Горец (4) - Кристофер Макнамара

Святое Место...

- Ну что ж, если ты решил, - не буду тебя отговаривать, - Конан смотрел на Дункана; во взгляде его смешивались грусть и жалость, и еще какие-то чувства, с трудом передаваемые словами...

- Не буду. Но знай: жизнь неохотно отпускает тех, кто решил от нее удалиться.

Дункан молча кивнул, - не соглашаясь со сказанным, но принимая его к сведению.

- И еще знай: обратный путь тебе не заказан. Когда ты убедишься в ложности своего выбора, - я найду тебя...

Говорили в старину: по течению плывет бревно, а человек - против.

16

Сила не может проявиться на Священной Земле. Но это - та Сила, которая стоит над людьми...

А ею владеют немногие. Знают же о ее существовании - тоже немногие.

Зато те силы (именно так - с маленькой буквы), которые доступны людям, - способны проявить себя везде. И проявляют...

Особенно же часто люди пускают их в ход именно в пределах тех мест, которые другими людьми почитаются за святыню. И пускают в ход когда - по невежеству, а когда - осознанно, с расчетливым злорадством...

Тот, кто носил прозвище "Большой Нож", прожил в пределах Священной Земли три года. А потом...

А потом он убедился, что жизнь действительно не склонна отпустить его на покой.

Сперва индейская война краем прокатилась по этой территории. Но вот уже несколько месяцев, как боевые действия возобновились с невиданной прежде силой.

И случилось так, что разношерстный отряд тех, кого в еще ненаписанных вестернах будут называть "ковбоями" (получающие жалование от правительства рейнджеры, разорившиеся скотоводы, да и просто молодцы, не владеющие никаким ремеслом, кроме умения быстро стрелять и точно попадать в цель), прижал к холму объединенное племя Кайова и Могауков.

Численность нападавших и обороняющихся была примерно равна, но оружие было лучшим у ковбоев.

Да к тому же - слишком по-разному понимали они задачу войны...

Белые стреляли, чтобы одержать победу. А индейцы...

Даже сейчас, защищая свою жизнь и жизнь племени, они прежде всего стремились проявить воинскую удаль.

Лихо проносились вплотную к врагу, стремясь коснуться его оперенной палочкой без острия (это было большей честью, чем убить); гарцевали в пределах прямого выстрела - мол, не боимся вас!..

Результат был понятен...

Ковбои знали, что где-то здесь, на кургане, обитает странный индеец-отшельник. Прозвище у него было почему-то такое же, как у солдат регулярной кавалерии.

А кавалеристов индейцы звали "Большие Ножи" - потому что те носили сабли...

Но мало кто из ковбоев помнил об этом в горячке битвы. А те, кто помнили, уж конечно, не собирались менять свои планы из-за какого-то краснокожего отшельника.

В конце концов, за его скальп выплатят премию не хуже, чем за любой другой!

Вот тут-то и появился он - отшельник - из-за венчающего курган валуна.

Когда ступил он вперед, не остерегаясь выстрелов, - пули шли сквозь него, как сквозь облако: насквозь, но без результата...

Когда "Большой Нож" в его руке, описав сверкающий полукруг, надвое развалил одного из оторопевших ковбоев... как их позже назовут, но этого уже не назовут никогда...

Тогда, наверное, не было в отряде человека, который не пожелал бы, чтобы руки его, обретя легкость птичьих крыл, унесли его прочь от этого жуткого места.

Но каждый почувствовал, как страх отяжеляет его ноги, словно прикрепляя к ним грузные бизоньи копыта, непригодные для бегства...

И вспомнили все тогда о проклятии, связанном с этим холмом. Именно все вспомнили, даже те, кто вроде бы и не слыхал о нем никогда. А точнее не осознал услышанное, счел его дикарским суеверием.

Вспомнили - но поздно. И не было им уже никакого проку от воспоминаний.

Много могли бы порассказать потом ковбои, - если бы было кому рассказывать.

Но когда дрогнули их ряды, - с леденящим душу воем, потрясая на скаку луками и копьями, устремились в погоню Кайова и свирепые Могауки признанные мастера ближней схватки, с томагавками наперевес.

Уж они-то не видели в происходящем ничего необычного. Так все и должно быть! Ведь именно так гласило пророчество...

А в самом центре боя раз за разом вздымался длинный, слегка изогнутый клинок - взлетал и опускался с мокрым хрустом.

И когда под владельцем этого клинка убивали лошадь, - кто-нибудь из краснокожих, спешившись, тут же подавал ему своего коня, чтобы ни на миг не прекращалась погоня.

И ни один из бледнолицых не сумел уйти, чтобы поведать своим собратьям о том, что произошло...

Впрочем, слухи вскоре действительно распространились.

Слухи о том, что какой-то вождь сумел сплотить вокруг себя всех индейцев Аппалачской возвышенности и повести их в бой...

Слухи, что вождь этот носит на груди щит не из трех слоев бизоньей кожи - как обычные щиты Кайова - а легкий, сотканный из перьев...

Но будто бы семь лучших шаманов Аппалачей читали свои заклятья над ажурным, словно веер, плетением этого щита - и стал он с тех пор непроницаемым для пуль.

Будто бы...

Но лишь насмешливо пожимали плечами те, кто не видел Донна Канна, идущего в атаку: ох, уж эти индейские суеверия!

А те, кто видел, - как правило, уже не могли рассказать...

Говорили в старину: порой даже монаху приходится творить крестное знамение левой рукой - потому что правая рука его занята мечом.

17

...И - кончилось все. Кончилось, как будто и не было.

Впрочем, ведь действительно - не было...

Для Дункана эти события происходили... будут происходить три века спустя - в девятнадцатом столетии.

(Конечно, если он полностью повторит свою прошлую жизнь. А это не может быть так - потому что уже не так).

А для Конана все это было два века назад - потому что он прибыл в шестнадцатое столетие из двадцать первого, не затратив на это ни мгновения своего времени...

А по времени Вселенной это было...

Впрочем, у Вселенной - свои мерки времени. И понятий "было", "есть", "будет" - для нее не существует.

Точно так же, как не существует разницы между понятиями "тогда" и "теперь"...

Дункан дважды моргнул, прежде чем с глаз его спала пелена.

Он сидел, уставясь на камень. Стебли трав колыхались перед его лицом, словно волны.

Вереск это? Или пыльная, жесткая трава прерий?

Дункан всмотрелся - и увидел, что надпись на камне состоит из рун. Из рун, а не из иероглифов.

Вереск.

Гористая Шотландия. Шестнадцатый век от рождества Христова.

Несколько часов назад он простился с девушкой. Имя ее - Дженет, а не Белый Цветок...

И Дункан, оторвав глаза от валуна, посмотрел в лицо Конану.

Не было больше в глазах у него ледяного, смертельного спокойствия. Вместо него - была тоска.

Тоже смертельная.