Ледыш и Недотрога - Ольга Ивановна Коротаева

поплелась к подъезду, и, открыв дверь, обернулась и посмотрела на Ледата, который, сидя на мотоцикле, наблюдал за мной.

И тут внутри меня словно что-то щёлкнуло.

«Ах, так? Сначала везёт меня за город и устраивает самое необычное свидание в моей жизни, а теперь просто отпускает?»

Я отпустила ручку двери и, быстро, пока не иссякла решимость, пошла обратно. Обхватила ладонями шлем и, прижавшись к стеклу губами, на миг замерла. А потом отпрянула и, оставив чёткий след помады, так же стремительно ретировалась.

Лишь кода хлопнула дверь, прижалась к ней спиной и с неровно бьющимся сердцем прислушалась к тому, что творилось снаружи. Сначала я ничего не улавливала, и только через несколько минут взревел мотор мотоцикла и постепенно стих.

Ледат уехал.

А я вприпрыжку направилась по лестнице вверх. Не так давно я была в шоке, что в доме нет лифта, и нужно ходить пешком, но прошло время, я привыкла и теперь считала это неплохим фитнессом. Ворвалась в тёмную квартиру, запыхавшись, бросила сумку и включила свет. Заказала доставку еды и лишь затем отправилась в душ.

Стоя под струями воды, я напевала новую песню и вспоминала приятные слова друзей.

«Божечки-кошечки! — замерла на миг. — Я действительно считаю этих людей друзьями!»

Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором вставал отпечаток моей помады на шлеме Троцкого, и губы растягивались в улыбке. Я вышла из душа и, рухнув на кровать, задёргала ногами.

«Интересно, он оставит его, как и козла на капоте?»

Уткнувшись лицом в подушку, завизжала от избытка чувств, и, видимо, пропустила, как хлопнула входная дверь. Ощутив осторожное прикосновение к плечу, вздрогнула. Только хотела обернуться, как услышала мамин голос:

— Бедная моя девочка… Всё будет хорошо! Папу освободят, мы вернёмся в Москву и будем жить, как раньше.

Я медленно поднялась, села рядом и всмотрелась в осунувшееся от усталости лицо мамы. Когда-то она часто улыбалась, но сейчас губы плотно сжаты, и меж бровей залегла заметная складочка. Сердце ёкнуло: у неё даже сил и времени не хватает, чтобы посетить косметолога!

Вчерашняя Виолетта обняла бы маму и ответила что-то вроде «Да, я понимаю». Но сегодня у стала другой. И эта новая девушка, пока ещё не очень понятная мне, помотала головой:

— Ты ошиблась, я не плакала, а кричала от счастья.

Глаза мамы удивлённо округлились:

— Что?!

Я сухо поинтересовалась:

— А мне нельзя быть счастливой, если папа в тюрьме?

Она растерянно моргнула и неопределённо пожала плечами. Даже на такой простой вопрос мама предпочла не отвечать. Так привычно! Если попробую узнать об отце правду, тоже уйдёт от ответа. Настроение подбитой птицей рухнуло вниз. Натянув на голову одеяло, я сказала:

— Спокойной ночи.

Утром ушла, не позавтракав. Подхватив Ворону, доехала до института на такси. Как ожидалось, Ледата на занятиях снова не было.

— Он издевается? — глянув на часы, простонала я.

Едва дождавшись окончания уроков, поехала в клуб. Заметив в небе столб чёрного дыма, похолодела от дурного предчувствия.

Глава 21. Виолетта и Ледат

Виолетта

Огонь полыхал, безжалостно пожирая здание ночного клуба. Суетились пожарные, столпились зеваки, пахло гарью и безнадёжностью. Я замерла, невидяще глядя перед собой. Меня тянули за руки, что-то спрашивали, но не могли пробиться сквозь осязаемый кокон жутких, леденящих душу воспоминаний.

Когда-то, очень давно, я так же стояла около полыхающего здания, ощущала жгучее бессилие и удушающую вину. Мне было семь, когда отец впервые взял меня посмотреть, где он работает…

И в последний.

Меня, как дочь важного чиновника, все хвалили. Восторгались моими рисунками, спрашивали о планах на будущее. Я ни секунды не оставалась одна, вокруг постоянно кто-то находился. Красивые, ухоженные женщины, от которых вкусно пахло нишевой парфюмерией. Мужчины с пластмассовыми улыбками и неприятным сюсюканьем. Всё это быстро надоело.

Отца долго не было. Я сбежала от скучных надоедливых нянек и пошла искать папу, чтобы показать рисунки, которые сделала в ожидании его возвращения. Длинные одинаковые коридоры, множество дверей, бордовые ковры и лаковое дерево.

Я быстро запуталась, но гордость не позволяла признать этого. В том году я пошла в школу и считала, что детство позади. А взрослые не теряются!

Тогда я и встретила его.

Высокий худой человек в длинном пальто напомнил мне персонажа из любимой сказки, потому я прозвала его Шляпником. Мужчина искренне рассмеялся, услышав это имя, и я тоже улыбнулась. Он поманил меня за собой, обещая показать что-то интересное. Родители запрещали мне разговаривать с незнакомцами, а тем более идти с ними. В тот момент я из вредности последовала за Шляпником, ведь отец надолго оставил меня одну.

Маленькое тёмное помещение показалось мне сказочным из-за множества расставленных по полкам свечей. Живое пламя трепетало от малейшего дуновения, и казалось, что вокруг нас танцевали фантастические бабочки.

Что было после, неизвестно. Ни сеансы психотерапии, ни гипноза не смогла приоткрыть чёрную завесу. Я помнила лишь пляску огоньков, а в следующий миг уже стояла на улице, наблюдая за сумасшествием жуткого пожара, произошедшего в здании.

В тот злополучный день я нарушила всё, что обещала.

Начиная со следующего утра и до того, как приехала в этот маленький городок, я никогда не отступала от правил. В пламени пожара сгорели тёмные пятна забытого прошлого. Круг замкнулся.

— Виолетта? — услышала хриплый голос.

Вздрогнув, я заглянула в окно стоящей рядом машины, откуда на меня смотрел мужчина средних лет в строгом костюме. Вытянутое лицо бизнесмена показалось мне смутно знакомым.

— Слышал, как вы поёте. У меня к вам деловое предложение.

Ледат

Мне всегда было плевать на правила.

Дедушка никогда ни в чём меня не ограничивал. Говорил, что доверял. Что хотел, я делал, что не желал — нет. Уходил из дома и возвращался когда вздумается. Бродил везде, шёл куда глаза глядят. Благодаря фотографической памяти я ни разу не заблудился. Впрочем, трудно потеряться в небольшом городке, который от края до края можно пройти за час или полтора.

Я рос, как гриб, сам по себе. Всё, что от меня требовал дедушка, было чистить зубы, не пропускать приёмы пищи и много читать. Книги были моими друзьями и советчиками. Они меня воспитывали. Некоторые строчки я не понимал в силу возраста, но помнил. Эта способность пригодилась в школе, которую я почти не посещал, но сдавал экзамены без подготовки, полистав учебник.

А вот Серёга был полной моей противоположностью. Однажды я расквасил ему нос, и отец паренька чуть школу с землёй не сравнял, допытываясь, кто это сделал. Учителя за его спиной шушукались, я слышал имя верховного бога подземного царства из греческой мифологии. Черных-младший меня не выдал, и мы подружились.

Позже, уже под выпуск, к нам примкнул Минотавр. Тогда-то и произошла трагедия. Я и ребята проводили много времени в стареньком вагончике. Убежище, о котором знали