Офисный дневник девушки по вызову - де Жур Бель

Агентство всегда особенно падко на преувеличения в профилях девушек. Добавим чашечку тут, снимем размерчик там… Так что вообразите мое, а возможно, и некоторых клиентов изумление, когда я увидела, что значусь в списке с размером 30DD! Это не просто неправда: мне потребовалось бы полное ведерко куриных филе из KFC, чтобы хотя бы примерно соответствовать заявленному. Я так же, как и любая девушка, ценю силу преувеличения, когда речь идет о женской фигуре, но это уже капельку (или чашечку, если на то пошло) чересчур….

Я проверила этикетку – надеюсь, незаметно… Ффух, он угадал правильно… Я поняла, что, по крайней мере, он не выискивал мой онлайн-профиль, чтобы определиться с размером.

– Он прекрасен, – сказала я. Этот Парень так и расцвел.

Однако нижняя часть – это уже совсем из другой оперы. Я ношу размеры с восьмого по десятый, но женские размеры печально славятся своей вольной интерпретацией, а там, где трусики бывают только S, M и L, в какую категорию отнести меня? И хорошо ли они будут сидеть?

Мой бойфренд нервно теребил в руках пакет.

– Думаю, я мог немного ошибиться с этим в меньшую сторону, – проговорил он.

– Ты так полагаешь? – Я растянула трусики и уставилась на них. – Не думаю, что моя задница настолько велика.

Я глянула на ярлычок. Средний. И выглядело это как щедрый средний, если уж на то пошло. Позвольте подчеркнуть, что в среднем размере нет ничего плохого. «Средний» – это подразумевает нормальный, обычный, ни одаренный встроенными фижмами, ни такой, который можно принять за мальчишечий. Средний – это хорошо… И все же внутри меня живет тихий голосок, который всегда предпочитает маленький. «Маленький» подразумевает симпатичный, в тонусе, не настолько отяжелевший от сливочного масла за едой…

– Есть только один способ проверить, – решился он.

Я примерила. Сидят идеально. Проклятье, моя задница настолько велика. Увы! Однако выглядят они действительно шикарно (если уж это я говорю) и очень шелковистые… Хотя мне следовало бы проверить, безопасно ли класть их в стиральную машину, прежде чем предложить отмастурбировать его влажной ластовицей.

Понедельник, 19 сентября

У каждой женщины случаются такие разговоры, которые отмечают значительные вехи в ее жизни.

Как, например, когда я сказала своей матери, что я больше не девственница. Оглядываясь назад, я понимаю, что могла бы ничего ей не говорить; но если бы что-то случилось – если бы я забеременела или… Ну, в любом случае переживания всегда доставались мне – я подумала, что она должна об этом знать. Не знаю, на что я рассчитывала, может быть, на сочувствие? Она расплакалась. Больше мы никогда об этом не говорили.

Другой такой разговор – мое первое объяснение в венерологической клинике. Я предпочитаю полное обследование. И, если бы это зависело от меня, мазки брали бы каждый год, а не раз в три года. Типа, как узнать, получаю ли я за свои деньги отдачу от национальной системы здравоохранения, да? Но все равно присутствовала некоторая неловкость, пусть даже я не сомневалась, что медсестра уже слышала все это раньше, и не раз. Меня до сих пор беспокоит то, что кто-то может осуждать меня. Могу только догадываться, что записано в моей медкнижке. Может быть, «удивительно добросовестна для шлюхи»?..

Могу только догадываться, что записано в моей медкнижке. Может быть, «удивительно добросовестна для шлюхи»?..

И вот, наконец, тот, что произошел совсем недавно. Я в конце концов сказала агентству «нет». Может быть, я поймаю Джайлса на слове – насчет работы, не насчет секса, – а может, и не стану. Но в любом случае это стало превращаться в неразрешимую проблему. Было как-то легче разделять работу и жизнь, пока жизнь не включала в себя еще одну работу.

