Десять карат несчастий - Марина Серова

— Я-то не позволяю, — сказала Валечка с многозначительным видом, — да что с них возьмешь! Вот, к примеру, Владислав Васильевич, так он в прошлом гинеколог.

«Очень интересно», — отметила я в уме.

— Разве такое возможно?

— А почему же нет? И хирурги, и гинекологи — все лечебное отделение заканчивают. Подумаешь, прошел потом специализацию, да и все.

Мне очень хотелось поинтересоваться, почему сама Валечка никакой специализации не прошла, если все так просто, но я заставила себя промолчать.

— Я слышала даже, что он частной практикой занимался, — продолжила Валечка, — и аборты делал, не представляю — и как только умудрялся.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что Владислав Васильевич почти никогда не бывает трезвым. Зато других «кодирует».

— В смысле? — Я уже совсем ничего не понимала в тонкостях Владькиной специальности.

— Знаешь, есть такой шовный материал, кетгут называется. Так вот, он сначала какому-нибудь алкашу физраствор прокапает, а потом ему под лопатку кетгут зашьет вместо эсперали, а нитка потом сама рассосется. И самое интересное, что срабатывает. Пить они бросают и друзей своих к нему таких же приводят. Только не знаю, зачем ему это надо. Я слышала, у него жена очень богатая.

Я стала сомневаться во Владькиных умственных способностях, который умудрялся заниматься такими авантюрами в присутствии глуповатой и болтливой Валечки. Кроме того, мне не давал покоя вопрос, почему он оставил такую выгодную специальность, как гинекология. Что-то тут показалось мне нечисто.

Я поблагодарила свою собеседницу за чай и варенье и, пообещав забежать вечерком, вежливо откланялась. В машине я связалась по сотовому со своим знакомым из тарасовского Минздрава. Он обещал мне перезвонить, когда что-нибудь узнает о Самойлове. Мой знакомый меня не обманул. На бабушкину квартиру я вернулась обогащенная весьма занимательной информацией. Некая Лена Королева погибла от кровотечения в результате аборта, и родственники девушки подали в суд на врача. Поэтому Владик ушел из гинекологии, несмотря на то что его действия были признаны безошибочными. Я подумала, что не стоит исключать возможности, что кто-то попытался его убить из мести, а германская реликвия здесь вовсе и ни при чем.

— Какие новости? — осведомился Владик, доедая бразильскую пиццу.

— Разнообразные, — лаконично ответила я.

— А поподробнее никак нельзя? — поинтересовался он, с интересом изучая мое лицо. Я никак не могла решить, посвящать ли его в свои открытия, и поэтому отошла к окну в надежде протянуть время, рассматривая окрестности и собираясь с мыслями.

— Можно, — решила я поделиться с ним моими новостями. — Начну с того, что была у тебя на работе.

Владик сделал огромные глаза:

— И какого рожна тебя туда понесло?

— Да вот решила устроиться санитаркой. Сам понимаешь, денег-то всегда не хватает, — объяснила я.

— Все иронизируешь, — заметил Владик, продолжая вглядываться мне в глаза. — Признавайся, компромат на меня насобирала?

— Ну, в общем, да, — не стала я отрицать. — Все вот думала, может, тебя кто-то из твоих пациентов недодушил, а? Денег отвалил за «кодирование» и запил по-черному…

Владик смеялся чуть ли не до слез:

— Я доброе дело делаю, а меня за это душить? Ну нет, Танька, ты чего-то перебрала. И надо было тебе ради такой ерунды моих сослуживцев пытать? Я бы и сам тебе все рассказал, но ты же никогда моей работой не интересуешься…

Я была вынуждена признать, что он прав. У меня испортилось настроение.

— Что-то не так? — осведомился Владик.

— Все не так! — воскликнула я. — Это, конечно, не мое дело, но мне не нравится, как ты строишь свои взаимоотношения с противоположным полом! Я за тебя боюсь!

— Танечка, ты меня удивляешь, — произнес он с улыбкой мартовского кота, — я же гинеколог.

«Ну что, съела? — съязвил внутренний голос. — И стоило так перенапрягаться? Спроси его о Королевой, он сам тебе все и распишет до мельчайших подробностей. А то только солидных людей беспокоишь зря!»

И тогда я выложила Владику все, что думаю по поводу его невезучей пациентки. Было заметно, что тема эта ему неприятна.

— Жаль девочку, — сказал он. — Но сделать ничего было нельзя — судьба, наверное. Только напрасно ты этот случай сюда впутываешь. Я ясно слышал, что убийство замышляет Ангелинин любовник, стало быть, Свиридов. Так что рассказывать здесь больше нечего.

