Русская фэнтези-2009. Разбить зеркала - Генри Олди

Грог пошел ему на пользу. Инженер приободрился, щеки его, обычно бледные, порозовели. Тем не менее смутное беспокойство не оставляло Уинстона. Он слышал звон сигнальных колокольчиков, но не мог понять, с какой стороны ждать беду.

Когда фигуры инженера и артиллериста поглотил туман, управляющий выбрался из-за стола и отпер неприметную дверь в углу комнаты. За дверью скрывались личные «апартаменты» — каморка со старым диваном, где мистер Уотерхаус ночевал, если задерживался в конторе допоздна. Как правило, гостей он туда не пускал. Однако сейчас, едва дверь отворилась, в конторе объявился статный джентльмен в летах — который, впрочем, выглядел моложе управляющего.

Высокий лоб, упрямо вздернутый подбородок, цепкие, умные глаза. Несмотря на благородную седину, с годами выбелившую шевелюру джентльмена, волосы его спорили с гребнем, взлетая легкомысленным коком. Одевался гость щегольски — жилет, усеянный сине-золотистыми цветочками, фрак из зеленого бархата, веллингтоновские сапоги,[13] цилиндр с монограммой.

Пальцы джентьмена отягощали многочисленные перстни.

— Все в порядке, мистер Эрстед. Мы можем без помех продолжить разговор. Кстати, я получил нужные нам обоим сведения.

Мистер Эрстед, боксер и экзорцист, словно на крыльях ветра прилетевший из Лондона в Блэкуолл, прошелся по комнате из угла в угол, разминая ноги, и остановился напротив стола, за которым вновь окопался Уотерхаус. Вести разговоры управляющий предпочитал сидя в заветной крепости.

— Я слышал. Железо из Вулича завезут через неделю. До того ваш склад будет пустовать. Для нашего дельца — в самый раз. Мне склад и нужен-то всего на три дня.

— А вдруг материалы доставят раньше? Если склад окажется занят, у меня будут неприятности. Я рискую, мистер Эрстед. Не кто-нибудь, а лично я.

— Чтобы в этой стране хоть что-нибудь доставили раньше?! Не смешите мои сапоги, мистер Уотерхаус!

По-английски посетитель говорил чисто, без акцента и очень быстро.

— Что вы себе позволяете?! — возмутился управляющий. Впрочем, гнев его не обманул бы и ребенка. — Прекратите оскорблять мою страну! Или у вас в Дании все всегда делается вовремя?

— У нас в Дании? Goddamit! Да! Вовремя. Всегда. Простите, если невольно задел ваши патриотические чувства. — Эрстед отвесил поклон, театрально приложив руку к сердцу.

На лице его мелькнула язвительная ухмылка, обнажив частокол кривых, желтых зубов. Эта улыбка так разительно изменила облик датчанина, что управляющий вздрогнул. Рассудку понадобилась минута, не меньше, чтобы справиться с сердцебиением. Подумаешь, зубы у человека плохие! А у дядюшки Роджера, преступно медлящего с завещанием в пользу племянника, — желудочные колики; у мистера Трипти, хозяина верфи, — подагра…

Что тут особенного?

— Извинения принимаются. Но впредь попрошу следить за словами. Извольте уважать страну, в которой находитесь.

— Хорошо-хорошо! — Датчанин замахал на управляющего руками, уподобясь ветряку. — Договорились! А теперь вернемся к нашему дельцу. Склад будет пустовать неделю, а я освобожу его через три дня! Д-дверь! Соглашайтесь! Вот-вот хлынет ливень, и сахар промокнет!

Нерешительность собеседника раздражала мистера Эрстеда. Уотерхаусу доставляло удовольствие наблюдать за посетителем, нервно меряющим шагами комнату. Для управляющего вопрос был решен с самого начала, но он не спешил ударить по рукам, набивая себе цену.

— Значит, сахар?

— Да! Голландский сахар, только что доставлен кораблем в Англию. А в порту, как назло, все склады забиты! Мой друг Ван дер Линден умоляет сжалиться над его грузом. Пропадет ведь товар! Выручайте!

— Учитывая обстоятельства… я, пожалуй… — Уотерхаус цедил слова, будто скряга — пенсы. — Сахар, говорите?

— Goddamit! Один сахар, только сахар и ничего, кроме сахара!

— Мне на верфи неприятности не нужны. В грузе нет чего-нибудь горючего? Взрывчатого? Ядовитого или зловонного?

— Д-дверь! По-вашему, сахар горит, взрывается и воняет?

Управляющий припомнил жженый сахар, который добавлял в пунш, и совершенно успокоился. Видение пунша было таким мирным, таким доброжелательным, что вся затея предстала в радужном свете.

— Сколько его у вас?

— Сто семьдесят бочонков и девяносто мешков.

— Изрядная партия. Склад невелик…

— Зато простаивает без дела.

— Плата за хранение составит… О какой сумме у нас шла речь?

— О пятнадцати фунтах. Славненькие денежки, согласитесь.

— Мне кажется, число «тридцать» звучит лучше «пятнадцати».

— Goddamit! Я же не алмазы вам оставляю! Что я скажу Ван дер Линдену? Как объясню чудовищные траты?!

— Мне придется заплатить грузчикам, сторожу…

— Сторож получает жалованье от компании. Он обязан охранять склад в любом случае. О грузчиках не беспокойтесь, я уже их нанял.

— Вы очень убедительны, мистер Эрстед. Так и быть — двадцать пять.

— За три дня? За три жалких, краткотечных дня?! Мы ведь оформим нашу сделку по-джентльменски, верно? Без лишних бумаг? А это значит — ни с кем не надо делиться. Все денежки пойдут в ваш карман, мистер Уотерхаус. — Эрстед внезапно шагнул вперед и, опершись руками о столешницу, заглянул управляющему в глаза, по-птичьи склонив голову набок. — Ладно, сдаюсь. Если вы — любитель круглых чисел, то, думаю, «двадцать» для вас прозвучит райской музыкой.

— Деньги — вперед, — после некоторого размышления уведомил мистер Уотерхаус.

— Половину. Вторую половину — при вывозе товара.

— Три четверти. Пятнадцать фунтов сейчас и пять — когда заберете свой сахар.

— Ох вы и выжига! Ох и плут!

Эрстед осклабился, вновь продемонстрировав желтые зубы, и полез в кошелек.

— Должен вас предупредить, — пересчитав и спрятав деньги, управляющий сделался мил и приветлив, — склад не предназначен для пищевых продуктов. Он не отапливается, там сыро…

— Крыша не протекает?

— Нет. С этим у нас строго.

— Чуток сырости пойдет на пользу. Сырой сахар весит больше, а продавать-то его будут на вес. Смекаете? Вот дождь — другое дело. Дождя нам не нужно! — В небе над конторой громыхнуло, намекая. — Что же вы сидите, дружище? Отпирайте склад да велите сторожу открыть ворота. А я кликну грузчиков с телегами.

— Прямо сейчас?

— А вы как думали? Д-дверь! Груз ждет за воротами!

Тишина и запустение, царившие вокруг броненосца, кончились. Еще минуту назад здесь уныло свистел ветер, играя провисшими талями, — и вот уже пространство перед железным монстром заполнили телеги, лошади, грузчики, возницы. Стук копыт и колес, веселая ругань, ржание, смех, окрики старшего, чуть ли не палкой наводящего порядок…