Мари Антильская. Книга первая - Робер Гайяр

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дуэль

Едва успели скреститься две шпаги, как Тюрло, полный решимости сдержать слово и добиться молниеносной победы, сделал внезапный выпад, нанося знаменитый удар «герцога Коротышки»…

Дюпарке не ожидал такого натиска. Он рассчитывал, что виконт, хотя бы поначалу, будет действовать шпагой осторожней. Сам он приготовился сперва немного изучить повадки противника. Выяснить, нет ли у того каких-нибудь хитростей, особых приемов или своего, коронного, удара. А главное, прежде, чем избрать тактику поединка, он хотел понять, каким манером Тюрло действует шпагой. Выведать, что у него за хватка. Сражается ли он силою, как позволяли подозревать мощные мускулы, канатами перекатывающиеся под густой шерстью у него на груди, или, напротив, действует с ловкостью и гибкостью стального клинка? Он заранее решил как можно скорее выяснить его слабые стороны и воспользоваться этим, чтобы найти брешь в защите и уж тогда перейти в наступление.

А потому неожиданная проворная атака Тюрло застала его врасплох. Он попытался было отразить удар, но острие его шпаги скользнуло по оружию противника, а тот так крепко держал его, что оно даже не сдвинулось ни на дюйм.

Водрок вздрогнул всем телом и непроизвольно зажмурил глаза. От таких ударов не спасешься, они всегда попадают в цель.

Однако Пьера удивило, что он не услыхал ликующего крика виконта. Жак отступил назад, насколько позволила его гарда. Острие шпаги врага прошло так близко, что даже задело одну из пуговиц на его камзоле.

С быстротой молнии, пользуясь позицией противника, он поднял оружие и сам ринулся в атаку. Но, к его великому изумлению, Тюрло едва заметным движением кисти отразил его удар.

Теперь Жак понял, что репутация противника была вполне заслуженной. И впервые усомнился в своей победе. До этого момента он был вполне уверен в своих силах, в своей сноровке; кроме того, правда была на его стороне, и Провидение не могло не принять этого во внимание. Но теперь видел, что Тюрло своей шпагой создавал вокруг себя настоящий железный занавес, и его клинку никак не удавалось прорвать эту оборону. Он сделал несколько выпадов, но все они кончились поражением. Тем временем ему то и дело приходилось отступать, сдавая позиции, которые уже не удастся отвоевать.

Дюпарке занервничал. Он уже перепробовал множество всяких приемов и обманных маневров, но виконт уверенно отражал их один за другим.

Внезапно Тюрло сделал несколько резких выпадов. Вне себя от бессильной ярости, парируя удары и все время пятясь, Жак снова вынужден был отступить. Как назло, каблук его сапога зацепился о камень, и он на мгновение потерял равновесие. Опустившись на колено и опершись рукою о землю, он удержался от падения и тут же увидел, что противник намерен воспользоваться этим непредвиденным невезением и нанести роковой удар.

С молниеносной быстротой в голове пронеслась мысль о Мари, потом о брате, ведь он непременно поднимет его шпагу, чтобы отомстить, и тогда его постигнет та же участь…

Водрок был не в состоянии сдержать крика, когда Тюрло с невероятным проворством нацелил шпагу прямо в грудь противника.

Жак поднял шпагу и инстинктивно стал крутить ею перед собой, одновременно резко отклонившись в сторону, что позволило увернуться от рокового удара.

Виконт даже задохнулся от бессильной ярости. Он страстно жаждал смерти врага, ибо только смерть могла смыть с него позор — и непременно в грудь, в самое сердце, хотелось ему нанести этот смертельный удар. Хоть ему и не терпелось скорее покончить с этим поединком, он слегка замешкался, старательно нацеливая шпагу, и Жак успел ловко парировать удар. Виконт же по инерции пролетел вперед, пошатнулся и вынужден был защищаться, ибо Жак тем временем уже прочно встал на ноги и тотчас же сразу бросился в атаку.

Лоб Водрока покрылся испариной. И дуэлянты, несмотря на утреннюю прохладу, тоже взмокли от пота. Впрочем, усталость уже брала свое, и рука Жака начала слегка неметь от непрерывного напряжения. Возможно, и Тюрло тоже понемногу сдавал, однако он по-прежнему находил в себе силы для презрительных насмешек.

Едва оправившись от временного поражения, он дерзко взглянул на Дюпарке и издевательски бросил:

— Ну как, вы все еще надеетесь вовремя поспеть на ваши свидания?

— Сожалею, что вынужден обмануть ваши ожидания! — не смолчал Жак. — Но даже если вам будет помогать сам дьявол, я не опоздаю!

— Если речь идет о какой-нибудь прекрасной даме, дайте мне ее адрес, я схожу утешу бедняжку!

