Путешествие рок-дилетанта - Александр Житинский

Сознательная отъединенность от официальной культуры, создание собственной субкультуры помогали рок-поколению в его идейном становлении, выработке собственных ценностей. Но они же привели к тому, что вместе с водой выплеснули ребенка, ибо рок-поколение, отвергнув официоз, отвергло и тех из старшего поколения, кто мог бы считаться его духовными старшими братьями в России. Эту роль выполняли БИТЛЗ, но не Окуджава с Высоцким и, уж конечно, не Евтушенко и Вознесенский, молодое фрондерство которых осталось рокерам неизвестным, а нынешнее положение государственных лауреатов, изредка отечески поругиваемых за грешки, не вызывало доверия.

И в дальнейшем, общаясь с другими молодыми музыкантами, РД неизменно находил в них то самое незащищенное, детское и ранимое, что впервые нашел в Жоре. Пускай другие выставляли больше игл наружу, отгораживались равнодушием или тотальным стебом — чем более они были талантливы, тем более в них это присутствовало. Иначе не могло быть, потому что талантливый человек не может быть циником и хамом, даже если он пытается эпатировать окружающих грубой манерой поведения.

Другим важным открытием стала обнаружившаяся у РОССИЯН тяга к национальным формам рока. То, что спел чуть позже Шевчук: «Над нашей Северной Пальмирой взойдет звездою русский рок!» — могло быть девизом РОССИЯН. Они и название выбрали вполне идеологическое. Правда, ни в музыке, ни в текстах РОССИЯН не обнаруживались национальные корни, которыми позже удивляли нас ДДТ, КАЛИНОВ МОСТ или Александр Башлачев. РОССИЯНЕ и Ордановский скорее ощущали потенцию русского рока, искали способы ее выявления, отнюдь не упрощая проблему и не пытаясь играть в стиле «а ля рюс», то есть в той отвратительной манере, которую демонстрировали некоторые филармонические ВИА и кабацкие ансамбли.

Они играли достаточно традиционную и прямую музыку — не слишком угрюмый «хард» с его добротными «запилами» на гитаре, которые Жора производил весьма экспрессивно, иной раз доводя себя до полного экстаза. Смотреть на него было интересно. Думаем, что ныне РД испытал бы больший кайф, наблюдая за Ордановским, но тогда он скорее пугался, да и музыка еще не забирала его. Во-первых, тяжелые формы рока по натуре не могли ему нравиться и не смогли понравиться позже; во-вторых, «наслушанность» РД была совсем невелика, ему еще просто не с чем было соотносить услышанное, поскольку Запад тоже оставался тайной за семью печатями.

Фактически, кроме БИТЛЗ и оперы «Иисус Христос — Супер-звезда», РД ничего не любил в роке, то есть не различал. И в дальнейшем познание западного рока всегда отставало от познания течественного, было менее интересным. Поныне в музыкальном образовании РД много белых пятен в западной музыке — это, конечно, мешает ему обрести абсолютную шкалу ценностей в роке, но зато делает весьма неприхотливым в слушании разного рода любительской музыки, делает легким на похвалу.

Похвала необходима молодому дарованию как воздух. В нынешние времена, когда все наслышаны, начитаны и научены, преобладает скорее скептическое отношение к начинающему. Сразу предпочитают говорить, что у него не так, опуская достоинства. Лишь очень сильный талант способен пройти сквозь черную ночь равнодушия и недоброжелательства. И поныне РД поражается, с какой легкостью молодые музыканты кроют друг друга в хвост и в гриву, будто не зная, как им самим необходимы похвала и поддержка.

РОССИЯНЕ, пройдя долгий и трудный путь, остро нуждались в поддержке. Вместо этого их били — снаружи, в статьях, где злобно описывались их выступления, и изнутри, в высказываниях тусовки. Выступление РОССИЯН на I Ленинградском фестивале укрепило мнение, что они — команда без будущего.

Возможно, Ордановский растерялся, не нашел нового пути, возможно, просто устал. Люди, видевшие его осенью восемьдесят третьего года, в один голос утверждают, что Жора был надломлен.

Одна из его последних фотографий это подтверждает.

Спустя несколько месяцев, в январе восемьдесят четвертого, Жора Ордановский исчез из жизни. Наутро после празднования старого Нового года где-то за городом он сел в электричку, чтобы уехать домой. Больше его никто не видел. Розыски милиции не дали результата.

Его друзья, с которыми он играл, высказывают предположение, что это был сознательный уход. Они надеются, что Жора еще жив.

О нем не часто вспоминают как о музыканте. Больше как о человеке. Особенно запомнился всем эпизод на фестивале в Выборге летом восемьдесят третьего года, когда на лужайке перед эстрадой возникла драка. Жора бросил петь, спрыгнул со сцены и принялся разнимать дерущихся. Говорят, у него слезы были на глазах. Для него рок-н-ролл не уживался с насилием.

