Лошадь под водой (Кровавый круг) - Лен Дейтон

– Уйди, Чарли, у меня уже и так достаточно неприятностей.

Однако я действительно дышал тяжело.

– Я слышала, у тебя соблазнительная милашка-секретарша там, в Лондоне, дорогой?

– Я бы не назвал ее соблазнительной, – ответил я, – у нее двое детей и три подбородка и еще пять процентов лишнего веса. Она пьет, как рыба, и готовит только то, что рекламируется по телевидению.

Чарли хихикнула.

– Ах ты, паршивый старый лгун, ты же оставил ее фото в кармане рубашки на прошлой неделе. Я знаю, какая она.

– Ты что, стираешь и наши рубашки? – спросил я.

– Ну конечно. А кто, ты думаешь, стирает белье? Но не уходи от разговора. Я достала фото твоей секс-бомбы – секретарши, и более того я вижу матримониальную опасность в пятидесяти шагах!

– Пятьдесят шагов от тебя – это достаточно близко!

– Тогда перестань рассматривать мой купальник!

– А где здесь, собственно говоря, купальник?

В дверь постучали. Я отпрянул от нее. Это был местный мальчишка, который иногда бегал для Чарли на рыбный рынок. Он спросил – не надо ли помыть мою машину. Да, согласился я и отправился вместе с ним к «Виктору».

Похоже, что мы уже наездили порядочную сумму, которую придется заплатить компании, сдавшей мне машину. Он достал неизвестно откуда ведро, тряпку и начал поливать водой ветровое стекло.

Я сел в машину и постарался завести разговор с этим четырнадцатилетним парнишкой. Знает ли он Гэрри Кондита, да Кунью, Ферни Томаса? Да, он знает их всех. Хорош ли в этом месяце улов тунца? Хорош, но не такой, как в июле. Выполнял ли он какие-нибудь поручения для этих людей? Нет, они слишком важные особы. Может ли он оказать маленькую услугу мне? Ну конечно. И никому об этом не говорить. Будет нем как могила. Хорошо, кивнул я. Знает ли он, к какому парикмахеру ходит сеньор Томас? Аугусто знал. Знать все, что происходит в городе, было его досугом и заработком. Он должен достать маленький клочок волос сеньора Томаса. Маленький клочок. Но так, чтобы никто не видел. Это будет наш секрет, и потом он получит награду в пять эскудо.

– Вы хотите послать его колдунье?

Я подумал о Шарлотт-стрит.

– Да, – согласился я, – чтобы послать в страну колдунов.

Я стал думать о том, как сказать своим про Джо.

Глава 23"Смотрите, он входит в залив!"

Джорджо и Синглтон вернулись в три тридцать, к позднему обеду, на который нам подали жареную красную триглу[18]в масляном соусе по-португальски.

Я не хотел изображать строгого папашу, но все же заметил, что, с моей точки зрения, Гэрри Кондит слишком приближается к нашему семейному кругу.

– Но вы же не подозреваете его в том, что он шпион из полиции Салазара, сэр? – спросил Синглтон.

– Я подозреваю даже вас, мистер Синглтон, – ответил я. Пока мы ели рыбу, никто не улыбнулся. Они знали, что я не шучу.

Мы продолжали есть молча. Потом, собрав тарелки, Чарли сообщила:

– Гэрри Кондит купил или нанял катер с салоном в сорок четыре фута.

– Не надо шутить, – сказал я.

Чарли отнесла грязные тарелки на кухню и позвала нас:

– Смотрите, он как раз входит в залив!

Мы вышли на балкон и стали смотреть. Внизу, бороздя воду, большой красно-белый моторный катер отбрасывал тень под лучами послеобеденного солнца. Высоко в рубке, над закрытым ветровым стеклом, виднелась синяя морская фуражка. Бронзовое от загара лицо Гэрри Кондита расплылось в улыбке, и губы его зашевелились. Чарли приложила руку к уху рупором. Гэрри Кондит снова прокричал что-то, но ветер с моря унес его слова. Он исчез в глубине катера, мощность которого казалась достаточной, чтобы удерживаться на мертвой зыби без поворотов руля. Он вернулся с электронным рупором.

– Эй, вы, сухопутные моряки! – Металлический звук голоса прогремел над водой. – Поднимите свои задницы и давайте сюда, ребята!

– Он просто ужасно вульгарен, – заметила Чарли.

– Он невыносим, – произнес Синглтон.

– Я только сказала, что он вульгарен, – заявила Чарли, – но я не говорила, что мне это не нравится!

Джорджо погасил свою сигару. Все спустились в маленькую лодку, стартер поплевался, двигатель взревел, и мы вылетели навстречу катеру.

– Вы уверены, что мы с вами в безопасности, мистер Кондит? – спросила Чарли.

– Святая корова, сколько раз надо говорить!..

– Гэрри.

– Ладно, я скажу тебе, Чарли. Этим ребятам ничто не грозит, а вот ты не в такой уж безопасности! – Он сдвинул на затылок свою фуражку яхтсмена и разразился хохотом.