Я снова пошла на лестницу (где на сей раз не было хихикающих секретарш). Мне потребовались три попытки, но под конец я набралась достаточно храбрости, чтобы позвонить. Менеджер восприняла новость хорошо, то есть решительно. Думаю, на этот раз она поняла, что я говорю серьезно. К тому же пройдет месяц или два – и я готова спорить, что она и имени моего (рабочего) не вспомнит. Уж в чем Лондон не испытывает недостатка, так это в кисках. В смысле, если вы готовы платить.

Вторник, 20 сентября

Пришла на работу по-прежнему в приподнятом настроении после разговора с менеджером. Сумка в нижнем ящике стола? В ней больше нет необходимости! Нет необходимости вписывать экстрапрочные презервативы в мой еженедельный бюджет или держать два отдельных ящика для белья, один – для клиентов, другой – на каждый день. Я послала Этому Парню SMS:

«Сделала это! Люблю, твоя вновь законопослушная подружка хх».

А в ответ – тишина. Ну да, это было нарушением нашего негласного соглашения – никогда не упоминать о моей работе; но я подумала, что он должен об этом узнать одним из первых.

Среда, 21 сентября

Выкинула сумму, равную примерно своей месячной зарплате, на небольшой шопинг. Упс! Что я могу сказать? Сияющие витрины Олд-Бонд-стрит взывали ко мне, и я не нашла в себе сил устоять. Воображаю, что скажет Этот Парень, когда заметит (а он заметит), так что пришлось заметать следы и прикупить кое-какие безделушки для него. А еще пытаюсь изобрести оправдание (для себя, Этого Парня и в особенности для моего банковского менеджера), например, отказываясь от покупки туфель в течение десятилетия или около того.

Встретилась со всеми А, чтобы пообедать и обрести столь необходимую мне упорядоченную картину мира.

– Знаете, я, как мужчина, осознаю, что мое заявление граничит с поводом для изгнания из секса, – проговорил А2. – Но если я увижу еще одно сделанное папарацци фото гузна[22] Перис Хилтон, то могу расстаться с этим понятием пожизненно.

– Сверкать щелью – это теперь новый бренд, – подтвердил А1. – И ты прав, лучше мы примем твою сексуальную отставку прямо сейчас.

– Блин, это жестоко, – возразила я. – Разве он не может просто заделаться геем?

– Разумное предложение, – кивнул А4.

– Кстати, может быть, и ты тоже? – подхватила я. – И, естественно, я буду в роли наблюдателя.

Налившись по самые брови спиртным и эротическими сплетнями, я все равно не могла избавиться от нотки меланхолии, пока ехала домой в автобусе. Между Этим Парнем и прежней работой, а теперь и новой, остается так мало времени для друзей! Я скучаю по своим мужчинам, и как бы мне хотелось, чтобы они всегда были под рукой!

Пятница, 23 сентября

За пятничным кофе мы говорили о футболе. Вечно этот долбаный футбол! Порой минутку-другую уделяют размышлениям о регби или крикете, но никогда не погружаются в эту тему хоть сколько-нибудь глубоко, настолько, чтобы это что-то значило. Мне до чертиков надоело улыбаться и кивать, присутствуя при разговорах о спорте! И дело не только в спорте, но и в самих этих гребаных спортивных темах – снова, и снова, и снова. Говорят, что женщины не интересуются спортом; в моем случае это неправда. Я просто обожаю спорт. Что меня конкретно не интересует – так это слушать, как люди крутят одну и ту же шарманку одну застойную неделю за другой.

После обычного ворчания (любимая команда опасно близка к переходу в более низкую лигу; новый тренер, которого на прошлой неделе превозносили как спасителя, предположительно окажется фуфлом) беседа свернула – как это всегда и бывает – на тему денег.

– Они платят за то, чтобы пинать мячик по полю, больше, чем я зарабатываю за год! – возмущался один парень, у которого, как я знаю, есть сезонный билет на стадион, – но это не имеет значения: я уже усвоила, что там, где речь идет о футболе, не существует такой вещи, как логические умозаключения.

Там, где речь идет о футболе, не существует такой вещи, как логические умозаключения.