РД на том фестивале не был, но, когда он вспоминает об Ордановском, он чувствует и свою вину. Как просто дать человеку немного тепла и как редко мы это делаем. И еще он думает о том, что мы склонны расценивать уход человека как логическое завершение пути, а часто он бывает случаен. Вот и здесь скорее был трагический случай. В стране, где гопники могут убить человека за один хаир до плеч, нечему удивляться.

Посещение нескольких невыразительных концертов в рок-клубе, где играли команды, о которых теперь и не вспомнить, знакомство с МАШИНОЙ и РОССИЯНАМИ, прослушивание на пленках нескольких рок-клубовских записей очень плохого качества и уже упоминавшиеся журналы «Рокси» — вот весь багаж, с которым РД подошел к I Ленинградскому фестивалю рок-музыки, состоявшемся в середине мая 1983 года.

Случилось так, что посторонние дела не дали возможности посетить конкурсные прослушивания, и РД смотрел лишь лауреатский концерт в Большом зале Ленинградского Дворца молодежи.

Этот концерт, где РД впервые увидел и услышал АКВАРИУМ, СТРАННЫЕ ИГРЫ, МИФЫ, ТАМБУРИН и МАНУФАКТУРУ, знаменовал для него переход в новое качество. Снисходительное любопытство сменилось серьезным вниманием. По существу, перед ним был весь цвет ленинградской рок-музыки, исключая ЗООПАРК, не вошедший в число лауреатов. С этой группой РД познакомился чуть позже. Ниже РД зложит свои тогдашние впечатления от того концерта, а мы сейчас поговорим о ситуации, которая сложилась тогда в ленинградском роке.

Коллективы, которые вынесли на своих плечах тяжкую борьбу семидесятых, находились уже на излете. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ жил только в воспоминаниях, что, впрочем, не помешало ему через несколько лет возродиться и вновь выступить на фестивале, к ностальгической радости старых фанов и к некоторому недоумению молодых. РОССИЯНЕ с исчезновением Ордановского распались, МИФЫ вскоре перестали показываться на фестивальной сцене, что не мешает им и сегодня вести профессиональное существование. ТАМБУРИН с Владимиром Леви вскоре тоже исчез с фестивальных подмостков, от былой его славы остались одни воспоминания.

Группа ЯБЛОКО, представлявшая из себя коллектив русского фолк-рока, не удовлетворенная прохладным приемом на I фестивале, подалась в Ленконцерт и до сей поры идет собственным негромким путем. То же можно сказать о ПИКНИКЕ.

Ленинградский рок жил надеждами на «новую волну» — и в смысле сугубо музыкальном (так называлось относительно новое течение в рок-музыке Запада), и в буквальном смысле слова. Ждали притока новых сил, которые и появились вскоре в лице КИНО, АЛИСЫ, ТЕЛЕВИЗОРА и многих других групп.

Предвестниками их появления стали две команды, закончившие свой путь очень быстро. Мы говорим о СТРАННЫХ ИГРАХ и МАНУФАКТУРЕ.

С МАНУФАКТУРОЙ было просто: двух ведущих музыкантов, Олега Скибу и Диму Матковского, сразу после I фестиваля призвали в ряды Вооруженных Сил, а лучший вокалист фестиваля Виктор Салтыков ушел искать счастья на профессиональную эстраду, где обитает до сей поры.

СТРАННЫЕ ИГРЫ — одна из самых ярких команд нашего рока — сверкнула, подобно молнии, в 1983–1984 годах, затем внутри группы начались разногласия. Сначала группу покинул гитарист и вокалист Саша Давыдов, без него звучание лишилось доли иронии и абсурда, стало более жестким (летом 1984 года Саша Давыдов безвременно ушел из жизни в возрасте двадцати пяти лет), а затем команда распалась на две — АВИА и ИГРЫ, каждая из которых имеет свои привлекательные стороны, но даже сложенные вместе они уступают СТРАННЫМ ИГРАМ.

По существу, лишь две команды сумели без заметных потерь проскочить опасный перешеек, отделивший «андерграунд» от полупрофессионального существования, каким стало существование в рок-клубе. Это АКВАРИУМ и ЗООПАРК, популярность которых в то время находилась примерно на одном уровне.

С известной долей уверенности можно сказать, что последующее развитие ленинградского рока заключалось в освоении и развитии традиций АКВАРИУМА, ЗООПАРКА и СТРАННЫХ ИГР либо же в отталкивании от этих традиций. «Тяжелые» формы рока, тем более его «металлические» формы, отступили под натиском, с одной стороны, нововолновой эстетики, с другой — все более возрастающей роли слова в песнях. Непритязательные по текстам песни РОССИЯН и МИФОВ перестали удовлетворять, молодые музыканты все смелее пускались либо в головокружительные пассажи постгребенщиковских ассоциаций (в просторечии именуемых «гребенизмами»), либо в обличительные заявления социального толка.