В салоне, отделанном красным деревом, висели светлые занавески и звучала музыка. Здесь были нарушены все морские обычаи. Вдоль стен тянулась подставка из нержавеющей стали, и стоял холодильник. В углу помещался телевизор с экраном в семнадцать дюймов. Мы опустились в большие кресла, а Гэрри Кондит с ритуальным благоговением начал смешивать водку с вермутом.

– Для чего это, Гэрри? – Чарли показала на висевшие на стене сигнальные флажки.

– Для своего рода беседы. Ты, например, берешь их...

– Да, я знаю функцию флажков. Я имела в виду, применяешь ли их ты?

– Конечно, дорогуша. Мои флажки международного иностранного кода: "k", "u", "z", "I", и "g", "u". Они специально для моряков. – Гэрри Кондит низко наклонился к Чарли. – Разрешите продолжать ход?

– О, это очень по-моряцки. Надо попытаться запомнить, Гэрри.

Я заметил, что губы Синглтона искривились, но было ли это реакцией на осведомленность Гэрри в мореходстве или на что-то другое, я сказать не мог.

– Поднимайтесь на мостик, – пригласил Гэрри Кондит.

Пластинка кончилась. Стереоплейер крутился в ожидании нового диска. Волны совершенно по-дурацки рокотали и хихикали.

Я услышал, как Синглтон спросил:

– Значит, это место рулевого?

– Да.

Я подумал, сколько же еще ерунды изречет Гэрри Кондит и сколько же скрывается под его кожей американских блох. Голос Майкла Дэвиса начал заполнять салон.

Потом до меня донеслось с бака, как не очень правдоподобно кричала Чарли: «Я падаю, я падаю!» – и затем, как Джорджо, якобы спасая, схватил ее в объятия, что, по-видимому, нравилось им обоим. За моей спиной Синглтон с восхищением рассматривал радиопеленгатор и электронный прибор измерения глубины.

– Взгляните, сэр, – указал Гэрри Кондит, – вот здесь управляемый якорь. – Он нажал одну из ярких кнопок. Раздался легкий шелест, и я почувствовал, как, несмотря на начавшийся отлив, катер стал покачиваться на брошенном якоре как поплавок. – Автоматический завод. Небольшой дроссель.

Мощный двигатель внезапно загрохотал в тихом заливе. Гэрри повысил обороты, и винт начал проворачивать воду. Мы заскользили вперед. Гэрри Кондит стоял у руля, держа его твердо и правильно. При этом он курил большую сигару и с сияющей улыбкой взирал на нас с высоты своего пьедестала.

– Вы, британцы, достаточно долго были монополистами на флоте; вот теперь у руля кто-то другой, – гордо произнес он и налил нам еще по порции коктейля из большого сосуда, украшенного вокруг горла изображением пиратов, отплясывающих под звуки волынки, и надписью «Сплеснивайте главные брасы, морячки!»

Мы представляли собой такую мирную домашнюю сцену, прямо как на рекламе пива.

Глава 24Нити истории

В этот день, после обеда, Джорджо показал мне на чертеже корпуса подводной лодки ту часть, которую он уже осмотрел. Чарли приготовила кофе, и мы сидели, потягивая дешевый местный бренди.

Океанская подводная лодка – очень большое судно. Ее водоизмещение превышает тысячу тонн, в длину она более трехсот футов. Не удивительно, что крестиками была зачеркнута, как уже осмотренная, только незначительная часть изображенного на чертеже. Джорджо поднял на поверхность немного: пару очков с красными линзами[19], коробку с надписью «Первитин» – немецкий аналог таблеток дезоксифедрина и три карты Испанского побережья, составленные германским адмиралтейством.

Они заинтересовали меня больше всего, поскольку на одной из них стандартного образца, принятого германским адмиралтейством, в углу чья-то рука написала шариковой ручкой цифры: число 127342 умножалось на 9748, внизу стоял правильный ответ.

Карты выцвели, порвались и смялись от долгого нахождения под водой; датировались они 1940 годом и с тех пор по логике не могли видеть света, а надписи были сделаны шариковой ручкой!

Джорджо закончил осмотр левого борта отсека пульта управления и далее, вдоль левого борта, офицерских кают. Потом шел кубрик, но прежде, чем приступить к осмотру этой части, мы решили проверить правый борт отсека пульта управления и только затем двигаться дальше.

Джорджо предсказывал, что правый борт будет более сложным. Переборка, отделявшая отсек пульта управления от офицерских кают, сместилась, что привело к разрушению пола у входа по обе стороны переборки. Под полом виднелись брошенные в беспорядке сломанные ящики из-под артиллерийских снарядов, раздавленные баллоны со сжатым воздухом и толстый слой масла, все еще различимый в разбитых емкостях с горючим. Полный осмотр должен включать проверку документов, очистку грязных обломков железа голыми распухшими руками, мягкими от длительного пребывания под водой. Не удивительно, что Джорджо оставил это на самый конец в надежде, что мы найдем то, что нам нужно раньше, чем придется переходить к правому борту.