Красный ангел - Лонгстрит Роксана

— А как насчет вашей бывшей жены?

От Алекс не укрылось промелькнувшее на его лице легкое удивление.

— Нет. Она не знает, где я, и не желает этого знать, насколько я понимаю. Только Липаски знает, где я, и… всё остальное.

— Значит, он в курсе ваших проблем? Он узнал об этом до публикации книги или после?

— Липаски знает меня гораздо дольше, чем вы можете себе представить, мисс Хоббс. Это он помог мне сменить место жительства после того, как появились в печати дневники.

Алекс обдумывала информацию, держа чашку у губ, и поглядывала на фотографию, которая по-прежнему была у него в левой руке. Со своего места ей было видно, что на снимке изображена чья-то голова в обрамлении темных волос.

— Почему же вы его подозреваете? — спросила она.

— Его — нет, — ответил Дэвис. — Я подозреваю вас. И вашего любовника, возможно.

Видимо, она машинально сделала слишком большой глоток. Горячая жидкость обожгла горло. Взгляд его опять изменился, стал тверже.

— Что вы?..

— Вы знаете, о ком я говорю, — перебил Дэвис. Голос прозвучал очень спокойно, можно сказать, дружелюбно, но от его взгляда у Алекс дернулась рука, и кофе выплеснулось на блюдце. — Может, только не понимаете, о ком именно. О том, который женат, мисс Хоббс.

— Который женат? — Алекс задохнулась и ощутила дрожь в коленках. — Вы следили за мной! Следили за моим домом!

Раньше, чем она нашла его. Ролли был у нее раньше.

Габриэль Дэвис приблизился на шаг. Поставил чашку на стол. Она крепче стиснула свою чашку и положила левую руку на выдвинутый ящик. Пальцы обхватили деревянную рукоятку хлебного ножа.

— Его жену зовут Сюзен. — Он бросил ей фотографию; квадратик бумаги ударился в грудь и упал на пол. — Подумал, вам захочется взглянуть на нее. Может, захотите оформить ее в рамочку и повесить на стенку в спальне.

— Сукин сын! — взвизгнула Алекс. Охватившая ее ярость была истинным облегчением. Ярость, которую она не могла выплеснуть на Ролли, ярость, которую она больше не могла утопить в стакане бурбона. Она схватила нож.

Но только успела вытащить его из ящика. Дэвис всей массой обрушился на нее; от толчка нож выпал из руки и жалобно звякнул о пол.

Неуловимым движением он вышиб чашку, которую Алекс намеревалась кинуть ему в лицо, и сжал запястье. По линолеуму растеклась коричневая лужа. Как жаль, подумала Алекс. Чуть-чуть не успела.

Ей показалось, что Дэвис держит ее бесконечно долго. Он не двинулся, не произнес ни звука. Просто пристально смотрел в глаза, пока ее не начала колотить дрожь.

— Не делайте глупости, мисс Хоббс. Откажитесь от него.

— Не ваше собачье дело, — процедила она.

Он слегка улыбнулся. Сильный запах паленого, исходящий от него, в сочетании с густым запахом ее собственного пота вызывал дурноту.

— Ошибаетесь, — ответил он. — Это вы ищете, как ко мне подобраться. Вы предложили мне это. Значит, теперь вам придется играть по моим правилам, в мою игру. — Дэвис отпустил ее и поднял с пола фотографию, на которую попало несколько капель кофе. Он вытер ее о полу плаща и протянул Алекс. — Женщина, которая была за рулем фургона, Хоббс. Сюзен Истфилд. У Истфилдов есть фургон.

— Фургон? — повторила она. Красный фургон. Женщина без лица, лежащая на тротуаре. Ролли. Нет. — Нет.

— Для вашей же безопасности следует сказать "да". — Он прищурился. — Вы должны от него отказаться. Я не хочу, чтобы он появлялся здесь.

Алекс слышала, как бешено колотится сердце. Он наклонился, поднял с пола чашку и поставил в раковину. Чашка треснула.

— Я куплю вам новые.

Она не ответила. Дэвис развернулся и направился к двери. Прежде чем открыть замок, он посмотрел в глазок.

— Ваши чертовы десять минут давно истекли! — крикнула она ему в спину. — Чтоб я вас никогда в жизни больше не видела!

