История кавалерии. - Джордж Денисон

Ганнибал построил свою армию в три линии или фаланги, но недальновидно расставил своих людей без промежутков. Восемьдесят слонов распределились вдоль фронта, 1200 лигурийцев, галлов и других наемников образовали первую линию, новобранцев из африканцев и карфагенян поставили во второй линии, построенной почти сразу же за первой. Одновременно ветеранов Ганнибала из Италии численностью в 24 тысячи человек, выступавших в качестве резерва, построили в одну линию без промежутков на некотором расстоянии от второй линии, так что в случае отхода беглецы с передних линий могли отступать, обходя фланги и ветеранов. Карфагенскую кавалерию он поставил на своем правом крыле, 2 тысячи нумидийских конников построились на левом фланге карфагенского войска.

Бой при Заме в 202 г. до н. э.

Сципион, оказавшийся великим знатоком военного искусства и доказавший свою способность к оригинальным решениям, и здесь не изменил себе, проводя необходимые перемены в организации и тактике без всякой соотнесенности с образцами и устоявшимися традициями. Как обычно, Сципион организовал свою пехоту в три линии, но поставил когорты принципов как раз за когортами гастатов, так что зрительно его армия построилась в виде линии колонн с интервалами между ними.

Эти интервалы были заполнены велитами, так что издали казалось, что римская армия выстроилась в фалангах без промежутков. Подобное расположение использовалось Сципионом, чтобы оставить промежутки для прохода слонов, которых затем должны были уничтожить велиты.

Римская кавалерия под командованием Лелия встала на левом фланге, в то время как правитель Нумидии Масинисса со своими 6 тысячами конников сражался на правом. Кавалерия вступила в стычку друг с другом, но Сципион некоторое время выжидал, стремясь избавиться от слонов, прежде чем двинуть собственную пехоту. Она стояла, пока Ганнибал не начал действовать, приказав двинуть вперед слонов.

Звуки римских труб и рожков напугали слонов, они забеспокоились, вдобавок велиты напали на них с дротиками, кавалерия также двинулась на слонов, так что некоторые слоны прошли через проходы, оставленные Сципионом в своей линии. Некоторые слоны обошли фланги войска, другие в испуге повернули назад на кавалерию с левого фланга армии Ганнибала, создав беспорядок в ее рядах. Воспользовавшись возможностью, Масинисса со всем свойственным ему мастерством пожилого и опытного командира кавалерии тотчас стремительно атаковал эту конницу, заставив обратиться в бегство. В равной степени успех сопутствовал и Лелию, доминировавшему с кавалерией на своем фланге, он не менее яростно преследовал бежавших конников.

Тем временем в действие вступила пехота. Наемники первой линии вскоре были серьезно потеснены и, вовсе не поддерживаемые карфагенянами, находившимися на задней линии, решили, что их предали, отступили назад и даже напали на своих соратников, вызвав среди них смятение. Однако и римские гастаты едва устояли. Увидев, что воины карфагенской первой линии бегут, и опасаясь, что и вторая линия также придет в беспорядок, Ганнибал велел своим ветеранам выставить копья и принудить отступающие войска рассредоточиться по флангам.

Сципион не позволил своим гастатам преследовать, снова их построил и, развернув принципов и триариев на их флангах в одну линию с ними, повел их на карфагенян. Началась новая битва между ветеранами Ганнибала и римской пехотой. Полибий пишет, что «численность, решительность и вооружение обеих сторон были равны, они сражались с таким упорством, что умирали в рядах во время сражения, и никто не мог сказать, кто же возьмет верх».

В этот решающий момент сражения, когда судьба его зависла на волоске, Лелий и Масинисса, отведшие назад своих победоносных конников и не давшие им продолжить преследование, напали на тыл фаланги Ганнибала и сумели опустить чашу весов. Карфагеняне были разбиты и обращены в беспорядочное бегство, поскольку равнина, на которой происходило сражение, оставляла их на милость кавалерии, преследовавшей их совершенно безжалостно. Сам Ганнибал с трудом ушел от преследования. Так закончилась великая битва, которая, как замечает Полибий, утвердила римлян господами мира.

Несомненно, сражение выиграла кавалерия, весьма искусно вброшенная в действие в нужный момент, очень умело ведомая двумя военачальниками. Именно они, прекратив преследование, развернулись и в нужном порядке приняли участие в битве, когда следовало добиться решающего перевеса, доказали, что действительно являются командующими кавалерии высшего типа.

