Если вы не бессмертны - Вероника Тутенко

— Да, случайно услышала о вашем клубе, пришла посмотреть… — солгала Инга.

— Правильно сделали!.. — одобрила женщина. — У нас все так, приходят из любопытства. Вот и я из любопытства пришла два года назад, клуб тогда еще только открылся. И вот прихожу теперь каждую пятницу. А если не получается прийти, то просто места себе найти не могу.

В этом Инга почти не сомневалась. Может быть, эта женщина, как и ее учительница химии Вера Ивановна, одинока, и странные встречи в клубе «Третий глаз» стали эпицентром ее жизни.

— Конечно, Анлантида существовала на самом деле! — разговаривая, в помещение вошли двое — парень лет восемнадцати и девушка с темными длинными волосами чуть постарше. — Я сам там был.

Молодой человек говорил с каким-то странным мяукающим акцентом. Да и сам по себе голос был каким-то странным, высоким и скрипучим. Хотя странно думать о чем-то «странно», там, где странно все.

— В астрале? — у девушки, напротив, голос оказался грудным, проникновенным.

— Конечно, в астрале! У меня же нет машины времени!

Молодой человек рассмеялся подчеркнуло счастливым смехом, очень довольный своей остротой.

— Здравствуйте! — он улыбнулся еще счастливее, если такое вообще возможно. Отдельно поклонился женщине в сером жакете. — Здравствуйте, Зинаида Петровна.

Чтобы не выглядеть странно в компании, где принято или счастливо улыбаться, или, в крайнем случае, сосредоточенно размышлять, Инга выбрала первое и слегка растянула губы в улыбке.

— Это Женя, — Зинаида Петровна решила взять на себя обязанность ввести Ингу в курс дела. — Мы вместе работаем в доме пионеров. Я преподаю прикладное искусство, а заодно и валеологию. Ведь это все взаимосвязано. В каждую вещь надо вдохнуть душу, тогда она станет произведением искусства. А Женя преподает оригами и фэн-шуй. Мы так его и зовем Женя-Оригами. Правда, Женя?

— Как они меня только не зовут! — с очень довольным и даже самодовольным видом неискренне возмутился молодой человек. Откуда у него этот странный акцент?

Человек с бородой, тот, который подумывал о том, чтобы стать вегетарианцем, как будто прочитал мысли Инги:

— Женя в прошлой жизни был японцем.

— Я так и подумала! — Инга мысленно ругала себя за то, что не удержалась от ехидства. Кто поверит после этого, что она всерьез интересуется эзотерикой? Но никто не заметил, что реплика брошена не всерьез, и молодой человек с еще более самодовольным видом уточнил:

— Я был учеником Шао- Линя!

Начиная понимать правила этой странной игры, которую, впрочем, по всей видимости, кроме нее никто игрой не считал, Инга покачала головой:

— А разве можно узнать, кем ты был в прошлой жизни?

— Конечно! — тоном, каким обычно говорят «Ну ты совсем!», опередил Женю-Оригами с ответом все тот же с бородой. — Я, например, был тетеревом.

Говоривший, и правда, чем-то напоминал тетерева.

— Чтобы узнать, кем ты был в прошлой жизни, надо выйти в астрал. А если не умеешь сам этого делать, то это может сделать кто-то другой, — Геннадий Иванович оказался более лояльным, но нотки снисхождения в приветливых интонациях выдавали, что и он тоже относится к высшей касте посвященных.

Пожалуй, непосвященной здесь была только длинноволосая девушка, которая пришла с Женей-Оригами, судя по тому, что она не знает, как путешествуют в Атлантиду.

— А до того, как я был тетеревом, я был Маркизом де Садом, — явно, гордясь своим прошлым воплощением, небрежно добавил бородач, поглядывая на Ингу, какое впечатление произведут на нее его слова.

Инга постаралась не слишком его разочаровать, и, приподняв брови домиком, многозначительно покачала головой.

— Потому-то и стал тетеревом, — с притворным сожалением вздохнул Маркиз де Сад.

Инга снова покачала головой, но уже с сочувствующим видом.

То, что разговор сосредоточился вокруг нее, ей определенно не нравилось. Напрасно садилась в углу. Гораздо лучше было бы до поры до времени оставаться незаметной, но зато так можно направлять разговор туда, куда надо…

Хотя и остальным, по всей видимости, не терпелось поведать новенькой, что кто-то из них в прошлой жизни был Александром Македонским, а кто-то, может быть, Клеопатрой…

— А почему клуб называется «Третий глаз»? — постаралась Инга увести разговор в сторону от животрепещущей, похоже, для всех, кроме нее, темы.