Он даже не обернулся. Вышел и аккуратно закрыл за собой дверь. Она метнулась следом, лихорадочно задвинула засов и накинула цепочку. От ударов сердца уже ломило в груди. В отчаянии она со всего маху врезала ладонью по двери и продолжала колотить до тех пор, пока не онемела рука.

— Как ты смеешь! — выкрикнула она, в последний раз стукнув в дверь. Цепочка звякнула. — Это моя жизнь, моя, ты меня даже не знаешь! Как ты посмел…

От страха, который по-прежнему одолевал ее, Алекс просто не могла найти слов. Фотография Сюзен Истфилд лежала там, где он ее оставил, на кухонном столике. Алекс мельком глянула на нее, отметив и тут же отказавшись замечать явное внешнее сходство между собой и женой Ролли.

Она включила горелку газовой плиты и поднесла фотографию к вспыхнувшему голубоватому венчику, а потом молча смотрела, как лицо Сюзен Истфилд корчится и исчезает, поглощаемое пламенем.

— Пошел ты к чёрту, Габриэль. Никто не смеет указывать, что мне делать, — бормотала она. — Никто. Никто.

День, так или иначе, прошел. Алекс занималась домом, подметая, вытирая, пылесося, передвигая мебель. Физическая деятельность давала возможность отключиться, забыть мучительные кошмары. В конце концов усталость взяла свое. Кошмары шумным хороводом обступили ее и принялись травить душу.

Ей нужен был Ролли. Просто и ясно.

В офисе не смогли сказать, где он. Она оставила сообщение, на которое он не ответил. Потом перелистала телефонный справочник, нашла мистера Р. Р. Истфилда и записала его номер в блокнотик у телефона. Выслушав семь длинных гудков, Алекс положила трубку.

Вечер прошел так же, как день. В опустошенности. Она бессмысленно пялилась в телевизор, не понимая, о чем идет речь. Кто-то постучал в дверь. Она залезла на табуретку, посмотрела в глазок, обнаружила, что это мальчик, продающий сладости. Он ничем не мог ей помочь. Купив два батончика и заперев дверь, Алекс почувствовала себе еще более одинокой.

К полуночи Алекс сама себе напомнила спущенный воздушный шарик. Никак не удавалось Отключиться от недавних событий. Мысли крутились по кругу. Он применил насилие. Он выследил меня. Он вторгся в мой дом.

Господи, ну хоть кто-нибудь бы оказался рядом. Не Ролли. Нет. Кто мог бы — смог бы — поддержать ее.

Самое время выпить.

По телевизору шел вечерний фильм. Алекс дрожащими пальцами перелистывала записную книжку. Список телефонов выглядел воистину жалким. Сестра Кэтрин; отец — в Миннесоте; кузен Грегори — в Нью-Йорке; несколько случайных знакомых; несколько интимных друзей времен колледжа, давным-давно живущих своей жизнью и, возможно, забывших о ее существовании, как о попутчице, высаженной на каком-то перекрестке.

Она остановилась на букве "Р". И набрала номер.

— Лучше бы вы прислали мне денег, — послышался в трубке басистый голос. Алекс только открыла рот. — Алло! Кто говорит?

— Роб? — негромко спросила она. В трубке повисло недолгое, но красноречивое молчание. Возникший после этого голос не был уже ни басистым, ни медлительным.

— Хоббс? Черт побери, женщина, два часа ночи! Что случилось?

Она не могла объяснить. Слова клубились где-то в гортани. Язык тяжело ворочался за зубами, она не могла произнести ни слова. Он мой, думала она. Габриэль Дэвис — это моё, и я не могу отдать его.

— Хоббс? — уже мягче позвал Роб. — Алекс!

На какое-то мгновение горло свело спазмом. Слезы? О нет, только не перед конкурентом!

— Роб, ты мне нужен! — резко выпалила она. — Пожалуйста. Приезжай.

Удивительно, но он даже не отпустил обычной шуточки. Он молчал, явно озадаченный, а она старалась сдержать слезы, которые грозили хлынуть из нее потоком одновременно с прошедшим ужином.

— Ты себя нормально чувствуешь? — Голос доносился едва слышно, словно из другого города при плохой связи. Она прикрыла глаза, стараясь настроиться на него, как на некую психологическую волну.

— Нет. — По-прежнему было трудно дышать. В груди все болело, как после побоев. — Роб, извини за звонок. Не стоило тебя беспокоить.