На исходе Пунических войн римская кавалерия находилась в превосходном состоянии, ее применение прекрасно осознавали и ценили ее свойства лучше, чем в любой другой период римской истории. Впоследствии кавалерия в римской армии была более многочисленной, иногда намного превышая по численности пехоту. Однако ее качество ухудшилось, не такой совершенной оказалась и дисциплина, равно как и командующие не были такими искусными и умевшими использовать ее эффективно.

Через сто с лишним лет после Замы, в 86 году до н. э., Сулла вел войну с полководцами Митридата в Беотии. Он располагал армией в 15 тысяч пехотинцев и только 1500 конников, в то время как у его противников армия была намного больше. В сражении при Орхомене, чтобы защитить свои фланги, Сулла распорядился построить два укрепления. Правое он довел до болота, а левое – до реки Меласс, огибавшей справа расположение противника (полководца Архелая) и впадавшей в болото в тылу вражеского войска.

Таким образом, Сулла не только защитил свои фланги, но и нейтрализовал выставленную против него кавалерию, загнав ее во время боя в собственный лагерь. Затем он ворвался туда, уничтожил вражескую армию, зажатую между рекой и болотом и лишенную возможности отступить. Можно только удивляться действиям Архелая, имевшего численное превосходство в кавалерии и позволившего менее сильному противнику пересечь широкую равнину и запереть себя среди непреодолимых препятствий.

Лукулл, командовавший римской армией в период войны с Митридатом, весьма искусно использовал свою кавалерию, именно ей он обязан своим успехом в сражении при Тиграна-керте в 69 году до н. э., где одержал победу над намного превосходившей его армией, разумно организовав своих конников. Тигран, чья армия состояла из 150 тысяч пехотинцев, 2 тысяч лучников и пращников, 35 тысяч разведчиков и устроителей дорог, 55 тысяч всадников, из которых 17 тысяч имели тяжелые стальные доспехи, расположился на обширной равнине, где перед ним протекала река Тигр.

Лукулл со своими 10 тысячами пехоты, 3 тысячами кавалерии, 1 тысячей пращников и лучников двигался, чтобы напасть на это несметное войско, пересек реку перед правым флангом врага. Увидев столь малое количество воинов, Тигран посмеялся над его наглостью, заявив: «Если они пришли как послы, то их слишком много, если же как солдаты, то их слишком мало».

Лукулл подметил, что правый фланг врага близко примыкает к возвышающемуся над ним холму, который остался не занятым врагами. Тотчас же он отдал приказ захватить ее храбрым натиском своей кавалерии, чтобы сразу же атаковать оттуда фланг и тыл правого фланга противника, состоявший из отборной кавалерии, как уже говорилось выше, имевшей стальные доспехи.

Вдобавок Лукулл приказал своим воинам не использовать дротики, а действовать только мечами и сразу же вступать в ближний бой, стремясь в первую очередь перерубить древки копий их противников. Лишившись копий, конники, закованные в железо и не имеющие другого оружия, оказывались беспомощными. Затем следовало поражать их ноги, единственные незащищенные части тела.

Столь храбрый выпад конницы, ведомой самим Лукуллом и поддержанный двумя когортами пехоты, увенчался полным успехом. Тяжеловооруженные всадники, неуклюжие и медлительные в своих движениях, не выдержали столь яростного напора и бросились отступать, сминая свою пехоту. Так что всего через несколько минут вся огромная армия обратилась в бегство. Необычайно удивленный и пораженный паникой Тигран II оказался одним из первых, кто ринулся прочь вместе со своими приближенными.

Вряд ли заслуживают доверия данные Плутарха, утверждавшего, что потери римлян составили пять убитых и сотню раненых, тогда как только неприятельская пехота потеряла 100 тысяч, не говоря о кавалерии.

Произошедшее отчетливо показывает, что настоящие возможности конницы проявляются только при условии высокой дисциплины и умения маневрировать. Не приходится сомневаться в том, что огромная масса конников под управлением Тиграна, возможно и прекрасно оснащенных, хорошо вооруженных и слывших искусными наездниками, умели наступать, но были явно недостаточно обучены маневрам во время атаки и отступления. Именно поэтому после атаки, когда возникла угроза их флангам, они оказались совершенно неспособными производить неожиданные повороты по фронту или развернуться к противнику, чтобы сразу вступить в бой и отразить его натиск. Паника, возникшая, когда они не смогли оказать сопротивления, новизна опасности, неведение о средствах, какие могли бы исправить ситуацию, естественно поставили конников в безвыходную ситуацию, из которой они могли только спастись бегством.