раздвигающимися металлическими экранами пропускают солнечные лучи, одновременно преграждая доступ воздуху извне. Именно там загорают жены и дочери отцов Города. Именно там каждый вечер происходит чудо — спускается ночь.

В остальной же части Города (включая солярии, где миллионы простых смертных по строгому графику подставляют свои бока под искусственное излучение дуговых ламп) разделение суток на день и ночь — понятие довольно условное.

Трудовая жизнь Города вполне могла бы вестись непрерывно — и «днём», и «ночью», в три восьмичасовых или четыре шестичасовых смены. Ничего не стоило бы поддерживать постоянное дневное освещение, продолжая работу до бесконечности. Время от времени сторонники гражданских реформ выдвигали эту идею, приводя в качестве аргумента интересы развития экономики.

Но не было случая, чтобы подобное предложение нашло поддержку.

И так во имя интересов этой экономики человечество пожертвовало всем прежним укладом жизни. Землянам пришлось потесниться, забыть об уединении и даже поступиться личной свободой. Правда, весь этот уклад возник вместе с цивилизацией и просуществовал не более десятка тысячелетий.

Совсем другое дело — привычка спать в ночное время суток. Ей столько же лет, сколько самому человеку — около миллиона. Отказаться от неё не так-то просто. Хотя землянам и не видно наступление вечера, но, как только на Город спускаются сумерки, свет в их квартирах начинает гаснуть и жизнь в Городе замирает. Пусть на крытых улицах Города невозможно отличить полдень от полночи, человечество руководствуется безмолвными указаниями часовой стрелки.

Пустеют экспресс-линии, затихает шум на улицах, тают толпы спешащих по гигантским переходам людей. Город Нью-Йорк покоится в невидимой тени Земли, и население его спит.