— Прекрасная дама, что ждет меня, не терпит мошенников…

— Тогда защищайтесь, Дюпарке! Уж в этом-то ударе обмана не будет!

С этими словами Тюрло, сделав обманное движение, снова бросился на противника. Легко повернувшись на пятках, Жак избежал удара. И тут же, ни мгновения не мешкая, нанес ответный удар; на сей раз острие его шпаги пролетело так близко от шеи виконта, что Водрок не сдержал ликующего возгласа.

— Не рано ли запел, петушок? — крикнул ему Тюрло со злобной ухмылкой, вне себя от мысли, какой опасности ему только что удалось избежать. — Ничего, скоро ты у меня запоешь совсем по-другому, будешь плакать в три ручья… — И снова бросился на Жака, оттесняя его назад.

Но и виконт тоже терял хладнокровие. У него никак не укладывалось в голове, как противник, которого он поначалу принял за бретера средней руки, может так долго противостоять его ударам.

Жак слегка отступил и парировал удар. Потом улыбнулся и с дерзким вызовом произнес:

— За эти два дня вы дважды обесчестили себя, Тюрло! Весь свет уже знает, что вы мошенник, а нынче вечером всем еще предстоит узнать, что и репутация ваша добыта нечестным путем! Право, создается впечатление, будто ничто из того, чем вы владеете, не принадлежит вам по праву. Нет, пожалуй, есть одна вещь, которой у вас никак не отнять, — это вполне заслуженное возмездие!

— Поспешите излить свою желчь, Дюпарке, ибо через минуту я проткну вам печенку… Так что берегитесь! Ваше время кончилось!

Обмен любезностями дал понять Жаку, что, зля соперника насмешками, он получает над ним известное преимущество. Тюрло после каждого оскорбительного выпада взбрыкивал, словно конь, в чьи бока до боли вонзались шпоры. Он сразу терял бдительность, ловкость и сноровку.

— Подлый лгун! — воскликнул он.

Тюрло побледнел, едва сдерживая ярость. Жак же снова взялся за свое:

— Вор, лгун!.. Не много ли для одного дворянина?!

Тем временем Жак почувствовал, как кисть его судорожно впивалась в рукоятку шпаги. Усталость брала свое, и рука уже не слушалась его с прежним проворством. Перед глазами стояла какая-то белая пелена, со лба ручьями лил пот. Казалось, нервы напряжены до предела. И он подумал про себя, что пройдет еще немного времени, и он уже будет не в состоянии поднять над головой шпагу. А утратив способность реагировать на выпады противника, полностью окажется во власти виконта.

Правда, и тот выглядел не намного лучше. Он уже жалел, что поначалу попусту тратил слишком много времени и только зря расходовал силы. Он — неуязвимый, непобедимый! — как мог он допустить, чтобы эта дуэль так затянулась! Ведь д’Ажийяр потом непременно расскажет все подробности поединка, и найдутся люди, что не преминут заметить: «Да, видно, Тюрло уже сдает! Если целых полчаса провозился с каким-то Дюпарке!» И тут его пронзила мысль: «А что, если мне так и не удастся убить Дюпарке?! Если тот отделается легкой раной?!» А почему бы и нет, ведь если до сих пор фортуна так помогала его сопернику, она вполне может еще раз встать на его сторону — вот тогда он и вправду сделается всеобщим посмешищем! И в этом случае репутация его погибнет безвозвратно! «Нет-нет, надо поскорее кончать».

Он сделал несколько удачных выпадов, и Жаку снова пришлось поспешно отступить. Теперь для него это была единственная возможность уклониться от ударов, ибо кисть руки окончательно отказалась подчиняться его воле. Вскоре он был прижат к одной из колонн полуразвалившихся древних ворот. Отступать было уже некуда. И Водрок, д’Ажийяр и Тюрло понимали это так же ясно, как и сам Жак.

Виконт с дикой радостью ухмыльнулся. Пьер до боли сжал кулаки в бессильной ярости оттого, что должен стоять и смотреть, как у него на глазах будут убивать, закалывать родного брата, и видеть его, истекающего кровью. В голове пронеслась страшная мысль: а что, если ему выхватить свою шпагу и ударить в спину этому мошеннику и вору?.. Невозможно допустить, чтобы от руки прожженного негодяя погиб такой молодой, благородный дворянин, как Дюпарке, перед которым было открыто блестящее будущее.

Лишь нечеловеческое усилие над собой заставило отказаться от этой мысли.

— Все! Препоручите свою душу Господу, аминь! — воскликнул Тюрло, уже не сомневаясь в своей победе. — Впрочем, мне наплевать, Господу или дьяволу — главное, уж на сей раз вы от меня не уйдете!