Зодчий. Книга IV - Юрий Александрович Погуляй

— Генерал-Адъютант Его Императорского Величества — Павел Александрович Губарев! — отрапортовал владелец пенсне, но каблуками не щёлкнул.

Я опустил глаза на письмо, написанное от руки очень аккуратным и размашистым почерком:

«Михаил Иванович Баженов. Наслышан о ваших успехах, и хотел бы видеть вас незамедлительно в моей Гатчинской резиденции».

Дальше шла витиеватая подпись, и стояла личная печать Императора. Ух ты…

— Простите, но я не готов, Павел Александрович, — поднял я взгляд на адъютанта, скрывая растерянность. — В таком виде и к августейшей особе…

Тот снисходительно кивнул, сделал шаг назад и пригласил проследовать к вертолёту:

— К тому времени, как мы прибудем, вы будете готовы.

Я обернулся. Несмотря на то что с уходом из Томашовки гарнизона — людей здесь стало сильно меньше — свидетелей столь значимого визита всё равно хватало. Мало того, я заметил, что из «Логова Друга» вышла Паулина Князева, даже на таком расстоянии выделяющаяся на фоне своих девчонок, как ферзь среди пешек на шахматной доске.

Когда я приблизился к вертолёту, лопасти его снова стали вращаться. Двое мужчин по краям лестницы оказались арканистами, судя по перстням голубого света. Оба чуть поклонились мне, когда я взялся за поручни.

Внутри всё кричало о богатстве и дышало магией. Золотая отделка, куча усиливающих кристаллов, где иногда встречались синие, но основная масса была представлена фиолетовыми. Самые дорогие, самые могущественные трофеи Изнанки. Дорогущий аппарат получается.

Такая техника легко выдержит прямое попадание нескольких ракет. Я с уважением огляделся, а затем сел в очень удобное и мягкое кресло. Через минуту напротив меня устроился прямой, словно проглотивший лом, Губарев. Из-за пенсне и поджатых губ его выражение лица казалось чрезмерно надменным. Генерал-Адъютант изучал меня без всякого стеснения.

— Полагаю, я должен проконсультировать вас про то, как следует вести себя с особами императорской крови. Не уверен, что времени нашего полёта будет достаточно, однако я постараюсь познакомить вас с большинством важных нюансов светской жизни. Вы ведь, как я понимаю, только недавно получили дворянство, верно?

Я ответил кивком.

— Хорошо. Значит, тогда прошу вас слушать очень внимательно, запоминать и после следовать всем необходимым процедурам.

Его монокль вдруг сверкнул, и я почувствовал колебание техномантии. Осторожно прощупал его, обнаружив, что нахожусь в зоне мини-конструкта со своим виртуальным помощником, который уже собрал с меня все необходимые метрики.

Я скользнул по энергетической паутине, изучая императорский летательный аппарат. Меня заинтересовал экранирующий материал обшивки. Вертолёт качнулся и поднялся в воздух. Арканисты сопровождения заняли места чуть ближе к кабине, и между нами возник непроницаемый для звуков и невидимый барьер. В большом и чистом окне показалась моя Томашовка во всей красе. Сверху всё выглядело пока довольно скудно, но уже угадывался будущий многоэтажный квартал. Главной достопримечательностью вдруг оказалась башня Тринадцатого Отдела, возвышающаяся над лесом. Перетягивает всё внимание! Нужно воткнуть что-нибудь значительное, красивое. Какую-нибудь башню, а ещё лучше скульптуру.

Эх, тот латный гигант зря пропал, конечно. Отдать бы его моей тёмной половинке на возведение! Впрочем, потом же как-то транспортировать такую тушу. Я покачал головой: нет, овчинка выделки не стоит.

Губарев терпеливо ждал, пока я не налюбуюсь своими владениями, но стоило мне выпрямиться, как генерал-адъютант проговорил:

— Прошу вас больше не отвлекаться. И помните, Михаил Иванович: манеры — лицо дворянина. Итак…

Лекция о придворных манерах была настолько скучной, что мне пришлось напрячь все свои силы, чтобы не заснуть, пока генерал-адъютант в деталях описывал, как нужно правильно держать вилку, голову и речь.

Придворная жизнь не по мне, это точно. Какое-то непрекращающееся представление. Однако отказаться от встречи с Императором я, разумеется, не мог. Да и проявить себя нужно хорошо. Чтобы ссориться с Российской Империей — необходимо быть какой-нибудь Польшей или Прибалтикой, а у меня инстинкт самосохранения ещё не атрофировался.

Полёт продлился почти четыре часа, и, на удивление, я ни разу не почувствовал усталости. Эргономика и комфорт императорского вертолёта поражали. Особенно то, что мы почти не слышали шума двигателя и лопастей. Всё дело в изоляции, и к тому моменту, когда вертолёт пошёл на снижение, я уже кое-что понимал по материалам, задействованным в процессе. Интересный сплав, любопытная обработка с акустическим и магическим воздействием. Надо бы мне потратить немного времени, чтобы попытаться вывести комбинацию материй в отдельную схему и вписать потом в какой-нибудь объект у себя дома. Скорее всего, данные надёжно засекречены, но страсть, как интересно попробовать воспроизвести эффект в своих целях.

Изучение обшивки показалось мне гораздо интереснее, чем понимание правильного угла наклона головы при приветствии важной особы.

Вертолёт пошёл на снижение, когда у меня вдруг зазвонил телефон. Мама!

— Да, мам! — ответил я, и Губарев поджал губы. Глаза его недовольно сощурились. Однако за четыре часа полёта его высокомерное отношение меня порядком подзадолбало, поэтому трубку я снял с особенным удовольствием. Генерал-адъютант вёл себя так, будто делал мне одолжение своей компанией.

А ведь это отнюдь не так.

— Миша, ты совсем позабыл про нас с отцом! — с ходу начала матушка. — Не звонишь, не пишешь.

— Прости, очень много дел. Ни минуты покоя, честное слово.

— У тебя связь прыгает. Что говоришь? — повысила голос матушка.

— Ни минуты покоя, говорю! — чуть громче ответил я. — Дела государственные!

Губарев шумно вздохнул. Ну давай-давай, повздыхай. Конечно, ситуация важная. Но родители всегда важнее. Пусть они и не мои, но относился я к ним как к настоящим.

— Я не вовремя, да? — забеспокоилась матушка.

— Всё хорошо, мам. Всё в порядке. Что-то случилось? — поудобнее устроился я в мягком кресле, отражая негодующий взгляд генерал-адъютанта…

— Да нет, просто скучаем. Как там у тебя с чудовищами-то? Не беспокоят? В новостях недавно про твои края говорили, про нападение на Минск. Это ведь рядом с тобой?

— Далеко, мам. Не волнуйся, всё хорошо. Нет тут особо чудовищ, — поспешил успокоить её я. — Пугают больше. Залётные монстры случаются, как без этого, но здесь же лучшие солдаты империи на страже стоят. Я этих тварей Изнанки и видел то всего пару раз.

Зачем маму расстраивать, верно?

— Ну, слава Богу. Послушай, а тебе отец звонил уже? — вдруг спросила она.

— Нет, а что? — насторожился я.

— Да у него там опять вожжа под хвост угодила, всё проекты строит. Все уши мне проелозил, стоеросина. Если позвонит, то ты ему сразу скажи, что работа есть работа, и нечего на старости