Открытый финал - Евгения Пастернак

– И ты даже не попытался?

Захар пожал плечами.

Отец изучал его, как инопланетянина.

– Да… узнаю мамкино воспитание… Ладно, разберемся. За мной!

Теперь бежали не слишком быстро, папа все время оглядывался, и Захару пришлось поддерживать общий темп.

Ночью, засыпая, он придумал план. Нужно все время показывать, как тебе тяжело. Отцу рано или поздно надоест, и он отстанет. И тогда можно будет хоть целый день резаться на компе.

Первый «Подъем!» Захар проигнорировал. Второго не последовало. Вместо окриков его вытащили из кровати, перенесли в душ и бросили под ледяные струи. Самое неприятное заключалось в том, что отец не удосужился снять с Захара майку и трусы.

После такого начала Захар мрачно, но без споров переоделся и поплелся на утреннюю пробежку. Когда начал выдыхаться, вспомнил про вчерашний план, захромал и начал отставать. Но отец, видимо, за ночь придумал свой контрплан. Он не стал подгонять сына, просто прихватил его за пояс спортивных штанов. Если бы рядом не было хихикающей Стефы, Захар просто упал бы и расплакался.

Пришлось бежать, спотыкаясь и мелко перебирая ногами. Остановились они только возле озера.

– Водные процедуры! – скомандовал отец и начал раздеваться.

Стефания скакала на одной ноге, выбираясь из штанов. Захар понял, что сейчас повторится ситуация с подъемом – его забросят в воду прямо в одежде, – и принялся стаскивать с себя спортивный костюм.

Вода сначала показалась обжигающе холодной (хотя и теплее, чем в утреннем душе), но уже через пять минут Захар понял, что в озере теплее, чем на воздухе. Только после строгой команды отца он выбрался на берег.

И растерянно посмотрел на груду одежды. Полотенец они с собой явно не захватили. Неужели придется напяливать все на мокрое тело?

– По дороге досохнем! – заявил папа и подхватил свои вещи. – Бегом марш!

На обратный путь они потратили куда меньше времени – Захара не пришлось тащить. Когда бежишь голый и мокрый, получается гораздо быстрее. Захар не только высох, но снова взмок – на сей раз от пота.

После душа (теперь Захар сам регулировал температуру) ждал завтрак.

«Яичница! – мысленно сморщился он. – Да еще с салом! Ни за что не буду!»

Но неожиданно рот оказался заполнен слюной, в которой слова отказа захлебнулись.

Отец к завтраку вышел уже в серой рубашке и легком светлом костюме. Он быстро расправился с едой, чмокнул на прощание Стефанию и направился к машине.

Захар дождался, когда дверь за папой закроется, и спросил Стефину маму:

– Тетя Карина! А можно я на компьютере поиграю?

Но Стефания не дала маме рта открыть:

– А со мной поиграть?!

– Я должен с ней играть? – выпалил Захар, с ужасом глядя на тетю Карину.

– Не должен, конечно, – мягко сказала тетя Карина. – И вообще, у нас в семье всё мужчина решает.

Захар торжествующе посмотрел на сводную сестру.

– Так веселее же вместе… – глаза Стефы наполнились слезами. – Ну и ладно. Пойду к Машке схожу…

Захар сбежал к себе в комнату. Включил комп (интернет быстрый, ура!), вошел в любимую игру. Артем тут! Еще одно ура!

Не успел он в чате похвастаться, что теперь живет в отдельной комнате в доме у отца, что у него новый комп, как зазвонил телефон. Мама! Захар порывисто схватил трубку.

– Как ты, малыш? – спросила мама.

От ее ласкового голоса Захара развезло.

– Ой мааама, – завыл он и, захлебываясь слезами, начал рассказывать, что отец заставляет его бегать, обливает ледяной водой, никого не слушает и вообще тиран и деспот.

– Потерпи, малыш, – всхлипнула мама. – Я как только смогу, сразу тебя заберу, но пока… Прости меня, пожалуйста…

– Забери меня поскорее, – заныл Захар, – я тут долго не выживу.

– Что ты кушал? – спросила мама.

Захар принялся перечислять, а мама цокала языком и переживала, что слишком мало фруктов и что любимые котлетки ее мальчику никто не приготовит.

При воспоминании о любимых котлетках Захар опять начал подхныкивать. Отвлек его строгий окрик в трубке.

– Я просил не пользоваться телефоном в реанимации! – услышал Захар.

– Я сыночку, я на минуточку, – залепетала мама.

– Сыночек сутки подождет, а вам спать нужно после операции! – сказал строгий голос и связь прервалась.

Захар уставился на аппарат. Реанимация? Операция? Слова были страшные. Из кино, а не из реальной жизни. Он попытался представить себе маму, опутанную проводами, и опять чуть не заплакал.

Компьютер пискнул новым сообщением: «Захар, ты где? Гоу, гоу, гоу!»

«Нужно отвлечься!» – подумал Захар и влился в игру.

Из сурового танкового боя его выдернул отец. Выдернул в прямом смысле слова – схватил на шиворот и стащил со стула.

– Значит, так, – сказал он мрачно, – во-первых, интернет я тебе отключаю.

– Нет! – взвизгнул Захар.

– Во-вторых, если ты еще раз пожалуешься матери, я у тебя и телефон заберу.

– А что я ей, врать должен? – нагло спросил Захар.

Отец легонько тряханул его за плечи.

– Перелом у нее сложный. Сегодня сделали операцию, составили кости. Теперь полтора месяца, в лучшем случае, лежать на вытяжке. Ни о каком доме речь пока не идет. Никуда она тебя не заберет. Она, может, полгода еще будет с палочкой ходить! А зная твою мать… – Тут отец прервался. – Короче, ей нужно спать. А не переживать, что ее великовозрастному хлюпику котлеток не готовят.

Захара бросило в краску.

– Я не хлюпик! – крикнул он.

Отец выдернул комп из розетки и вышел из комнаты.

На пробежку Захар вышел с твердой решимостью устроить забастовку. Никуда не бежать, пусть хоть силком тащит!

Но оказалось, бежать вообще не пришлось. Отец отвел их на задний двор, где висело баскетбольное кольцо и торчали турники с брусьями.

– Стефа – на брусья, – приказал папа, – Захар – на турник.

Стефания вскарабкалась на брусья и принялась раскачиваться туда-сюда. Захар повис на перекладине.

– Чего болтаешься, как сопля? – спросил отец. – Подтягивайся!

Захар лениво подергался.

– Ужас, – скривился папа.

Захар напрягся, замычал от напряжения и подтянулся до половины. После чего руки задрожали, и он торопливо разжал пальцы.

– Слабак! Стефа, покажи ему!

Девочка легко соскочила с брусьев и подошла к турнику. Запрыгнуть не смогла, и папе пришлось ее подсаживать. Зато потом она легко подтянулась три раза подряд, а затем попыталась сделать что-то мудреное и сорвалась. Отец успел поймать ее, но отругал:

– Рано тебе выход силой делать! Поотжимайся пока!

Поставил дочку на землю и заметил злорадную усмешку Захара.

– А чего ты лыбишься? Она пытается – значит, добьется! А ты… болтаешься на турнике как… блоха на булавке.

Почему-то «блоха» резанула по ушам. Стало обидно до слез. Захар развернулся и убежал к себе в комнату. Боялся, что отец поднимется и вытащит силой – но никто его не побеспокоил. Захар включил комп, убедился, что интернета нет, и выключил.

На ужин решил не спускаться – и снова никто за ним не пришел.

Лег спать, но живот подводило от голода.

Когда совсем стемнело, Захар на цыпочках спустился на кухню. Открыл холодильник и сразу наткнулся на тарелку с бутербродами. Стал торопливо глотать их прямо у холодильника.

За окном нагло торчал турник. Захар вспомнил про «блоху», ему снова стало смертельно обидно.

«Я ему покажу, – думал он, глотая колбасу с хлебом, – он узнает! Сам он блоха! И дочка его блоха!»

Входная дверь оказалась не заперта.

Захар подошел к турнику и посмотрел не него снизу вверх. На фоне ночного неба перекладина выглядела зловеще. Но он все равно запрыгнул и судорожно подтянулся. Почти до подбородка.

Сорвался. Запрыгнул снова.

«Сам ты блоха! – повторял он про себя. – И Стефа твоя блоха блошиная!»

Утром Захар проснулся сам и в окно увидел, что Стефа уже болтается на турнике. Его не разбудили. И почему-то это его разозлило.

Он выскочил во двор, даже не умываясь.

– Молоток! – сказал отец.

Но не Захару, а мелкой, которая замысловато соскочила с турника. Захару он просто кивнул.

Захар запрыгнул на турник и попытался подтянуться. Сделал он это гораздо лучше, чем вчера, по крайней мере ему так показалось. Отец же не смог этого оценить, потому что отвлекся на Стефу, которая чуть не упала после следующей, не такой удачной попытки.

– Давай лучше на лестницу, – сказал ей папа. – Целее будешь!

Они побежали в лес, Захар догнал только у самой спортивной площадки. Мелкая Стефа легко прошла, вися на руках, по высоченной лестнице половину расстояния.

– Снять? – спросил ее папа, когда она застряла.

Та упрямо мотнула головой.

– Не дойдешь, – шепотом сказал Захар и запрыгнул на лестницу следом за сестрой.