Мятежная княжна - Барбара Картленд

Говоря это, она понимала, что ей будет очень больно потерять Миклоша, но ей все равно предстояло потерять его, а думать, что она отправила его на смерть, было бы мучительно.

— Вы должны признать, что наша встреча предопределена судьбой, — тихо сказал Миклош. — И мы действительно не похожи на других — мы оба.

Он говорил, а княжне казалось, что вновь зазвучала музыка любви. Она смотрела ему в лицо, остро ощущая его близость, чувствуя его сильные руки на своих плечах. Его губы оказались около самого ее лица.

Долго-долго они молча смотрели друг на друга, а потом медленно, словно все это было частью песни о любви, волшебства этой ночи, словно так было предначертано судьбой с начала времен, их губы соприкоснулись. И этот нежный благоговейный поцелуй был как лунный свет, лившийся на них с небес.

Но скоро губы Миклоша стали более настойчивыми и властными, а его руки привлекли девушку еще ближе к нему.

Для Торы этот поцелуй стал воплощением всего, о чем она грезила, что слышала в музыке, которая рождалась в ее душе, всего, что она уже не надеялась узнать.

Девушка унеслась в освещенный звездами мир, где не существовало ничего, кроме красоты, которая сама была созданием Творца. А Миклош все целовал ее, и ей показалось, что ее сердце больше не принадлежит ей. Вся она трепетала от чувств, которые до этой минуты были ей неведомы. Ей казалось, что от прикосновения его рук лучи нездешнего света пронизывают все ее тело.

Эти ощущения становились все глубже, все сильнее, и, когда блаженство стало невыносимым до боли и в то же время невыразимо сладким и радостным, Тора поняла, что это и есть любовь.

Любовь… Так вот каким было то чувство, о котором она столько мечтала. Оно вдруг завладело ею, преобразило ее, и заполнило собой весь мир.

Миклош оторвался от ее губ. Тора ошеломленно смотрела на него, еще всем телом трепеща от восторга, который он подарил ей. Ей было трудно дышать, так остро оказалось это внезапно нахлынувшее на нее чувство.

Их окружала музыка, которую рождали деревья, звезды, цветы, биение их сердец.

— Я… вас люблю!

Тора сама не заметила, как эти слова сорвались с ее губ.

Миклош судорожно вздохнул и снова приник к ее губам. Это были долгие, медленные, страстные поцелуи, от которых она замирала в его объятиях. Ничего прекраснее Тора никогда в жизни не испытывала. Девушке казалось, что они с Миклошем вознеслись в небесные сферы, где звучит неземная музыка и льют свой аромат неземные цветы. Нежно и взволнованно Миклош проговорил:

— Как ты обрела надо мной такую власть? С первого мгновения я понял, что ты воплощение всего, что я искал всю жизнь!

— Это… правда?

— Когда я увидел тебя в лесу, и солнечный свет играл в твоих локонах, я подумал, что никогда еще не видел такой красоты. Я решил, что грежу! А потом я понял, что моя греза воплотилась в жизнь.

— И я… чувствую то же… Я боялась… что отведу взгляд… и ты исчезнешь!

Ей показалось, что в его глазах промелькнула боль, и она порывисто воскликнула:

— Я не могу тебя потерять! Как я могу проститься с тобой и знать, что больше никогда тебя не увижу?

— Это невозможно! — с отчаянием воскликнул Миклош, и Торе почему-то показалось, что он не меньше ее боится, что им придется расстаться. Она умоляюще прошептала:

— Поцелуй меня! Пожалуйста… поцелуй меня еще раз, чтобы мне… было что вспоминать!

Он почти яростно впился в ее губы. И только Когда они оба начали задыхаться от переполнявших их чувств, он дрожащим голосом произнес:

— Я должен отпустить тебя! Но сначала скажи мне то, что я должен узнать.

Тора была так ошеломлена его поцелуями, что не могла не только возражать, но даже помыслить о том, чтобы отказаться отвечать ему.

— Я… не собиралась подслушивать. Я… я просто ждала профессора… Я и не думала, что на постоялом дворе кто-то есть.

— Но если ты никого не видела, как ты узнала, что в той комнате находится князь Борис?

— Когда они обсуждали свои… планы переворота, его друзья… подняли за него тост… и назвали «царем Борисом»!

Она произнесла эти слова чуть слышным шепотом, словно опасалась, что их услышат деревья и цветы. Даже эти немые свидетели представлялись ей опасными для них обоих.

— Так я и подумал, — проговорил Миклош. — А теперь, дорогая, расскажи мне все, о чем они говорили. И постарайся сделать это как можно точнее — это очень важно!

Тора говорила медленно и сбивчиво; близость Миклоша мешала ей думать о чем-нибудь, кроме него и их любви. Она сказала, что некто по имени Лука будет заниматься армией, Франц — полицией, Живко — уличной толпой. А еще упоминался человек по имени Тит, который на встречу не пришел, Миклош слушал очень внимательно. Решив, что нет смысла утаивать хоть что-нибудь. Тора тихо проговорила:

— Мне… мне показалось, что… князь намерен… убить короля сам!

— Он так и сказал? — резко переспросил Миклош.

— Он… он сказал… что «сам им займется». А потом… все стали пить за здоровье… короля Бориса!

— И когда все это должно произойти?

— Князь сказал «как можно скорее». Но потом он говорил, что встретится с Титом сегодня днем или завтра. Встреча должна произойти у старого монастыря. Вот почему я решила, что все должно случиться уже после нашего выступления, когда мы вернемся домой.

Миклош кивнул, словно соглашаясь с ней.

— Спасибо, что ты рассказала мне все это, сокровище мое. Теперь я понимаю, почему ты так испугалась. Но князь не подозревал о твоем присутствии, и ты можешь забыть обо всем.

— А… что будешь делать ты?

— Я постараюсь помешать этому человеку, который не способен управлять даже крысами на помойке, растерзать мою страну.

Миклош сказал это спокойно, но Тора уловила в его голосе гневные нотки и очень испугалась.

— Ты не должен пытаться справиться с ним в одиночку! Он убьет тебя… Он приказал своим сторонникам стрелять при первой же попытке сопротивления!

— Со мной ничего не случится, не тревожься, — пообещал Миклош.

— Но… как я могу не тревожиться! Ведь… мне придется уехать домой… я даже не узнаю, если… с тобой что-то случится!

Тихо рыдая, она добавила:

— Вдруг тебя ранят, а я не смогу… быть рядом с тобой! А что, если… ты погибнешь? Я… даже не буду этого знать!

— Положись на меня и не теряй веры. Крепче сжав Тору в объятиях, Миклош сказал:

— Я не верю, что мне суждено погибнуть от руки такой жалкой твари, как князь Борис!

— Н-но… У него так много сообщников! — отчаянно вскрикнула Тора. — И я забыла сказать тебе: Лука говорил, что… он знает по крайней мере дюжину офицеров, которые готовы… встать на их сторону!

— Не тревожься, — снова повторил Миклош. — Иди спать, дорогая. Помолись на ночь, я уверен, ты всегда это делаешь перед сном. Обещаю тебе: когда все будет позади, мы обязательно снова найдем друг друга.