Следствие по магии 2 - Анастасия Евдокимова

Твари дрогнули, начали отступать! Не мог поверить своим глазам! А потом и вовсе случилось невиданное. Несколько десятков русских обратили в бегство потусторонних тварей. Чудовища погибали от призрачного оружия, разворачиваясь они давили, топтали, и жрали уже друг друга. Особенно те из существ, что потеряли свой серый поводок. А страшный речитатив продолжал набирать обороты.

До моего сознания добралось слово: «Осовец». Девушка вытащила мертвецов. Это Атака мертвецов, в прямом и переносном смысле слова.

Ядовитые вещества, попавшие на воинов еще при жизни и после смерти, доставляли солдатам боль. Глаза, кожа, слизистая — все разъедал яд. Ожоги пенились, чернея все больше. Более того, уже умершие более ста лет назад солдаты страдали от токсических судорог грудной клетки. Боль и после смерти не оставила их практически лишало их обычной подвижности и делало все движения рваными, но они бежали на врага.

«Их всех рвёт, Знав исход. Они шли вперёд, Осовец, смерть, трупы, яд — В атаку шёл мёртвый отряд, Они шли, чтоб победить, Что мертво, то уже не убить, Осовец, смерть, трупы, яд, В атаку шёл мёртвый отряд, Они шли, чтоб победить Что мертво, то уже не убить…»

Я видел, как лопались язвы, гной стекал по их телам, отравляя еще и еще. Бесчеловечные муки кривили обмотанные ветошью лица. Гной попадал в незакрытый бинтами рот, заставляя содрогаться от кашля и стонать.

Видимые тяжелые ожоги имели подавляющее большинство воинов. И все-таки, после применения против них химического оружия массового поражения они не только выстояли, но и отразили атаку врага. Выполнив долг защитников вверенной им линии обороны, что тогда шестого августа тысяча девятьсот пятнадцатого, что сейчас шестого августа двадцать второго…

А тем временем мертвецы возвращались в свою хмарь. Противник исчез, поверженный и выгнанные.

«Осовец, смерть, трупы, яд, В атаку шёл мёртвый отряд, Они шли, чтоб победить, Что мертво, то уже не убить, Осовец, смерть, трупы, яд, В атаку шёл мёртвый отряд, Они шли, чтоб победить, Что мертво, то уже не убить.»[1]

Командир Мертвого отряда обошел девушку и посмотрел на меня, его взгляд был полон некоего глубинного понимания. В близи он казался еще страшнее, серо-бурая тряпка под ясными голубыми глазами. На их фоне его кровь виделась чернее-черного цвета, вязко стекая по его телу.

Мужчина залез к себе в поясную сумку. Достал маленький портсигар и протянул мне. У меня затряслась рука. Командир понимающие улыбнулся, тепло, одними глазами. И уронил коробочку в протянутую руку. И она не пролетела насквозь.

Ледяной почерневший портсигар обосновался в моей руке, морозя кожу и оттаивая в руках. Тем временем подпорутчик подобрался, отдал честь и скрылся последним в густом тумане, вслед за своими.

— Слава Роду! — вскрикнула дева — птица и выдохнула, на пару секунд став обычной девочкой, а я вздрогнул от звука, — Ну а теперь ты. Молодец, справился!

И как ей сказать, что у меня крик застрял в горле и мне трудно даже дышать. Как признаться этой бесстрашной девчушке, что я испугался?

— Кха, кха… Они не вернуться?

Она устало помотала головой. Я отстегнул флягу и протянул своей спасительнице, она сделала глоток и вернула. Печально вздохнула, понимающе обозначила улыбку краешком губ и положила свою ручку на все еще протянутую мою, с зажатой серебряной коробочкой. Мягко улыбнулась и одними губами произнесла:

— Владей!

И растаяла. Вот только я ощущал ее тепло и тут резко все прекратилось. И запах, ее окружал запах грозового неба.

Где-то вдали начали насвистывать соловьи, за леском показались первые лучи, очень короткой, и самой моей длинной, ночи. А воздух показался обжигающе свежим, как будто можно пить его. Жив! Живы!

— Мих, ты чего там стоишь?

От неожиданности, я резко повернулся и уставился на только что проснувшегося товарища. Он все тот же, теплый, слегка помятый со сна и недовольный, как всегда…

— Спи еще, показалось…

Я уже не видел, как товарищ вернулся на лежку и беззвучно засопел.

Луч отчаянно апельсинового света ударил по глазам. Вызвав нереальный восторг и счастье. Не помню такого уже.

Он ножом разрезал мысли. Сделав кристально ясными и решительными. Сотни раз, в моем отряде, говорили и спорили, что наши враги сделали оружием провокацию и ложь! Что Россия будет придерживаться правды и закона, и правда рано или поздно победит.

Потому что да, сила — в правде.

А вот какой оказалась правда.

Война не только здесь, сейчас, но и там по ту сторону жизни. Кто эта девушка? Как много этих тварей? А потом понял. Что здесь в этой земле ад вышел на поверхность.

Значит украинство — это секта. Сатанинская секта. Сегодня я наблюдал фактическое воплощение этой секты, эта зараза уже перекинулась на мир? Или еще есть шанс спасти? Осиновый кол, вбитый в бандеровское сердце Украины, будет означать также и конец навязанной войне.

Вот за что сегодня, на самом деле, идет битва, в котел которой одурманенный киевский режим готов бросить все жизни, находящиеся в его распоряжении. Положить на алтарь, выдернуть тварей преисподней. Сколько еще подобных монстров выпустит эта секта?

По сути, это третья мировая, и крестовый поход. От которого зависит наше будущее. Будущее всех кто доверился нам.

Я поудобнее подхватил портсигар. Потемневшее от времени серебро, еще нечеловечески холодное, полированные грани с ледяным узором, таящим под моими вспотевшими пальцами, красивая и страшная игрушка. Нажал на едва высунутый язычок замочка и открыл его. Пустое нутро едва ощутимо пахло холодом, порохом и табаком.

На крышке старинными вензелями была выгравирована всего одна строчка:

«Русские не сдаются. Владимир Котлинский»

[1] Радио Тапок, Атака Мертвецов.

Глава 7

Утро было не добрым. В первую очередь, потому, что проснулась я вся дерганная. Искренне гадая, сон это был или я туда перемещаюсь? И что делать? Не, я не о том чтобы этого не делать, как раз наоборот, что сделать, чтобы количество спасенных приблизилось к отметки «всех своих»?

В пользу версии, что я там была говорили еще и перья по всей кровати. Линяю я что ли? Придется вставать, выгребать перья из косы, одеваться. Бонусом шло то, что утро командировки встретило меня без Митрича, а это значило — собираться своими силами.

Но и это не все, меня из страшного местами сна выдернул звонок, настойчиво пробивающийся в сознание. Незнакомый номер уже третий заход делал, упорный.

— Да?

— Зоя, это Красновский Артем, вы где остановились?

— В гостинице, —