Одна ошибка (СИ) - Коулт Дарк

— Сони, не сейчас. Я устал и хочу отдохнуть.

И мужчина также стремительно пошёл в свои аппартаменты.

Увидев постную физиономию Камала, Игорь и Наталья сделали вид, что не заметили этого. Нет ничего хуже, чем встревать в семейные отношения.

Ещё одной тщательно скрываемой причиной (хотя и не основной) желания Игоря уехать из города, были накалившиеся отношения Сони и Камала. Он надеялся, что время поможет и сердце Камала оттает. К тому времени они с Натальей вернутся.

Игорь хмуро отвернулся от такой «горячей» встречи супругов. Наталья еле слышно в возмущении фыркнула.

Сони вдруг стало не по себе. Она почти привыкла к такому обращению, примирилась с безразличием и холодным отношением к себе мужа, но при свидетелях принимать такое унижение… было просто стыдно.

Лицо её вспыхнуло и пошло красными пятнами от обиды. Неужели хотя бы при посторонних нельзя было быть чуточку поприветливее?! Сони с трудом выдавила из себя:

— Не обращайте внимания. Просто он в дурном настроении.

Она опустилась в кресло, несколько секунд молчала, а потом, словно очнувшись, с приклеенной улыбкой произнесла:

— Так на чём мы остановились?…

***

Камал поднялся к себе в комнату, со злостью сорвал с себя пиджак и швырнув его вместе с плащом на пол. А потом упал на кровать прямо лицом вниз. Он долго лежал в таком положении, потом перевернулся на спину и сквозь зубы процедил:

— Идиот!

Да! На самом деле он корил себя за ту грубость, что доставалась его жене от него. Она на всё готова ради него, а что же он…

Его на части разрывало два противоположных чувства: любовь к Сони и ненависть к ней же. Любовь сжигала его на медленном костре, а совершённая измена и отказ от аборта холодили душу злобой, словно он сам был уже в аду. Знал, что совершает низость, пытаясь лишить жизни, хоть и чужого, но всё-таки живого ребёнка, но и видеть его не хотел. Он чувствовал, что тот может встать между ним и Сони непреодолимой стеной.

А ещё его задевало то, что жена отправила Джимми в Англию с Игорем и Натальей, а сама осталась здесь — наслаждаться вспыхнувшей страстью с Дмитрием. Бросила их сына в угоду любовнику. Подлая тварь!

Он вспомнил, как уговаривал, просил, требовал, настаивал на аборте, чтобы избавиться от этой, разделяющей их помехи. По крайней мере он так считал, что именно этот ребёнок мешает им вновь наладить семейную жизнь. Вот не будет его — и всё будет по-прежнему. Он даже не вспомнит её измену.

Но Сони тоже умоляла и упрашивала его, чтобы Камал не толкал её на аборт. По-видимому, она уже любила этого нерождённого ребёнка всей душой и сердцем, раз так и не согласилась с его доводами.

«Умоляю тебя, Камал. Всё, что хочешь, но только не это. Это жестоко — убивать беззащитное дитя! Это же большой грех! В чём провинился мой малыш перед тобой?!»

«Я не собираюсь держать в своём доме ублюдка!» — вспомнил Камал свои слова, как гром поразившие Сони.

«Пощади невинное дитя», — молила его Сони.

Лицо отчаявшейся жены так и стояло перед ним. Вспомнил, что сказал ей тогда на это:

«Этот… ребёнок… будет мне всегда напоминать о твоей измене. Он будет указывать мне на рога, которые я ношу благодаря твоей неверности!»

«Если ты винишь меня во всех бедах, так накажи меня, а не младенца, который даже ещё не видел белый свет».

Этот разговор не привёл ни к чему. Сони яростно, как тигрица, отстаивала жизнь своего неродившегося ребёнка. Камал, как всегда, первым опустил руки — не мог он выносить её слёз.

Дни пролетали один за другим. Плод развивался в чреве матери, вот уже и живот вырос. А Камал всё больше и больше ненавидел этого ребёнка. Ему претила сама мысль, что Сони будет отдавать больше любви и ласки другому младенцу, а не их родному сыну.

Но это было не так. Просто напросто Камал не замечал, что Сони после долгой разлуки воспылала любовью к Джимми. Беременность сделала её чувствительной и любящей матерью. За своими обидами, ревностью и ненавистью где же ему было увидеть, что творится в их семье на самом деле. Да и постоянные разъезды не давали ему пищи для размышлений. Слепец! Да и кто откроет ему глаза на реальность происходящего?