Дело за малым осталось, придумать, как его обезвредить.

— А бриллиант? — не удержалась я.

— Что бриллиант? — не понял Самойлов. Я спохватилась, но поздно. Слово, как известно, не воробей…

— Сверточек-то пропал, — сообщила я Владику, — и твоя жена считает, что ты похитил ее наследственную реликвию, а я согласилась помочь ей ее найти.

— Психика у тебя, Татьяна, непробиваемая, — заключил Владик. Я подумала, что он так решил, потому что я связалась с ними обоими, а Владик, внимательно шаря глазами по моей блузке, сказал: — Слишком ты красный цвет любишь. На неприятности нарываешься, а он ведь раздражает нервную систему.

Я решила не делать выводов о состоянии его психики, раз он так спокойно воспринял мое заявление о том, что теперь я работаю и на его жену.

ГЛАВА 8

Не могла приложить ума, как мне быть с этим Самойловым. Дело снова застопорилось. И камень заморский не шел у меня из головы вместе с мистическим ореолом, который его окутывал. Поэтому и появилась у меня безумная идея: не слетать ли в Джакарту? Не зря внутренний голос настойчиво рекомендовал мне заняться оккультными науками. Он и теперь все не умолкал: «Ну что, слуга двух господ, доигралась? Тоже мне, „мисс Фигаро-99“!» На этот язвительный комментарий я не обратила особого внимания, однако мысль о Джакарте при более детальном рассмотрении показалась мне достаточно трезвой, если привести ее в соответствие с требованиями обстоятельств! Одна из моих подруг практиковала в салоне магии, и, насколько я могла судить, никто еще не посмел назвать ее шарлатанкой. Конечно, это вам не колдунья из Индонезии, но все же некоторое содействие не грех получить и от нее, тем более что она, если мне память не изменяет, особенно любила работать с энергетическими кристаллами. А вдруг ей что-то известно и о «моей» голубой подвеске? За последние дни я так сроднилась с этим бриллиантом, что, упоминая о нем, невольно употребляла притяжательные местоимения.

Владик догадался по моему лицу, что я что-то придумала: должна признаться, он отличался наблюдательностью.

— Что замышляем? — поинтересовался доктор и своим вопросом почти что застал меня врасплох. Ну в самом деле, не обязана же я перед ним отчитываться во всех начинаниях? Хотя если разобраться, то и скрывать мне сейчас особенно нечего. Все равно Владик знает, что я с Ангелиной связалась, да он вроде и не против.

— Хочу наведаться в один занимательный салон, — призналась я. Владик насторожился. Он напоминал мне сеттера, вставшего в стойку; его остренький нос явно почуял запах паленого.

— В косметический? — попытался уточнить Владик.

Я выдержала небольшую паузу, чтобы подогреть его любопытство, и сказала:

— К экстрасенсу.

Он словно потерял дар речи.

— А я-то считал тебя крайне рациональной женщиной, — произнес Владик после того, как к нему вернулась способность разговаривать.

— Значит, ошибался, — сказала я. Мне захотелось добавить, что он вообще плохо разбирается в женщинах, но промолчала, чтобы не усложнять и без того напряженные отношения: и так все слишком запуталось.

— Ну что тебе там делать? — воскликнул Владик.

Я попробовала объяснить:

— Получить некоторую информацию о похищенном бриллианте.

Владик все равно смотрел на меня, как на сумасшедшую. Я поняла, что этот человек никогда не поверит ни в НЛО, ни в другие паранормальные явления. Впрочем, это волновало меня сейчас меньше всего. Я извлекла из сумочки пистолет и по-дружески посоветовала Владику его не трогать. Прятать эту игрушку у меня не было времени, и я понадеялась на Владькино благоразумие. К большому своему сожалению, я не могла взять его с собой: Наталья Завьялова, моя вышеупомянутая подруга, не терпела в своем салоне и намека на огнестрельное оружие. То ли это было связано с ее ультрапацифистскими настроениями, то ли — с неизвестными мне особенностями ее биоэнергетики.

Потом я достала заветную фотографию из ящика письменного стола.

— Узнаешь? — спросила я Владика, покрутив у него перед глазами высококачественным глянцевым снимком.

— Еще бы! — ответил Владик. — Я такого камня нигде больше не видал, только в Линкином сейфе да на твоей фотке. Неужели моя благоверная подогнала? Во дает!

Я положила фотографию в сумочку.

— В общем, так, — сказала я. — Никого не впускай и из дома до моего возвращения не выходи.