— Вам сколько лет? — грозно поинтересовался бородач, который был Де Садом, а потом Тетеревом.

— Двадцать! — снова солгала Инга, убавив себе для года. Ведь уже через пару часов придется входить в почти забытый образ неформалки. Так почему бы не потренироваться заранее?

Никто из посвященных не усомнился, что Инге двадцать и ни годом больше.

Мужчина с бородой остался доволен ответом и важно продолжил:

— Третий глаз открывается в двадцать один. Конечно, он не у всех открывается, но если над собой работать…

— Ты объясни нормально, — снова проявил лояльность Геннадий Иванович и терпеливо принялся разъяснять. — Когда у человека открывается третий глаз, он начинает видеть то, чего нельзя увидеть обычным зрением. Это еще называют ясновидением.

— А где находится этот третий глаз? — включилась в разговор другая непосвященная, та, что пришла с Женей-Оригами.

Услышав столь глупый вопрос, выдающий полного профана в эзотерических делах, Женя не смог сдержать усмешки и тыкнул себя в лоб:

— Вот здесь! Между бровями.

— Здравствуйте, здравствуйте! — размашистым шагом в комнату вошел высокий мужчина, отдаленно похожий на Жерара Депардье — Повсекакий Меркулов. — Что-то вас немного сегодня…

Инге нравился такой тип — смесь столичного лоска и сельской простоты.

По всей видимости, Повсекакию тоже нравился тип Инги, потому что он задержал взгляд на яркой в полном смысле этого слова девушке чуть дольше, чем принято, или просто пытался что-то увидеть третьим глазом.

Инга тоже попыталась заглянуть в самую суть Меркулова. Нет, внешне он совсем не похож на желчного завистника, пару дней назад поразившего конкурента энергетическим ударом. Хотя, может быть, вводит в заблуждение сходство с кумиром.

— Анна Николаевна предупреждала, что опоздает, — отрапортовала Зинаида Петровна.

По-видимому, все присутствовавшие хорошо знали друг друга и общались и за пределами этой комнаты.

— А где Сережа? — обвел пытливым взглядом эзотериков Повсекакий.

Никто не знал.

— Извините! — дверь открыл худощавый человек невысокого роста и неопределенного возраста.

Судя по беспокойству Повсекакия, Сережа для него примерно тем же, кем Адонис для Чурилова.

Только Адонис при всем своем демоническом образе — личность крайне обаятельная, чего никак не скажешь о Сереже. Пожалуй, его губы, в меру полные, можно было бы назвать даже чувственными, если бы он не растягивал их постоянно в глупой усмешке-улыбке, обнажая золотые коронки. А в сочетании с лопоухими ушами и близко посаженными, маленькими бесцветными глазами облик получался уж совсем непривлекательным. Да еще и одежда какая-то нелепая, старомодная. Но все это, конечно, не имело бы никакого значения и осталось просто деталями, если бы Сережа не примостился рядом с Ингой, и, наклоняясь прямо через нее к Галине Петровне, не задевал так простодушно коленом незнакомую девушку.

— А что же, Анна Николаевна будет?

— Придет попозже, — повторила Зинаида Петровна.

— А-а, а то она говорила, ей массаж нужен.

— Вот, это Сергей, очень хороший экстрасенс, — порекомендовала Инге Зинаида Петровна. — А массаж делает!.. На себе пробовала. И от мигрени излечил, и от радикулита.

— Так что, если что, обращайтесь! — подвел итог Сергей. — Меня, кстати, Сергей зовут. Можно и просто Серж. Так меня иногда здесь обзывают, — радостно сообщил «просто Серж».

— Инга! — представилась Инга и отодвинула ногу.

Меркулов выдвинул стул, на котором стоял магнитофон, на середину помещения. Магнитофон составил на пол, включил, перевернул на другую сторону стоявшую в нем кассету.

Комнату наполнила успокаивающая мелодия, в приятную монотонность которой время от времени гармонично вплетались шум водопада, крик чаек, всплеск волн.

— Ну что же, начнем, как всегда, с медитации, — Меркулов опустился на стул, обвел помещение тяжелым, бессмысленным взглядом. — Закройте глаза. Расслабьтесь. Все ваше тело невесомо. Все мысли уходят, все мысли уходят, все мысли уходят…

Инга откинулась на спинку стула и думала об Аникшине, о Меркулове… Еще несколько дней назад она сказала бы, что медитация — бред и глупости, но после сеанса в салоне Чурилова… Но на этот раз она не собирается поддаваться влиянию Меркулова, кем бы и в каком поколении он там не был.

Девушка даже незаметно приоткрыла глаза. Все, кроме нее и Меркулова, добросовестно пытались достичь состояния нирваны.