Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский

За каждый рейс я давал лодочнику полушку. Рыбы не поймает из-за нас, так хоть деньги заработает.

Глава 3

Последним рейсом уходили мы – несколько девчонок и я за кормой. Мне вдруг вспомнилось – так моряки стирают одежду. Выбрасывают на веревке за корму и полощут бельишко в воде целый день. Ни порошка тебе стирального, ни стиральной доски, а белье чистое. Я засмеялся. Елена обернулась:

– Ты чего?

– Обманули мы татар, ушли!

Пристали к берегу, и я отдал лодочнику деньги.

– Послушай, лодочник, уж прости – имени ты своего не назвал. Нет ли у тебя на продажу рыбы – копченой, вяленой? Женщины три дня не евши, на одной воде.

– Как не быть, есть. Ежели подождете – привезу. Чего хотите?

– Желательно – копченой, от нее пить не так хочется, и не очень дорогой – обойдемся без семги или осетра. На человека – по рыбине, мне – две. Ну, возьми девяносто штук для ровного счета.

– Четыре рыбины в локоть – две полушки.

– Вези.

Лодочник погреб так споро, что в голове мелькнуло подозрение – не прячет ли он где лодочный мотор?

Вернулся он приблизительно через час. Лодка шла тяжело, почти до бортов полная копченой рыбы.

Лодка только ткнулась носом в берег, как нас накрыло облаком такого вкусного запаха, что не устояли беглянки, начали выхватывать рыбу.

– Стоп! Без суеты, кушать все хотят одинаково. Тот, кто в лодке, пусть передает рыбу дальше по цепочке. Не волнуйтесь, хватит на всех.

На правах атамана я зашел по пояс в воду, выбрал из лодки две рыбины побольше, вручил Елене.

– Ешь сама, другую мне оставь.

Рассчитался с лодочником; кошель мой опустел почти полностью – так, болтались три рубля медяками.

Лодочник был доволен. Нижний в осаде – кому рыбу продавать, это ведь не железо, которое может долго лежать. А тут – оптом продал. Я, правда, подозревал, что с ценой он меня надул – лишку я отдал; но, глядя, как женщины жадно едят рыбу, обсасывая косточки, махнул рукой. Бог ему судья – не я.

Набив животы, мы побрели к воде – вымыть руки и попить. Рыбка и впрямь была хороша – нагуляла к осени жирок, он так и тек по рукам. Мясо расслаивалось на пласты и таяло во рту. Отличная рыба, даже в хорошие времена не часто встречалась такая вкуснотища.

Уже съев вторую, я почувствовал в животе приятную тяжесть. Поспать бы сейчас – третьи сутки на ногах, без сна, голова как чугунок, соображаю плохо.

– Так, женщины, выбирайте старшую.

Женщины немного поспорили – а как же без этого – и вытолкнули из толпы смуглянку лет тридцати аппетитного вида.

– Олеся, – представилась она.

– Мне поспать надо, хоть немного – две ночи уж на ногах, да и вам всем отдохнуть не помешает. Пока буду спать, назначаю тебя старшей, поставь со всех сторон дозорных – пусть не спят, смотрят. Часа через два меняй, отдохнуть всем надо. – Я повысил голос: – Слушать ее как меня!

Сам забрался в кусты и рухнул, ноги уже не держали. Рядом устроилась Елена. После побега из плена она вообще старалась от меня не отходить, иногда даже непроизвольно мешая. Не до ласк и любви сейчас. Трудная ситуация, ответственность большая – чуть ли не сотню людей надо накормить и живыми домой привести. А из мужиков я один остался, двое подростков – не в счет. Их только и можно послать что на дерево – окрестности осмотреть. С этой мыслью я и отрубился.

Проснулся не сам, меня трясли, как грушу.

– А, что случилось?

Рядом со мной стояли женщины, в первых рядах – Олеся и Лена.

– Ничего, мы уж думали – ты не проснешься. Стемнело уже.

И в самом деле – сумерки. Это ж сколько я проспал? Часов восемь, не меньше. Беглянки тоже отдохнули, умылись, выглядели посвежевшими.

Ну что, надо идти. Если двигаться вниз по течению, то мы должны наткнуться на стоянку Ивана с его ушкуями. Все-таки свои, хоть найдутся продукты – покупать еду было не на что. Охотиться – лука нет, а и был бы – я стрелять из него не умею.

– Все на месте? Ничего не случилось? Татар не видно?

Отвечать начали все сразу, и понять я ничего не мог.

– Олеся! Ты старшая – отвечай.

– Все на месте, никого не видели, а девчонки в дозоре уснули.

М-да, поспал, называется – нас голыми руками взять могли. Но и выдержать еще одну ночь без сна я просто бы не смог.

– Недалеко отсюда стоят ушкуи купца Крякутного. Надо идти к ним, какая-никакая защита будет и еда.

