Холодный пляж - Валерий Георгиевич Шарапов

ты сбежала от своей мамаши и не хочешь с ней жить? Я правильно понимаю создавшуюся ситуацию? А попутно во что-то влипла. Конечно, кто же согласится с такой жить? Мы забираем ее, товарищ, – заявила Светлана Андрею. – Упаковывать, так и быть, не надо. Документы хоть целы?

Документы всех потерпевших бесследно пропали – и паспорт Людмилы не стал исключением.

– Впрочем, это неважно, – сказала Светлана. – Поехали. Если понадобишься милиции, телефон наш известен.

– А меня не надо спрашивать? – проворчала Людмила. – Между прочим, уже второй год как совершеннолетняя. Ты включила любящую сестру, Светлана?

– Я похожа на любящую сестру? – удивилась родственница, – Или все-таки на разумного человека, понимающего, что есть нечто большее, нежели старые обиды? Да мне плевать, – Светлана задрала нос. – Большая так большая, поступай, как знаешь. А вы ее в камере подержите, товарищ милиционер, хуже не будет.

– Я не поеду, – помотала головой Людмила.

– А сразу сказать не могла? – взорвалась Светлана. – У нас рабочий день, нас просили сюда приехать, позаботиться о тебе – мы все бросили и примчались, скажи, Артем? А теперь она начинает выделываться. О, мое безграничное терпение… – драматично протянула Светлана. – Дура ты все-таки, Людка. – В глазах родственницы появилось что-то странное, как бы даже не сожаление об утраченной возможности восстановить отношения. – Упертая и глупая, как твоя мамаша. Ладно, поступай, как знаешь. – Светлана достала из сумочки кошелек, вынула все, что там было, – несколько купюр не самого солидного достоинства: – Держи.

– Это что? – не поняла Людмила, и на бледных щеках заиграл румянец.

– А на что это похоже? – съязвила Светлана. – Извини, все, что есть, тут рублей восемь. Я же не знала, что придется материально поддерживать заблудшую родственницу. Бери и не выеживайся. Не возьмешь – выпорю… Артем, деньги есть?

Супруг вздохнул и вынул из кармана все, что было.

– Мелочь оставь себе, – хмыкнула Светлана, забрав две мятые трехрублевые купюры. – Держи, родная, еще шесть. На поддержание штанов хватит.

– Да не нужны мне ваши деньги, – запротестовала свидетельница.

– Людмила, возьмите и не устраивайте сцен, – буркнул Андрей. – Вы в милиции, а не в балагане. Ваша родственница говорит вам спасибо, Светлана.

Блондинка вульгарно засмеялась. Людмила, обливаясь краской, скомкала деньги.

– Вы знаете, товарищ, куда звонить, если она передумает, – Светлана смерила майора милиции оценивающим взглядом. Насторожился ее супруг. – Мы можем ехать наконец?

– Людмила, вы уверены, что не поедете в Сторожевое? – на всякий случай уточнил Светлов.

– Уверена.

– Ну и прекрасно, – фыркнула Светлана. – Тогда счастливо оставаться. Надеюсь, к нашей семье у органов нет вопросов? Вот и ладно… Пошли, Артем.

– Светлана, спасибо за участие, – бросил Андрей им в спину. Блондинка засмеялась, взяла под руку супруга. Они свернули на лестницу. Людмила шумно выдохнула и прислонилась к стене.

– Пытаюсь понять, что это было, – признался Андрей. – И спрячьте деньги, что вы их мнете? Не вздумайте выбросить в мусорное ведро. Поведайте, Людмила, о ваших планах. Домой вы ехать не хотите, к сестре ехать не хотите. У вас нет документов, толком нет вещей…

– Но я же вам нужна? – прошептала девушка, пряча глаза. – Только я могу опознать убийцу.

С этим не поспорить. Андрей ловил себя на мысли, что сталкивается с каким-то неизученным явлением.

– Хорошо, Людмила, об этом поговорим позднее. Нравится жить в милиции – будете жить в милиции. Возвращайтесь в свою комнату и никуда не выходите.

– А вы?

– А я приду позднее. Если не заметили, я работаю.

– А вы точно придете? – Девушка как-то смутилась. Вопрос прозвучал настораживающе.

– Да. – Андрей посмотрел на часы: – Через полчаса я отведу вас к телефону с выходом на межгород, и вы позвоните своей маме. О том, что с вами случилось, сообщать не рекомендую. Все в порядке, вы с друзьями доехали до запланированного вами места. Надеюсь, ваша краснодарская родня не контактирует с семьей Латыниных?

– Даже не знает о ее существовании, – вяло улыбнулась девушка.

Она уходила, оглядываясь, словно чего-то боялась, неохотно свернула к лестнице. Подошел Мелентьев:

– Высокие у них отношения, нечего сказать, Андрей Николаевич… Вы же понимаете, что эта особа – единственная ниточка к преступникам? Если ее увезут родственники, возникнут сложности. Вы же не слепой, видите, что ей не хочется возвращаться к матери. К сестре она тоже не рвется…

– Что вы предлагаете, Василий Федорович? Водить ее за ручку по городу? Где она будет жить? В камере с проститутками и воровками, как предложила Светлана?

– Да, водить по городу. Прочесывать с ней пляжи, магазины, столовые, все общественные и необщественные места. Если хотите, возите на машине. Что вы предлагаете? Другого способа выйти на преступников пока нет. Нужно делать хоть что-то, пока начальство шкуру не сняло. Пусть напряжется, составит фоторобот – хоть в какой-то степени приближенный к реальному персонажу. Раздадим его патрульным, инспекторам ГАИ, да всем неравнодушным гражданам, черт возьми! Этот вурдалак не в вакууме живет, у него есть соседи, знакомые. Параллельно ищите другие способы распутать убийства. Не мне же вас учить, Андрей Николаевич? Создать комфортные условия Ключевской мы не сможем. Ничего, поживет в отдельной комнате: там есть диван, стол, шкаф, мужчины заходить не будут…

На улице сигналили машины, зашумели люди в коридоре. С лестницы выскочил человек в форме, побежал, придерживая фуражку, к Мелентьеву, начал что-то взволнованно шептать. Различались слова «горком», «уже здесь», «товарищ не в духе». Мелентьев побледнел, засеменил, ускоряясь, к лестнице.

Глава 5

Только в шестом часу вечера Светлов выбрался из этого дурдома. Сел в машину, выехал на улицу Ленина. За углом прижал автомобиль к тротуару и перевел дыхание. Лица людей мелькали перед глазами: орущие, бледные, заплаканные. После Латынина примчались родители Насти Мельниковой: мать билась в истерике, отец глотал таблетки. Были люди из краснодарского горкома, высокие милицейские чины, тихо плакала в коридоре пожилая седоволосая женщина – мама Ларисы Осадчей, погибшей вместе с Волынским. Тело матери пока не предъявляли. Его поднимали из пропасти специально обученные альпинисты, бились несколько часов, сами чуть не загремели в бездну. Труп извлекали на веревках, отказала лебедка, тело сорвалось и катилось до самой земли, отскакивая от клыков