Алирн. Возвышение - Максим Мамаев

— Алирн, как ты и сама должна знать, много эпох назад был внутренним миром. Я бывал в руинах Оглара, одном из наследий той эпохи, и я своими глазами видел свидетельства его былого величества. Сам тот факт, что там до сих пор имеются хоть и с трудом, но работающие массивы Мифического и Божественного рангов, говорят о том, как могуч был этот мир. И что в итоге? В итоге — сейчас это срединный мир, в котором самая могущественная организация обладает лишь шестым классом. И если даже столь великий внутренний мир пал и был отброшен до подобного состояния, то что говорить о Башне? Время беспощадная штука, а наше мироздание устроено так, что те, кто не спешит двигаться вперед, надрываясь изо всех сил, обречены пасть — рано или поздно. И это верно и в случае с целыми организациями, и с отдельными практиками. Не знаю, каковы порядки в вашей Башне, но уверен, что там вполне имеет место конкуренция — за лучшие ресурсы, за большую власть и за многое иное.

— Полагаешь, что я могу уступить кому-то?

— Уверен, что так и будет, — не стал я ей льстить. — Сегодня ты лучшая из учеников своего мастера, завтра найдётся кто-то, кто сменит тебя и ты станешь второй. А затем третьей, четвёртой, пятой... Больше всего в этом мире я ненавижу слабость, возникшую из спеси или лени. Даже у нас здесь хватает рассуждающих так же, как и ты — родственников высокопоставленных членов секты, обладающих крохами таланта и полагающими, что это даёт им возможность расслабить булки. И именно поэтому секта, на мой взгляд, докатилась до того, что веками была фактически рабом клана Эвин и его сильнейших вассалов.

— Знаю я ребят, которым понравятся твои речи, — ответила она. — Тех, кто меряет всё лишь силой...

— Я не меряю всё лишь силой, — возразил я. — Я могу понять слабого, если он делает всё, что может, ради того, что бы стать сильнее. Больше того, я уважаю подобных — ведь если они преодолеют свои ограничения, они засияют подобно алмазам. Я презираю лишь тех, кто получив крупицу силы тут же начинает корчить из себя не пойми что и перестают выкладываться по полной. Вот увидишь — через десять-пятнацать лет я уже буду сильнее тебя. Не столько благодаря таланту, а благодаря тому, что сосредоточен лишь на силе.

— Я алхимик, а не воин, — пожала она плечами. — Сила для меня не главное.

— Даже если речь идёт о том, что ты, Небесный Лорд, гений и умница, уступишь практику, что на целую сферу ниже тебя? — поднял я брови. — К тому же я говорю не столько о боевой силе, сколько о положении в секте. Ты как талантливый алхимик будешь менее важна, чем я как талантливый воин — и это при том, что оба мы будем в Башне Пилюль, месте, где боевая сила ценится меньше, чем мастерство алхимика.

— Ты живое воплощение мнения о том, что чем талантливее практик, тем он высокомернее, — ответила она. — Раз ты так уверен этом, не заключить ли нам пари?

— Каковы условия? — спросил я.

— Если через... Ну, думаю, десяти или даже пятнадцати лет всё же мало для подобного, так что давай возьмём срок в полвека — если за это время ты не станешь более значимой фигурой, чем я, ты будешь должен одну услугу. Всё, о чем бы я ни попросила, если это только будет в твоих силах. Сразу оговорим — это не будет идти во вред твоим близким, желания вроде убийства кого-то, кто тебе дорог, не в счёт. И что бы оставить тебе хоть какой-то шанс на победу, давай внесём ещё одно уточнение — ты необязательно должен будешь быть выше меня по значимости именно в Башне. Просто в целом, для мира, в рамках конкретно нашего поколения практиков, тех кто возрастом младше тысячи лет, ты или я должны будем оказаться известнее, сильнее и более значимы.

— А что с твоей стороны? Ставка такая же? — поинтересовался я.

— Естественно, — подтвердила она.

— Тогда последний вопрос — а что послужит гарантом условий пари? — прищурился я.

Девушка небрежно достала прямо из воздуха (вернее, из пространственного хранилища в виде тонкого браслета на правой руке) тонкую деревянную дощечку, испещрённую различными незнакомыми мне силами.

— Это Доска Договоров, — пояснила она. — Редкий в нашем мире артефакт, так как для её изготовления требуется артефактор как минимум Легендарного ранга. В нашем мире, к сожалению, нет подобных, так что этот товар приходся покупать у звёздных торговцев, и стоит он немало — за эту дощечку Императорского ранга я выложила двести пятьдесят тысяч центронов.

— Нихрена ж себя, — присвистнул я.

Звёздными торговцами именовали представителей иных миров, ведущих торговую деятельность. Они приходили через Звёздные Врата и торговали и с Лунным Кланом, и с крупнейшими сектами мира и были желанными гостями. Правда, возможность вести торговлю с ними монополизировали Лунный Клан и их сильнейшие вассалы — организации пятого класса, остальным желающим приходилось перекупать товары из под иных солнц уже у этих гигантов. Что, собственно, тоже было немалой для них статьей доходов.

— Она работает по очень простому принципу — каждый из тех, кто заключает спор, вливает частичку своей Воли и энергии в доску. Волю следует наполнить своим пониманием того, что является условиями и предметом договора. Доска служит в том числе и способом проверки чистоты намерений, ведь она сопоставляет вложенный в Волю посыл у обеих сторон, и в случае, если они не сходятся, артефакт попросту не закрепляет сделку.

— И что будет, если его нарушить? — уточнил я.

— По разному, у разных дощечек разные меры наказания, всё зависит от того, что вложил в неё мастер изготовитель. Однако одно точно — нарушившему подобный договор не избежать наказания, ведь осуществляет его напрямую Система. Правда, невозможно вложить как наказание ни смерть, ни полное разрушение всех достижений в плане эволюции — потому всё же возможность отказаться есть. И в нашем случае это даже хорошо, ведь остаётся возможность отказаться выполнять что-то такое, что ты посчитаешь неприемлемым, но при этом фактор существования наказания всё же заставит выполнить то, что тебе по силам. В общем, у проигравшего будет сохранятся возможность отказаться от своего слова