Радужная Нить - Асия Уэно

— А как… правильно? — он искоса посмотрел на меня. Я ощутил, что ответ для Ю важнее, нежели он хотел показать.

— Например, отпустить её не здесь, а… Ты же говорил, что есть какие-то другие миры! И мир сновидений, Юме — своего рода врата в любой из них? Ты — юмеми, ты можешь это сделать?

Я даже подался вперёд, обрадованный. Проще простого, взять и выпустить её в родной мир! Зачем заставлять животное тосковать в неволе? Пусть оно и сикигами… И так неизвестно, сколько лет ей довелось провести в свитке. А заколка, между прочим, чужая; не к лицу мне от ханьца дорогие подарки принимать. Чужое — всё равно, что краденое, правильно дедушка твердил. Руки обжигает… иногда — в самом прямом смысле!

— Ну что, — решившись, повторил я, — выпустишь птичку? Тебе это не сложнее, чем почесаться!

— Мне? Нет уж, со своим питомцем разбирайся сам! Послушай, как я могу освобождать её или не освобождать, если 'приручал' — ты? — взмолился он, видя, как предчувствие дурного тенью ложится на моё лицо.

Повелитель Снов? Как же! Повелитель Уловок и Обманов!

Или это одно и то же?

— Подумай хорошенько, — в который раз повторил Ю, — с точки зрения здравомыслящего подданного твой поступок так же разумен, как действия человека, швыряющего в море сундук с золотом!

Отобедав, мы вернулись в предоставленную мне опочивальню и сели на кровать. Надо собраться с душевными силами и погрузиться в мир грёз. С помощью ханьца, разумеется. Соседский мальчишка, выловленный гостеприимным хозяином, уже бежал в сторону гостиницы с вестью для Дзиро. «Собирайся, отправляемся завтра утром, после восхода солнца. Жди у Восточных Ворот». Хотелось бы верить, что я поднимусь в такую рань, даже если лягу прямо сейчас и не проснусь до самого отправления. Смущало одно: манила не постель, а образ купальни, наполненной тёплой водой.

— Ю, — остановил я юмеми. — А у вас в хозяйстве есть купальня? Или бочка для отмокания?

— О боги! — хозяин дома всполошился. — Прости меня, Кай! Как же я не подумал предложить?!

— Да ничего, — улыбнулся я, — с кем не бывает…

— Перед началом долгого пути очищение не повредит нам обоим, — продолжал тот. — Идём. После купания и спится более сладко!

Прекрасно! Я вздохнул с облегчением, как любой человек, получивший отсрочку к выполнению долга. Который, разумеется, следует исполнить, да только неясно, с какого края к нему подступиться.

Мы вернулись в коридор, выводивший в хранилище. Место, знакомое по прошлой ночи.

— Сколько у тебя всякой всячины! — уважительно протянул я, рассказав хозяину, при каких обстоятельствах туда проник. — Должно быть, у покупателей глаза разбегаются… и хорошо, если не сами покупатели!

— Да, захламлено изрядно, — признался тот. — Но я-то знаю, где что находится, а Мэй-Мэй туда и не заглядывает. Так что, на самом деле, там порядок.

Не решившись отстаивать собственные представления об этом слове, я промолчал.

— Что касается посетителей, это отдельная история, к делу не относящаяся. Если не вдаваться в подробности — то их я туда пускаю крайне редко. Да они внутрь и не рвутся. — Юмеми усмехнулся, а я заподозрил, что догадываюсь об истинной причине беспорядка в хранилище. Грабителям, вознамерившимся поживиться богатствами дома Ю, не позавидуешь. Найти в подобном беспорядке что-то дорогостоящее, а главное, бесшумно это извлечь не сможет даже самый сноровистый воришка. Хитрый малый этот ханец!

— А меня самого это устраивает, — продолжал тот, как ни в чем не бывало. — И даже если расчихаешься от пыли, выискивая какую-нибудь вещь, то купальня рядом, за кухней. Проходи.

Он сдвинул в сторону перегородку бамбуковой фусумы, которую я не заметил. Вот оно, проживание в чужом доме! Никогда не знаешь, какую часть стены можно отодвинуть, если она ничем не отличается от других и не снабжена особыми углублениями для рук. Хотя мудрые утверждают, что внимательность отпирает любые двери…

За маленькой, но очень чистой кухней с прибранным очагом и аккуратным столиком, находился скрытый ширмой тупичок, где нас ожидала огромная бадья. Не очень высокая, зато широченная. Человека три могли разместиться с величайшим удобством.

— Сколько же времени придётся греть воду? — поразился я, когда хозяин отодвинул ширму.

— Здесь Кёо, а не Овара! — рассмеялся Ю. — У нас полно горячих источников, в них полгорода плещется. Оттуда и вода поступает. Смотри!

Он поманил меня к бадье и указал на её дно. Я наклонился и намочил кончик носа. Ёмкость была наполнена прозрачнейшей теплой — да что там, горячей — водой. За её колыханиями я не разглядел, какие хитрые устройства таятся в глубине, но на слово поверил. Достаточно вспомнить ворота. Вот такие чудеса я люблю и уважаю!

— Как гость ты вправе совершить омовение первым, — вежливо сообщил ханец.

— Ничего не имею против твоего присутствия, — в том же ключе ответствовал я.

— Жаль, саке нет, — буркнул ханец, проворно раздеваясь. — Разве без саке отмокнешь… пустая трата времени!

«Жаль, нет Мэй-Мэй», — подумал я, развязывая пояс хакамы. — «Она бы спинку потёрла. Наверно… Возможно, даже мне!»

Я обернулся к Ю. Он, уже полностью нагой, накручивал волосы на две палочки, чтобы не намокли при купании. Да, совершенство — оно и есть совершенство. И всё-то у него учтено. Не то, что у некоторых…

Тут меня осенило, и я пошарил в рукаве хаори. Заколка была на месте. Сойдёт, хоть и женская. Выпущу пленницу, а затем торжественно верну безделушку хозяйке. И, кто знает…

— Можно? — опасливо уточнил я.

— Конечно, на одежду же нацепил беспрепятственно, — ответил он. — Если не будешь ставить целью высвобождение птицы и не выпустишь из рук надолго в расстёгнутом виде, ничего не случится.

Слова его подтвердились.

Мы по очереди окатили себя из кувшина и забрались в бадью, усевшись друг напротив друга, с полотенцами на макушках. Как говорится, темечко прикрыто — наготы не видно. Эх, хорошо! Только неловко играть в гляделки с малознакомым человеком и ничего при этом не пить. Как нарочно, терзавшие меня вопросы утонули в тёплых потоках, омывших тело. Отрешившись от суетных забот и треволнений, я всё же никак не мог расслабиться окончательно, а потому настойчиво выдумывал тему для беседы. Хорошо хозяину дома: спокоен и раскован, только поглядывает время от времени искоса, будто ожидает чего. Да, с таким надо держать ухо востро. Не завидую я тем, кому приходится с ним вести дела… Кстати, о делах!

— Не будешь возражать, если я удовлетворю любопытство ещё по одному поводу?

Ханец хмыкнул и прикрыл глаза. Я поспешил принять это за знак согласия.