Где-то внутри, глубоко-глубоко в душе он любил Сони. Страстно, безумно. Но барьер непонимания отдалял их друг от друга.

Камал с трудом заставил себя принять душ, переоделся и вновь уехал в офис по делам. Встречаться с женой он не имел ни малейшего желания.

Поздно ночью, вернувшись домой, он встретил жену в гостиной.

— Ты почему не спишь? — нахмурился Камал.

— Я ждала тебя, — робко ответила Сони.

— Зачем?

— Ну, ты приехал и сразу ушёл. Мы даже не поговорили.

— Нам не о чем говорить.

Камал даже удивлялся её терпению. Другая бы женщина на её месте устроила скандал по поводу позднего возвращения. Он и сам бы хотел этого скандала. Вот бы всласть накричаться, выплеснуть наконец эту муть из души! И неосознанно провоцировал её своей грубостью.

— Камал, пожалуйста.

— Что?

— Мне кажется, ещё не поздно спасти наш брак, если…

— Единственное «если» состоит в том, что ты не послушала меня, когда я просил тебя! — взбесился Камал.

— Но это ведь жестоко!

Камал ничего не ответил. Он налил себе бренди и выпил его залпом. Ярость клокотала в душе. Её рука, опустившаяся ему на плечо, была сброшена. Камал отошёл от жены, чтобы не чувствовать её прикосновений.

Сони тихо прошептала:

— Давай забудем прошлое. Начнём всё сначала. Попробуем сохранить наш брак ради сына.

— Ради сына, который тебя ни капли не волнует, — с горечью бросил Камал.

— Пойми, тогда мне нужно было отправить сына в безопасное место.

— Это только отговорки. Можно понять твою измену, но вышвырнуть сына из родного дома — это верх низости. И в это время, когда сын без тебя скучал и, наверное, плакал, ты развлекалась с любовником! Никогда не прощу тебе этого!

Сони от таких слов схватилась за голову.

— Ты несправедлив ко мне!

— Справедливость?! Не тебе говорить о справедливости!

— Но ведь ты ничего, абсолютно ничего не знаешь… — голос Сони слабел с каждым сказанным словом.

Она поняла, что Камал не верит ей, а сказать правду не могла.

— Я всё знаю, дорогая! И всегда знал! — Он подошёл к Сони, схватил её за руку и грубо покружил вокруг себя, показывая взглядом на её тело. — Знал, что твоя плоть слаба перед любовным искушением! Да и вообще ты самка и слишком темпераментна, любишь себя и своё тело, чтобы оставаться кому-то верной! — выплюнул Камал. Презрительно глядя ей в глаза, он толкнул женщину на диван и фыркнул: — Ты мне противна! Ты ничем не лучше уличных девок!

Сони только и успела сказать, еле удержавшись от падения:

— Почему же тогда ты не бросил меня? Не оставил после той встречи?

— Не глупи. Конечно же из-за сына. Я не хочу лишать его матери, хотя ты этого и не стоишь.

Сони встала, опять приблизилась к мужу и, заглянув ему в глаза, сказала с надеждой в голосе:

— Если это так, может быть, попробуем спасти наш брак ради него. А для начала поговорим, чтобы понять друг друга, без криков и упрёков.

Но Камал опять отодвинул Сони на расстояние вытянутой руки, чтобы не чувствовать её дыхание и запах кожи.

— И о чём же мы будем говорить? — сарказм сквозил в его голосе.

— Ну, давай поговорим о тебе, о твоих делах, о сыне, наконец.

Не хотел Камал говорить с Сони. Он не был готов к этому. Только лживые безумные фразы вылетали из его рта:

— А может, тебе лучше рассказать, как я провёл сегодня время с другой женщиной? Как нам было хорошо вместе. Во всяком случае, она не беременная, как ты, и вполне может ублажить меня во всех позах.

Конечно же, никакой другой женщины у него не было, но он хотел уколоть её, унизить, и ему это удалось.

Все краски схлынули с лица Сони. Она стояла бледная и с болью в глазах смотрела на мужа, который резал её буквально на части.

И следующие слова Сони сказала, с трудом собрав исчезающие силы: