Маленькая проблема (СИ) - Ветрова Роза

— Все в порядке. Шрамов нет.

— Вот как… То есть, слава Богу, — выдыхаю, пытаясь избавиться от наваждения.

Наверняка мне показалось. Какое ему до меня дело?

Между тем, он все равно стягивает галстук и, скрутив его в комок, запихивает в карман брюк. Я разглядываю его исподтишка, отмечая, что на пьяного он мало похож. Больше на уставшего. Невольно вспоминаю наш прошлый разговор. Неужели Корсаков старший и правда пытается захватить власть в единоличные руки? А Ярослав, что? Добрый адвокат своего любимого дяди? Не знаю, что у них там за семейные распри, но лучше бы мне в это не лезть.

Что мне нравится в нашей поездке — Ярослав не комментирует каждый мой пройденный метр, даже когда я делаю явные ошибки — забываю уступить дорогу или включить поворотник. Не насмехается и не злится. И ведь явно все видит — смотрит на дорогу, но мне не говорит ни слова. В те редкие разы, когда Коля разрешал мне сесть за руль, я ощущала только робость и уныние — он ругал за любую провинность на дороге и постоянно подсказывал что делать, не давая мне принять собственное решение. И перестроиться в соседний ряд могла только по Колиной отмашке. Здесь же — полная свобода. От ощущения, что на меня положились и мне полностью доверились, за спиной готовы вырасти крылья.

Конечно, Коля свою машину сам купил, а Ярославу, скорее всего, его родители. Вполне могло быть и так, что он просто не знает этому цены. Но почему-то я уверена, что дело обстоит совсем не так.

В кабинете моего босса ждет неприятный сюрприз — тот, о ком я незаметно для себя стала думать с неприязнью. Корсаков старший.

Так, ну свою задачу я выполнила — юное начальство здесь, а значит могу с чувством выполненного долга усесться на свое кресло. Впрочем, выдохнула с облегчением я рановато, потому что Игорь Викторович, не дожидаясь, вышел из стеклянного бокса и направился к застывшему сыну.

Они стояли друг напротив друга прямо у моего стола, а я мечтала исчезнуть, провалиться сквозь несколько десятков этажей или хотя бы просто слиться с мебелью. Судя по их гневным взглядам, направленных друг на друга — предстоит бешеный ураган.

— Почему только сейчас заявляешься? — цедит сквозь зубы Корсаков старший.

— Был занят.

Его отец с раздражением смотрит на кроссовки, в которые парень до сих пор обут.

— Что за вид? Опять клоунаду устраиваешь?

— Ну что ты, отец. Пришел трудиться во благо увеличения и укрепления семейного состояния, — произносит Ярослав с сарказмом.

— Ты пьян?! — кривится Игорь Викторович, поведя носом.

Юноша молчит, смотрит на отца с неприкрытым презрением. Впрочем, и у отца к сыну ровно такой же взгляд. Брр… Ну и отношения…

— Я задал вопрос!

Тишину разрывает грохот моего стола — Корсаков старший долбанул по моему столу кулаком (и почему все время страдает мой стол? То мяч, то кулак…). Подпрыгнув на месте, я пыталась потихоньку улизнуть, но меня остановил его предупреждающий взгляд. Сглотнув, осталась сидеть на месте, делая вид что жутко увлечена дыроколом.

— Тебе не стыдно, что тебя твоя секретарша за ручку водит?

— Все, как ты того хотел, отец. И уж не тебе упрекать меня в отсутствии стыда, — парировал мой босс.

Хищное лицо Игоря Викторовича потемнело от гнева и, широко размахнувшись, он залепил пощечину своему сыну. Голова того дернулась от удара, юноша застыл, сжав зубы.

От неожиданной сцены я вздрогнула вместе с ним.

На безымянном пальце президент компании носил массивную печатку, и от нее на бледной скуле Ярослава остался багровый след — короткая черта. Он не шевелился, так и остался стоять, чуть отвернув лицо, но бурлящую волну ненависти, что от него исходила, не почувствовать было просто невозможно. Он был похож на мятежного ангела — растрепанные, черные как смоль, волосы упали на одну сторону, закрывая половину белого, как полотно, лица, в серых глазах рушится на осколки хмурое небо, а красивой формы губы почти не видно — он сжал их, пытаясь удержать рвущуюся в ответ ярость.

