В катакомбах времени - Василий Владимирович Тарасенко

это отход от темы… Говорите, что я нарушил договор? А вы сами? Вы выполнили свою часть договора? Тем более ситуация тогда была несколько напряженная…

— Ой, ну что вы… я даже получил удовольствие, — хохотнул рыцарь.

— Вот именно, — вздохнул Бард.

Саня и Кирилл взялись за руки, и снова в глазах человека в черном мелькнуло странное удовлетворение… Рыцарь холодно тряхнул волосами:

— Кстати, сударь… Чем я-то провинился?

— Вы обещали провести вот их, — Мишка показал на Таню, к которой испуганно жался Фома. — Провести к родителям…

— Ох, сударь, — вздохнул рыцарь и хрустнул пальцами. — Я уже объяснял, что из-за локального разрыва межконтинуума не могу пока рисковать детьми.

— Да? — горько усмехнулся Бард. — В прошлый раз вы не видели, что перед вами дети?

— Что за инсинуации? — глаза рыцаря заледенели.

— Оставим… Вы так все хорошо объясняете. А вот я, например, знаю, что прореха темпорконвульсии срослась… Вы что-то хотите сказать, рыцарь?

— Вы не хуже меня знаете, что стабильной может быть модель Кристалла, но никак не сам Кристалл… Откуда я мог знать, когда зарастет дыра в Дороге?

— Все-таки отпираетесь… Все же знают, что Дорога самый стабильный компонент Кристалла.

— Да обманщик он просто, — сунулся в разговор Вадик, за что заработал усмешку рыцаря и суровый взгляд Михаила. Рыцарь неприятно улыбнулся:

— А вы, сударь Михаил… Вы не хотели бы вернуться? Могу хоть сейчас…

Было видно, что Мишка разозлился. Ему явно надоела нудная пикировка скользкими фразами. Он сжал кулаки и процедил сквозь зубы:

— Ребят я не брошу. А уж вашей помощью пользоваться даже не собирался…

— Ваше желание закон для меня, — рыцарь склонил голову. — Дело ваше. Может быть, именно вы сумеете нащупать Дорогу или ветвь Катакомб в моем мире. У меня до сих пор не получается. Только прямой переход, знаете ли… Но я и эту возможность… Как бы это сказать…

— Заблокировали? — Мишка сглотнул. — Знаю…

— Значит, пытались, — удовлетворенно сказал рыцарь. — Превосходно. Мне, похоже, хоть в чем-то начинает везти.

Мишкины глаза сузились, и Саньке показалось, что под его веками запылали красные угли. Бард спросил:

— Вам не терпится пожать руки мертвецам?

Кирилл радостно сжал руку Саньке. Тот и сам увидел, что рыцаря, наконец, проняло. Мужчина закаменел, встал и оказалось, что за его спиной откуда-то появился тяжелый переливающийся плащ морозно-черного цвета. Рыцарь сказал:

— Я вижу, вы растеряли в играх все свое благоразумие. Значит, мальчишку вы не отдадите?

— Он не моя собственность. Как я могу отдать его или продать? — Мишка усмехнулся.

— Ну, что ж… Вынужден буду напомнить вам, кто хозяин этой кучи камней, которую вы называете крепостью…

Рыцарь развернулся так резко, что плащ взметнулся, закрыв на миг фонари в руках уже заскучавших спутников. И сказал в темноту внезапно охрипшим голосом:

— Коня мне.

Еще один человек подвел к нему огромного черного коня. Отвлекшись от плохих мыслей, Санька засмотрелся на великолепное животное. Под атласной шерстью перекатывались бугры мышц, ухоженная грива опускалась до самых бабок коня, большие карие глаза добродушно взирали на происходящее с прекрасной головы. Конь громко фыркнул. Рыцарь легко взлетел в седло и сказал все так же в темноту:

— Вы знаете, что надо делать, слуги мои.

Конь взметнулся на дыбы, заржал и одним прыжком унес своего хозяина в ночь. Михаил с бледным лицом подозвал ребят к себе и сказал:

— Вы не бойтесь. Все будет, как в прошлый раз. Он решил еще раз доказать, что его не зря называют Рыцарем Времени. Давайте закроем глаза и скажем считалочку про крота…

Санька не знал, что говорить. И зачем закрывать глаза. Кирилл торопливо прошептал:

— Лучше закрой… Легче будет.

— Нет, — ответил Саня.

— Тогда я тоже не буду, — сжал губы Кирилл и крепче вцепился в Санькину руку. Они посмотрели на ребят. Тесная стайка стояла, зажмурившись, в свете костра. Ребята хором начали говорить:

Жил да был на свете крот. Раз нашел он в речке брод. И пошел сзывать народ…

И замолчали. Лишь Михаил закончил сиплым голосом:

«Мол, глядите, люди, вот». А зачем нам сдался брод, Где пройдет лишь кроха крот…

Ночь взорвалась автоматными очередями.

Санька лежал на камнях, сжавшись в тугой комок. В ушах все еще трещали выстрелы. В глазах стояло видение, как падают на камни ребята, как срезало очередью Кирилла, как фонтанчиком брызнула кровь из тонкой шеи Фомы…

Теплая рука прошлась по его волосам и голос Мишки прошептал:

— Все, Саня, успокойся… Все живы…

Санька обмяк, сглотнул дурноту и понуро сел, уставившись огромными глазами на Барда: