Капали слёзы. Сборник стихотворений - Алексей Васильевич Губарев

class="empty-line"/>

 Рука дрожала, но удар врагу пришелся прямо в пах

 И, храбро дравшийся детина, был выпотрошен как рыбина.

 Забилось тело как в тисках последнего из игроков,

 Едва державшись на ногах, взяв золото, я был таков…

 Ну что, немтырь? Прознал о тайне? Так чокнемся вином, ужо!

 Бокалом стукну о стекло, в тебя я верю, как ни кто.

 (Коли услышал, не расскажешь, а коль увидел, не покажешь.)

 Ты ж просто зеркало. Ничто!

2013г.

Дорога до Губаря

Где солнце мерцает в Кубани свечой

А путника степь одурманит мечтой,

Где грозный закат разжигает зарницы,

А ветер волнами вздымает пшеницу,

Где красным мундиром Скалистый хребет

В канун предвечерья, играя на Солнце,

Искрится браслетом своих эполет

И средь облаков видно неба оконце,

Там средь паутины звериных путей

Тропа потаенная зайцем петляет.

Лишь избранный дьявола знает о ней.

Отшельника дух там теперь обитает.

Какую загадку тропа стережет?

О том лишь строптивый Тегинь

у Подгорной, где мельницы остов,

водой затопленный, сто лет уж гниет,

Тебе в час вечерний рассказ напоет.

Кровавую тайну хребет бережет.

Здесь, в дебрях Кавказа под сенью лесов

Бандитская балка скрывала воров.

Здесь замысел злобный отшельник ковал,

Он знал что, меж рек говорливых и скал

Где смерть и жестокость танцуют свой бал,

С шелками, оружием,  златом с Востока,

Араб караван свой нагруженный гнал.

Беда поджидала торговца в пути,

От пули разбойника вряд ли уйти.

Глаз острый, на сердце направлена мушка,

Гром выстрел упрятал в раскаты свои,

А дождик смыл кровь, расшумелись лягушки

Озноб бьет разбойника,  руки чужи.

Добычу  надежно припрятав от взора

Разбойник, достатка мечтой одержим,

Не зная стыда, опасаясь позора,

Ужом пробирался  к воротам своим.

На злато чужое тать мельницу строит,

Дом полная чаша и дети сыты,

Моля о прощении, тать мягко стелет,

А черная мельница мелет и мелет,

Не раз уж с деревьев слетали листы.

Забылось убийство, доходы росли

И в честь Губаря ту тропу нарекли,

Где шумной толпою, пшеницу собрав,

Крестьяне к помолу рекою текли.

Но Бог шельму метит.Здоровья бандюги

Болезнью простудной пробиты щиты,

И смерть словно вой дикой северной вьюги

Один на один стала с вором «на ты».

Вот так отплатило пробитое сердце,

Но быль неплохая, хоть верьте – не верьте.

2014г.

Простишь

Горишь! Такое мне знакомо.

Я сам однажды умирал…

И много раз, углей тех кроме,

когда чужое обирал.

Но те разы, поверь, пустое,

с большой натяжкою пожар.

А тот единственный – святое,

когда весь ангелом дышал.

Такое нам дано устройство

сгореть однажды навсегда.

Всё после – просто беспокойство.

Так, ядовитая бурда.

Горишь? Махни на всё рукою.

Сгорай до пагубных углей.

Боль этой раны время смоет,

забьётся сердце холодней.

Потом, как многие, ты станешь

чужое тайно обирать,

и новичку обман подаришь,

заставив тоже умирать.

И мне простишь обмана прихоть,

испивши сладкого вранья,

хоть редкий раз подушку тихо 

проплачешь в ночь, луну кляня.

Ту, что свидетелем невольным

грехопадения была

и ту, что свет утихшей болью

в такие ночи пролила.

Так полыхай недолгим маком;

В мёд майский вкусом эта смерть;

И знай, обманщик тоже плакал

Туманом золотистых верб.

2015г.

Я любил

Месяца презренная улыбка,

 Тусклых звезд прощальная роса…

 Гладь реки подернутая зыбкой,

 И рассвет с туманом обнялся.

 В тишине сиреневая дымка,

 Спят слова, что так и не сказал.

 А в груди горит и бьется шибко,

 Только взор твой холоден, а жаль.

 Я любил, а ты в любовь играла

 И теперь сухой отводишь взгляд,

 Ты нема, как черный блеск опала,

 Я, как побуревший лист измят.

 Нет в тебе ни пылкости, ни жара,

 Не знаком тебе любви угар,

 Ты к обману яду подмешала,

 Я же думал, что с вином бокал.

 Месяца ехидная улыбка,

 Звездочек предательских роса,

 Что-то слезы горло давят шибко,

 И рассвет щипаться принялся.

2015г.

Спотыкался весь вечер

Спотыкался весь вечер о солнце,

 В полночь сел отдохнуть на луну…

 Я сегодня напился до «донца»

 И к калитке твоей не приду.

 Я не буду орать хрипло: – Даша!

 И штакетник прогнивший ломать,

 И проснувшись от шума, мамаша

 Бузотёра не станет ругать.

 Под крушиною хрупкой, озябший,

 В сочных травах фальшиво спою

 И накидкой, туман подгулявший,

 Утром смочит рубаху мою.

 А когда, я похмельем разбитый,

 В дом скрипучий устало ввалюсь

 То, блюя над измятым корытом,

 Над собой от души посмеюсь.

2014г.

***

Запылала ты зарницей.

Только не расплавить льда

Лет, когда немногим тридцать

Стыла в холоде вода.

Лет, когда  давно не снятся

Встречи с милой у пруда,

Где такому чувству взяться,

Чтобы вновь попасть туда?

Но, что льнешь улыбкой светлой,

Что бросаешь липкий взгляд

Сердцем ближе я за это,

И больной душою  рад

Так что лей собою пламя.

Лей, как соты теплый мёд.

Вдруг брыкаться сердце станет,

Вдруг застывшее спугнёт.

И тихонько, неторопко

Стает застаревший лёд.

У едва приметной тропки

Травы, крадучись, зальет.

Скроет талою водою

Комли плачущих берёз,

Обвенчая нас с тобою

Звоном капающих слёз.

2015г.

Только так

Много жизнь просыпает, много.

 Да не многое свяжет взять.

 Пособьёшь, намозоля, ноги.

 Отболеешь, сотрёшь опять.

 Изомнёшь до нытья загорбок

 Будто лямкой плечо бурлак.