Услышав про еду, девчонки воспрянули духом.

Мы шли вдоль берега, к тому же здесь была тропинка.

Часа через два из кустов выскочил мужик с копьем и заорал:

– Чего на рожон прете? Кто такие?

– А сам-то ты кто будешь, что спрашиваешь?

Услышав русскую речь и видя женщин, мужик опустил копье.

– Из охраны купеческой я.

– Не Ивана ли Крякутного?

Мужик вгляделся в мое лицо.

– Так я тебя у купца на судне видел!

– Веди к хозяину.

Через короткое время мы подошли к стоянке.

На берегу горел костер, в котле булькало варево. Девчонок встретили радостно. Начались расспросы – откуда идут, кто родня. Даже родственники нашлись, а уж знакомых – каждый третий.

Девушек усадили к костру. Наливали кулеш в миски, матросы пошарили по запасам, принесли сухари, соль, сушеные фрукты. Над вторым костром повесили еще один котел, так как из первого котла все съели мигом, да и досталось не всем.

От деревни уже шел быстрым шагом Иван. Думаю, он и побежал бы, да не к лицу степенному купцу опускаться до бега, можно лицо потерять – чай, не мальчик на побегушках. Подойдя, крепко меня обнял:

– Говори, не томи.

– Город в осаде, татары с ногайцами обложили, сила огромная. Дом твой цел, Лукерья с детьми в крепости успела укрыться, третьего дня была жива и здорова, кланяться тебе велела.

– Слава Господу, услышал мои молитвы. А это что за табор? Бабы откуда?

– У татар в плену были, отбил, пришлось сюда вести – не к городу же, снова татарам в руки. Ноги посбивали, оголодали за три дня, не ели ничего. Бери на довольствие, у меня денег уже нет.

– Да что же это делается! – заголосил купец, да опомнился быстро. Когда речь о жизни идет, не до денег. Вздохнул тяжело, махнул рукой: – Пусть столуются. Завтра в деревню пошлю людей, пусть гречку купят, другого чего. Охотники в команде есть, пускай по лесам побродят, глядишь – свежей убоины принесут. Обойдется, дай бог. Постой, так ты что – один их у татар отбил?

– Почему один – еще парни были, тоже из пленных, мне помогали. Только не повезло нам – догнали днем басурмане, парней и девок многих порубили, часть разбежалась по лесу; собрал назад только восемьдесят, а было вдвое больше.

Иван изумился:

– Так ты герой! Одного человека у татар отбить – и то отвага нужна, а ты восемьдесят привел! Эй, други мои! Посмотрите на него – он из полона татарского женщин наших отбил, сюда привел!

– Узнали уже, тут женщины про него сказывают – как ночью татар рубил, как днем один от ворогов отбил, как на лодке всех переплавлял. Воистину – Бог помогал.

Я даже застеснялся слегка.

– Иван, что дальше делать думаешь?

– Думал – ежели вовремя не вернешься, подожду еще денек, да обратно, вверх по течению поднимусь, в дне пути – Муром. Наверное, туда подамся, там и пересижу. Девок брать с собой придется, не бросать же их здесь. Места на ушкуях хватит; хоть и тесно, да идти недалеко. Опять же Муром – не деревня, всю еду на торгу купить можно.

– Хорошо, Иван, большую тяжесть с души снимаешь. Они – как гири на ногах. Мое место сейчас в Нижнем, в крепости, а не здесь – юбки охранять.

– Юбки охранять тоже кому-то надо. Я вот среди спасенных Олесю видел, это дочка купца Мамонтова. Увидишь – передай, что жива, он рад будет и при случае отблагодарит.

– Иван! – Я укоризненно посмотрел на купца. – Я не ради денег их у татар отбивал.

– Ладно, ладно, не обижайся, это я к слову.

– Иван, с утра в Нижний ухожу, коли Лукерью увижу, что передать?

– Известно что – жив я, здоров, с судами и товаром в Муроме пересижу. Пусть детей только сбережет. И еще – передай ей послание.

Купец писа́лом на бересте нацарапал какие-то значки. Я посмотрел, но ничего не понял – тарабарщина какая-то. Значок, цифры 2 и 3, опять значок, потом 6. Видя мое недоумение, Иван засмеялся.

– Это я такие весточки ей посылаю. Она знает, как счесть, это денег касается.

Я сунул бересту за пазуху.

– Накормишь?

– Так тебя не покормили?

– Не успели – женщины набросились, да и что такое на всех один котел?

Иван повел меня в деревню; я окликнул Лену, и мы пошли втроем.

В крестьянской избе, где квартировал Иван, нас накормили супом, вареной курицей, и мы наелись хлеба. О, теперь совсем хорошо.

Иван отвел меня в сторону:

– А это кто с тобой?

– Невеста, как закончится все – свадьбу сыграем.