Новые земли - Артем Каменистый

— Да этот алчный папуас слюной захлебывается, — буркнул Киря.

— Мнардир просит позволить ему излечить себя при помощи малого камня. Большой советует не трогать вообще: в нем слишком могучая сила, чтобы переводить ее на легкие случаи.

— Мы договаривались с ним, что поможем с его болячкой, так и будет, — подтвердил Рогов первоначальные договоренности. — Спроси у него — сможет ли он помочь Грачу.

— Говорит, что Грача тоже надо лечить малым камнем, потому что его случай прост, не надо растрачивать большой ради сломанной спины.

— Сломанная спина — простой случай?! — поразился Сусанин. — Он ничего не попутал? Да у нас у главного олигарха области сын сломал позвоночник, его по всему миру возили, но так и не поставили на ноги, калекой остался.

— Мнардир говорит, что Грач поднимется на ноги за десять дней. Может, чуть быстрее или дольше, все зависит от того, как его будут кормить. Малого камня для этого достаточно.

— И для каких же таких случаев нужен большой камень? — не мог успокоиться обычно молчаливый Сусанин.

— Мнардир говорит, что такие камни — великая редкость. Ими можно отодвинуть дряхлость. То есть омолодить старца. Это самое сложное, на что вообще способны камни жизни, причем мелкие плохо с таким справляются.

— Лена, а что с твоей проблемой? — спросил Рогов.

— Говорит, что большой мне тоже не нужен, мелкого хватит.

— Скажи ему, что мы не должны жалеть большой камень ради своих.

— Мнардир настаивает, что ни для Грача, ни для меня нет разницы, каким лечить.

— Он может начать лечение прямо сейчас?

— Говорит, что для этого ему нужна сфера Макучи или ее замена. Нельзя держать активный камень в руках при работе, можно пострадать.

— Что еще за сфера? Где нам ее достать?

— Его сферу отобрали ваксы. Он сделает заменитель, это быстро. Простенький, хватит ненадолго. Будет делать новые и новые по мере лечения.

— Ему можно чем-нибудь помочь?

— Он просит нарезать тонких кожаных ремешков. Совсем тонких, как лапша, если я правильно поняла. Их понадобится много.

— Нарежем. Сколько потребует, столько и нарежем. Кожи для такого дела не жалко.

Сидеть на деревянном насесте, устроенном в шести метрах от земли — сомнительное удовольствие. А если заниматься этим часами — вообще пытка. Так почему Рогов не спустится, не разомнет ноги? Да потому что он не просто так здесь устроился и уж точно не в короля курятника играет.

Он тут с целью решения продовольственного вопроса.

Это раньше, на Земле, ты в зависимости от широты пожеланий и количества расчетных средств мог или в супермаркете разнообразно отовариться, или на углу пару чебуреков слопать, или сходить в не последний ресторан. Здесь нет ни магазинов, ни рынков, ни хотя бы складов оптовых — система рыночного потребления полностью отсутствует. Хочешь хлебца пожевать? Ну так вспаши землю, найди зерно, посей, вырасти, обмолоти, перемели и так далее.

Мясных лавок здесь тоже нет, так что если захотел мясца, иди в такое вот место, найденное Кирей — едва выраженная долина мелкого ручейка, который в этом месте разбивается на десятки проток. В некоторых из них вода едва сочится, а остальные русла выглядят цепочками стоячих луж. Между ними поднимается тростник и зеленеет сочная трава, осеннее увядание это место еще не затронуло. Да и погода в сущности почти летняя, разве что дожди доставать начинают, ни один день без них не проходит.

Хотя в этом землянам, возможно, еще повезло. Мнардир уверяет, что на востоке, за великой рекой, по осени дождь, однажды начавшись, может лить целый месяц без перерывов. В эту пору на головах волосы плесневеют, а одежда начинает зеленеть от мха. Может, и художественное преувеличение, но вообще-то этот абориген до сих пор на вранье пойман не был, так что приходится верить.

Здесь к россыпи проточных луж проторили дорогу местные звери. Пусть погода и не сухая, но дождевыми каплями не напьешься, всем нужна чистая водица. Вот и наведываются в низину, причем выбирают одни и те же относительно безопасные места с удобными подходами.

Судя по следам, основные потребители местной водицы — кабаны. Так себе дичь, не без недостатков. Мясо самцов хоть и съедобно, но специфично. Как его ни замачивай, а привкус у него тот еще — будто несвежей мочи отхлебнул. Его сдабривают местными душистыми травами, но до полноценных специй им далеко, помогают слабо. С самками и молодняком все куда лучше, но остро стоит все та же проблема опасных паразитов — рискуешь заполучить не просто «безбилетного пассажира», а склеить ласты в муках. Свинину приходится тонко нарезать и долго готовить без стопроцентной гарантии, что в результате в ней погибнет вся несимпатичная живность.

В поселке есть что-то вроде мини-лаборатории с микроскопом, при помощи которого можно изучать мясо проблемных животных. Но в маленьком отряде такой оптики нет, а на глаз ничего не выявишь.

Ладно, пускай это будет самый вонючий кабан в мире. И плевать, что придется варить мясо до посинения или зажаривать до черных углей. В отряде девять рыл, причем трем из них требуется усиленное питание — камень жизни запустил в них процессы восстановления, процесс выглядит так, что каждому понятно — рыбой и ягодами дело не поправишь.

Поэтому день за днем у Рогова проходит по простому расписанию. С утра надо побродить по ручью, кидая на уловистых ямах искусственную муху. Потом подняться на северный склон долины, за ягодами и грибами. Про орехи тоже не забывал, внизу их хватало — для больных пиша полезная.

Ну а вечером сюда, караулить приличную дичь. Пока что время тратил впустую — ведь крупный зверь хоть и нередок в этих местах, но на рожон не лезет, подстеречь его — дело в том числе и везения. Можно наткнуться случайно, завалив в упор, а можно неделю потратить безрезультатно.

То, что лечение окажется столь угнетающим, стало неожиданностью. Вечно неугомонная Кэт мгновенно выбыла из строя, и только после этого до всех дошло, что именно благодаря ей отряд регулярно лакомился зайцами, фазанами, рябчиками и прочими съедобными пернатыми. Надо отдать ей должное — может, она и не очень хорошо обращалась с луком, но умела подкрадываться к дичи на дистанцию, откуда промах почти исключен.

У остальных с этим куда хуже. Плюс птичье изобилие уже не то, что раньше. Водоплавающие подались в теплые края, а ведь прежде добыть утку — даже для самого косорукого не было великой проблемой.

Треснула ветка. Рогов, мгновенно позабыв про страдающее на жестком насесте седалище, подобрался, медленно поднося арбалет к плечу, замер, превратившись в слух.

И тишина, даже ветер листьями не шелестит, унялся к вечеру. Закат не просматривается, солнце садится в тучи, что, как Рогов уже заметил, почти всегда приводит к ночному дождю. Это, может, и к лучшему, лишь бы за день чуть просохло, не хватало еще завтра здесь в сырости сидеть.