Тевтон - Александр Авраменко

– Здравствуй, мама!

– Сынок…

Она упала ему на грудь, а парень только и смог, что ласково гладить ее по голове и пытаться как-то утешить плачущую от радости женщину. Наконец все немного успокоились и перебрались в гостиную большого двухэтажного особняка, в котором проживало семейство Вальдхаймов. Только тогда Курт смог распаковать свои узлы и приступить к раздаче подарков.

Женщины семьи дружно ахнули при виде варварских ожерелий. Отец расплылся в улыбке, получив экзотическое оружие. Иоганн не находил себе места от счастья, бегая по дому со щитом в руке и пугая аборигенов, служивших в особняке, жуткой рожей, намалеванной на нем. Оценили и меч, правда, поняв, для чего служит сей предмет, только после объяснений.

Потом Курта торжественно проводили в его старую комнату, велев отдохнуть и приготовиться к вечернему приему в честь возвращения на побывку. Покой действительно не помешал. Парень принял ванну, домашний цирюльник привел в порядок его волосы. А новенький парадный мундир прибыл с нарочным из соседнего городка. Отец сделал сюрприз, заказав его для сына в местном пошивочном салоне. Положенные к мундиру сапоги в доме имелись, не зря обувь мануфактур фон Вальдхаймов славилась на всю Тевтонию и даже поставлялась в армию. Одно время маршал провинции предлагал даже выкупить заводы семейства в казну, но потом, после того как отец задействовал свои связи, отказался от этой идеи, поставив, правда, ограничение на количество производимой обуви. Так что здесь юноша мог блеснуть среди приглашенных семейств.

Курт вытянулся на постели, отдыхая после горячей ванны. За стенами комнаты царила суматоха. Шрехты носились по особняку, словно ужаленные. Слышались голоса, звон посуды, шум передвигаемой мебели. «Да, похоже, папочка собирается похвастать своим отпрыском перед всем местным дворянством!» – мелькнула в голове мысль, перед тем как Курт задремал.

Впрочем, поспать пришлось совсем недолго, может, с полчаса. Затем в комнату постучались – пришли слуги, чтобы помочь ему одеться. После окончания процедуры Курт с удовольствием осмотрел себя в принесенном зеркале и остался доволен. Оттуда на него смотрел бравый вояка в идеально подогнанном мундире и сияющих лаком сапогах с рыцарскими шпорами. Да, теперь он тоже барон, как отец!

Последний штрих – награды. Все, как положено по уставу: медаль, орден и Крест. Черный Крест на нашейной ленте. Неожиданно в комнате стало тихо – слуги мгновенно прекратили все перешептывания, пораженно глядя на регалии, которыми украсил себя молодой господин.

Парень дернул краешком губы в улыбке и вышел из комнаты. И едва сдержал эмоции при виде того, как преобразился дом к званому вечеру. Сияли начищенные до блеска старинные бронзовые светильники, все стены были тщательно вымыты, а полы натерты воском до такой степени, что в них отражался идущий. Украшенные гирляндами белых цветов перила лестниц, алые дорожки ручной работы, фамильные драгоценности в шкафах за толстыми стеклами. Ого! Честно говоря, не ожидал даже… И на почетном месте его подарки – копье и щит. Ну понятно. Папаша решил прихвастнуть тем, где служит сын. А вот и родитель, одетый в свой лучший камзол с цепью титула на груди.

– Отец?

Курт склонил голову в знак уважения младшего к старшему по возрасту.

– Сын?

Ответный кивок. Затем голос дрогнул, когда родитель увидел награду Капитула.

– Это?..

– Да, отец.

Барон даже растерялся на мгновение. А когда рассмотрел его нашивки специалиста ягд-команды, то и вовсе потерял дар речи. Понадобился целый графин воды, прежде чем старик обрел дар речи.

– Да-а… Сразил наповал, сын! Я знал, что тебе дали титул. Но вот про остальное посыльный умолчал.

– Согласно уставу, отец.

Барон кивнул, затем щелкнул пальцами. Перед ними мгновенно вырос вышколенный шрехт в домашнем мундире, согнулся в поклоне.

– Вина нам. Шенхольдского!

Бровь юноши поползла вверх от удивления – ничего себе! Такое пьют только при рождении или смерти. Бутыль подобного напитка стоит половину дохода от мануфактур за год… Да, сын явно получил благоволение родителя! Шрехт между тем почти моментально вернулся с высокой бутылкой, покрытой паутиной. Почтительно протер сосуд полотенцем, затем откупорил и разлил по бокалам.

– За наш род!

– За род!..

Драгоценный хрусталь зазвенел, когда бокалы столкнулись, мужчины выпили, и слуги убрали посуду.