Стыдно признаться — в глубине души я даже хотела, чтобы он ответил. Я не думала в тот момент об уважении к старшим, тем более к отцу. Я думала только, что это ужасно вот так прилюдно унижать собственного сына, свою плоть и кровь, превращать его в пустое место.

И еще я вдруг немного стала понимать Ярослава. Не лежит у него душа ко всему этому. Не хочет идти по стопам отца. Так что, разве он от этого становится хуже? У него есть своя мечта, я видела с каким энтузиазмом он носился по корту. Плевать ему на спортивную форму и погодные условия, готов бегать хоть в костюме Санта-Клауса под снегопадом, если это будет игра в баскетбол. Это называется быть горячо преданным любимому делу.

Зачем же Корсаков старший все портит? Навязывает сыну дорогу, которой тот не хочет идти. Упорно толкает его вперед в неизвестность. Потому что действительно неизвестно к чему это приведет. Человек — хрупкое существо, тоньше хрусталя. Разобьется — не склеишь.

Внезапно взгляд мальчишки резанул по мне острой бритвой, мы уставились друг на друга.

— Поехали отсюда.

Он развернулся и, больше не глядя на меня, двинулся размашистым шагом к выходу. У меня по-прежнему были ключи его автомобиля, да и задача помощника — помогать своему боссу, поэтому я встала и, избегая тяжелой ауры президента компании, бросилась за своим опальным начальником, на ходу хватая сумку и пальто.

Глава 14

Анна

В машине непривычно тихо. В этот раз Ярослав сел на заднее сиденье, уставившись в окно. На мой тихий вопрос "куда едем?" ничего не ответил, и я поняла, что он, скорее всего, даже не слышал — настолько углубился в свои мысли. Решив не испытывать судьбу и не задавать этот вопрос повторно, завожу двигатель и аккуратно выезжаю с парковки. Перед глазами до сих пор висит картина той неприятной сцены.

Через какое-то время его молчание начинает меня пугать. Он на себя жутко не похож в эти минуты, сильно уязвим, и меня это нервирует. Я не хочу открывать его новые для меня стороны, не хочу становиться ему ближе и сопереживать. Я хочу отгородиться от него глухой каменной стеной, ничего о нем не знать вообще, потому что этот мальчишка самый несносный человек, которого я знаю. Он доставал меня все это время, заставлял выполнять унизительные поручения, гонял по всему зданию, как собачонку. Но мое не самое лестное отношение к нему служило отличной защитой.

И все равно я сейчас пытливо смотрю в зеркало заднего вида, пытаясь поймать его взгляд. Пусть лучше съязвит или гневно отчитает, чем вот эта безразличная ко всему происходящему отстраненность.

— Ярослав Игоревич, куда мне ехать? — решаюсь я после того, как центр Москвы оказался позади.

Мне нужно было направление, иначе так могу и до самой Тулы упилить.

— Просто катайтесь по городу, Анна Владимировна, — равнодушно доносится с заднего сиденья.

На короткий миг, словно в стоп кадре наши с ним глаза встретились в зеркале заднего вида. Удивительно, но в серых глазах больше не наблюдалось ни шторма, ни грозы, лишь спокойная ровная гладь. Неожиданно. Я думала он рвет и мечет, как минимум. Я выдохнула с облегчением — значит с ним все в порядке, и мои услуги психотерапевта не требуются. Неосознанно опять смотрю на него.

— Думал горько поплакать, пока ты не видишь, да вот облом. Дыру на мне прожжешь, — беззлобно замечает юноша.

Его слова вызывают невольную улыбку.

— Я просто рада, что вы в полном порядке.

— А что есть "порядок"? — задает философский вопрос.

— Состояние, в котором вам комфортно, наверное. Когда мне было лет шестнадцать, моя мама часто говорила: "Если тебя протащат по грязи, все равно оставайся самой собой. В тебе слишком много сердечности, искренности и чистоты". Наверное, порядок — это твое привычное состояние. Уж не знаю, права ли мама, но хочется держать курс на хорошее.