Тайные нити земного могущества - Леонид Леонидович Смирнов

В результате подобного космомистического воздействия индивидуум покидает мир физических форм и проникает в царство абстракций. Теперь человек возвышается над своим «Я» и превращается в почти неземное или «инопланетарное» существо. Таким был Иисус в современной интерпретации, таковы целые поколения отшельников, старцев. Это состояние присуще не только старым мудрецам, но и детям.

Нить, как символ материализованного земного времени, имеет начало и конец. Она обозначает человеческую судьбу, ее прядут скандинавские низшие женские божества — норны: Урд (Судьба), Верданди (Становление) и Скульд (Долг). Подобную нить создают и древнегреческие мойры или римские парки. Клото (Прядущая) сотворяет нить жизни человека, Лахетис (Дающая жребий) — еще до рождения человека назначает его судьбу, а грозная Антропос (Неотвратимая) — перерезает нить жизни.

Мистики полагают, что духовное или «прозрачное тело» человека связано многими невидимыми тонкими нитями со всеми предметами, которых оно хотя бы раз касалось. Это гипотетичное, но вполне вероятное тело, продолжает существовать после физической смерти человека и заряжает своей индивидуальной энергией такие же «прозрачные тела» животных, растений и мнимо неодушевленных предметов. Можно предположить, что именно поэтому существует удивляющий многих феномен внезапного творческого или мистико-религиозного озарения после посещения той или иной местности, или контакта с вроде ничего не значащим и никогда не виденным ранее предметом.

Воплощенная в нити Космическая энергия иногда может быть настолько мощной, что становится для человека невыносимой и даже его губит. Согласно некоторым традициям в толковании мифа об Ариадне, выведшей с помощью клубка нитей Тезея из Лабиринта, где его жизни угрожал демонический Минотавр, девушка после того, как герой ее оставил, использовала ту же нить, чтобы повеситься.

Тем не менее, в действительности, далеко не всегда Космические энергетические «нити» способны нанести вред землянам. Есть средневековые рассказы, где все происходит наоборот. В записанном в конце IХ века в Бургундии «Видении», пережитом Карлом III, некто «пресветел образом» с клубком льна, «излучавшим сияние яркого света», восхитил дух короля. Разматывая клубок, он велел Карлу взять конец нити и «узлами крепко привязать к большому пальцу правой руки». Держась за эту спасительную нить, король благополучно был проведен «по лабиринту адских мук», где ему угрожали «долины глубочайшие и огненные, полные колодцев, в которых кипела смола, сера, олово, воск и жир».

Завершая эти несколько растянутые размышления на тему книги Леонида Смирнова, можно еще раз подчеркнуть, что нить, как мистический лазер концентрированной энергии Космоса, скорее всего, опускается только на «космоизбранного» человека. Только он становится визионером и умственно наблюдает за иными мирами, способными быть и прекрасными, и ужасными.

Если художник пытается перенести свои видения на холст, то порой возникают совершенно неожиданные и даже шокирующие зрителя эффекты. В анекдоте, рассказанном в 1720 году Арнольдом Убракеном, говорится, что однажды Рембрандт «нарисовал портрет, на котором было нанесено столько краски, что казалось, будто можно приподнять картину, ухватив за нос изображенное на ней лицо». Значение такого странного приема не является шалостью живописца или художественной провокацией. Приближение живописи к скульптуре, а это встречается на некоторых ранних полотнах Леонида Смирнова как художника, способствует уводу зрителя из земного пространства в иное, где действуют другие законы перспективы и где Космические нити, как паутина трещин на старых картинах или переплетение золотых линий-нитей на иконах, дают некоторое представление о великолепии Божественного Или Космического света, который может быть условно представлен в виде плотных нитевидных слоев наполненной энергией краски.

Не только Леонид Смирнов, который как живописец и как писатель-философ увидел «Космос, спрятанный в сути вещей», но каждый зритель его картин и читатель мистических раздумий автора начинает жить в другом измерении. Автор, как добрый и мудрый восточный гуру, уводит его в прекрасный мир своих откровений или в многообещающую и затягивающую бездну интуитивного мышления.

Несколько перефразируя выражение Сальвадора Дали, можно прийти к заключению, что герой книги не только сам пребывает в радостном состоянии «непрерывной интеллектуальной эрекции», но хочет «заразить» этим других. Дали отметил, что в момент мистического откровения у него все идет навстречу. Похожее состояние известно герою Леонида Смирнова, который, по его словам, «научился побеждать, неминуемо, неумолимо побеждать, как бы сложно это ни было, какими бы последствиями для побежденных это ни оборачивалось».

Вселенский Разум добр, а Иное — прекрасно. Оно великолепно, как раннехристианские и средневековые описания и изображения земного Рая. Но дадим слово автору: там, в неведомом для смертных пространстве, «на лужайках, среди благоухающих белых и розовых огромных цветов, резвятся крохотные юные феи. Золотистые белочки скачут наперегонки по ветвям тысячелетних дубов, а там, за деревьями, за скалами, не хочет садиться за горизонт двойное веселое солнце, оно не торопится, оно ждет».

Такие солнца сияют и на картине Леонида Смирнова. Они ждут нас, и автор мечтает, чтобы их увидели, и при этом как можно скорее, все земляне. Он хочет, чтобы каждый человек не забывал о существовании Иного и верил, что Оно прекрасно, как сама Вечность, и прочно, как протянутая им тройственная нить пространства, времени и жизни.

И это ему удалось.

Микалоюс Касперавичюс,

старший научный сотрудник

Государственного музея

истории религии

После прочтения этой

книги в стадии

рукописи я долго не мог

понять, чем же она

так резко отличается

от многих других?

Основное отличие —

иной порядок. Будто

приписали пару нулей

к довольно крупному

числу.

Книга «Тайные нити

земного могущества»

поднимет человека из

любой ямы. Она несет

колоссальный

психотерапевтический

эффект.

Эта книга готова

иметь бесчисленное

множество

продолжений.

Есть книги,

открывающие Путь…

(Из диалогов об этой

книге)