– Я горжусь тем, что ты, сын, оказался воистину достойным славы Предков!

– Благодарю за доброе слово, отец!..

Гостей действительно набралось много. Почти вся округа откликнулась на приглашение. Можно было смело сказать, что все местное дворянство посчитало за честь явиться к фон Вальдхайму, который гордился произведенным его наследником впечатлением. Еще бы! Кавалер Черного Креста! Все кумушки строили планы, как бы окрутить молодого героя со своими дочерьми, племянницами, кузинами. Впрочем, отцы семейств вряд ли возразили своим половинам против сих матримониальных планов. Ведь потенциальный жених молод, красив, богат, да еще – герой! Нет, тут надо брать быка за рога и любыми способами хватать очень и очень перспективного жениха.

Курт усмехнулся про себя, не меняя, впрочем, любезного выражения и внимая очередному навозному фрайхеру, имеющему дочку на выданье. Желание окрутить парня так и читалось на лице собеседника. Но тут выручил отец, решив, видимо, добить местное дворянство. Прервав музыкантов, играющих на балконе, он подал знак мажордому. Шрехт поднялся на помост, установленный в центре зала, и громогласно заговорил:

– Да будет всем ведомо, что час назад, прямо во время бала, сыну господина барона Ульриха фон Вальдхайма поступило брачное предложение!

«О, черт!»… Курт чуть не ахнул. Брачное предложение! Одна из немногих вольностей, позволенных женщине Орденом. Предложение вступить в брак на Тевтонии могли делать как мужчины, так и женщины. Впрочем, последнее случалось крайне редко, но – случалось. Между тем мажордом продолжал греметь в полной тишине:

– Его избрала своим женихом дочь эрцгерцога фон Роршах цу Гриффин, госпожа Бригитта Беренгария Мария фон Роршах цу Гриффин. Господин старший барон дает свое согласие на брак как глава семейства и назначает свадьбу на Рождество Христово года одна тысяча тридцать седьмого от Перехода Благочестивого Воинства Девы Марии на Новую Тевтонию. Сим подписано – Ульрих фон Вальдхайм, барон.

Глава 8

Новость ударила по молодому человеку, словно кувалдой. Как же только отец пошел на такое, даже не спросив сына, согласен тот или нет?! Хотя вообще-то в тевтонских семьях решение старшего – закон! Но почему Ледяная Блондинка вдруг выбрала его? Да, она красива! Образец истинной девушки-тевтонки. Но даже от одного вида Бригитты Курта бросает в дрожь, а по коже пробегают мурашки! И… ее должность?.. Палач-исполнитель Святой Инквизиции! Матерь Божья!..

Между тем гробовое молчание в зале сменилось гулом голосов собравшихся на бал гостей. Все бурно принялись обсуждать невероятную новость. Впрочем… Кто-то протолкался к барону и задал ехидный вопрос, хотя и ожидаемый:

– Господин фон Вальдхайм, а почему речь идет сразу о свадьбе? Ведь по законам Новой Тевтонии прежде должна быть помолвка? Без нее никакая свадьба недействительна.

Ульрих усмехнулся в ответ и бросил коротко, лишь на мгновение покосившись на часы, висевшие над входом в зал:

– Помолвка? Она будет сейчас!

В тот же миг двустворчатые двери распахнулись, и вошли одетые в сине-белые ливреи шрехты-лакеи. Словно ветер пробежал по собравшимся – это геральдическое сочетание цветов было гостям незнакомо. А барон повернулся к стоящему рядом сыну:

– Встречай невесту.

Единственное, что пришло в голову юноше: «Бригитта случайно не явится в мундире своего учреждения? Тогда всех гостей придется выносить из дома в буквальном смысле этого слова…» А ноги уже сами несли его ко входу.

В ярком свете прожекторов-светильников, стоящих вдоль вымощенной каменными плитами дорожки, можно было рассмотреть только девичий силуэт в пышном бальном платье. На мгновение от сердца отлегло – Курту показалось, что это не Бригитта. Но… Не может быть! Не может… Светлые волосы, собранные в сложную прическу, украшенную нитями из прозрачных камней, точно таких же, какие он привез с Фобоса. Чуть голубоватая ткань широкой юбки с кружевами и оборками, глубокий вырез лифа, богато расшитого платиновыми нитями, крошечная круглая сумочка в руках, облаченных в длинные, до середины предплечья тончайшие перчатки. Но не это поразило юношу до глубины души. Невеста чуть смущенно улыбалась!

Курт искренне считал, что для Бригитты это невозможное действие. Всегда ледяное спокойствие на лице, полное отсутствие каких-либо эмоций. В первую их встречу парню вообще показалось, что блондинка не человек, а механическая кукла, которую после выполнения обязанностей отключают и убирают в ящик. А тут…