В лабиринте страстей - Владимир Гурвич

Но вот действительно ли она любила его или прав тренер, настоящее чувство к ней еще не пришло? Хотя ей очень жалко Николая, и она готова на любые жертвы ради вызволения его, но какой-то страшной пустоты от его отсутствия не ощущает. Да, ей не хватает его, но это скорей нарушение привычного образа жизни, чем переживание невосполнимой потери. На самом деле, ее переполняют какие-то новые чувства, о природе которых она лишь смутно догадывается. Да и то далеко не уверенна, что до конца правильно понимает себя.

Анжелика вернулась домой, села за учебники. Но краем сознания постоянно прислушивалась, не раздастся ли звонок.

И он зазвенел, правда это был звонок в дверь. Анжелика, как вихрь, сорвалась с места и бросилась открывать. На пороге стоял Боровой.

– Здравствуйте, извините, что я без звонка, но важное дело заставило забыть о приличиях.

– Что вы, я рада, проходите.

Они прошли в комнату.

Боровой, не спрашивая разрешения, сел на стул.

– Плохи наши дела, ваш друг написал в прокуратуру заявление об отказе от помощи адвокатов. К сожалению, в этой ситуации я ничем не могу ему помочь.

– Он меня предупреждал об этом. Я старалась его переубедить, но у меня ничего не получилось.

– Да, увы, каждый сам выбирает свою судьбу. Впрочем, я его понимаю.

Почему-то последняя произнесенная адвокатом фраза не понравилась Анжелике, и она невольно насторожилась. Боровой же вдруг оглядел комнату.

– Такая прекрасная девушка, как вы, просто не имеет права жить в таких ужасных условиях, – вдруг заявил он. – Его взгляд остановился на Анжелике. – Да бог с этим вашим Николаем, хочет сидеть в тюрьме, пусть сидит. Кому что нравится. Вам же нужно думать о своей жизни. Только она должна иметь для вас значение. Послушайте, Анжелика, я очень обеспеченный человек, мог сказать, что я по настоящему богатый. Ну, зачем вам пребывать в этих кошмарных интерьерах. Достаточно одного вашего слово – и все мгновенно изменится. Как в той самой сказке по старуху и золотую рыбку. Я готов для вас стать той самой золотой рыбкой. Уже завтра вы сможете поселиться в прекрасных апартаментах. Соглашайтесь! У вас будет все, что только можно вообразить.

– А что от меня потребуется взамен? – поинтересовалась Анжелика.

– Мне кажется, вы вполне взрослый человек, дабы возникла бы необходимость объяснять вам такие вещи.

– То есть стать вашей наложницей.

– Но почему наложницей. Возлюбленной, моей музой. Такая красавица, как вы, одухотворяет человека только одним своим присутствием.

– А у вас есть жена, дети?

– Все как положено. Но причем тут это? Вы совсем из другого мира.

Анжелика задумалась.

– А если я сообщу об этом крайне лестном для меня предложении Игорю Евгеньевичу?

Она увидела, как на лицо адвоката легла тень беспокойства.

– Мне кажется, мы с вами интеллигентные люди и понимаем, что такие вещи должны оставаться между нами.

– Хорошо, они останутся между нами при условии, если вы немедленно покинете мою комнату.

Боровой встал.

– Вы пожалеете о своем решении. – Он кивнул ей головой и вышел.

Анжелика осталась одна. Почему не звонит Волин, подумала она. Неужели ему не интересно, как обстоят у нее дела.

Глава 10

Несколько последующих дней прошли в каком-то странном оцепенении. Все было вроде как обычно и все же совсем не так. Рядом не было Николая, но к ее стыду она быстро к этому привыкла. У нее возникло странное ощущение, что так было всегда, и те почти четыре года, что связали их вместе, как бы на самом деле и не существовали. Или существовали в какой-то другой ее жизни, которая скрылась за горизонтом и уже больше никогда не вернется.

Она, правда, накупила продуктов для передачи Николаю. Но ее не взяли, заявив, что подследственный заранее предупредил, что не будет принимать никаких передач. Пришлось ей есть купленное самой. И впервые она вдруг почувствовала какую-то враждебность к нему. Все, что он делал, было как-то нелепо и глупо. Сперва эта никому не нужная стычка с преподавателем, теперь проявление его бессмысленной гордыни. Он сам без всяких на то причин роет себе яму, хотя можно было выбраться из этой ситуации с небольшими потерями. А теперь ему скорей всего присудят приличный срок. И он будет считать, что во всем виновата она. Но ведь она-то ни о чем его не просила, как только Николай угодил в беду, бросилась ему вызволять из нее. Но вместо тепла благодарности, он обдал ее холодом презрения.

Нет, так нельзя, нельзя все доводить до абсурда, нельзя губить себя, подаваясь власти неконтролируемых эмоций. В конце концов, это просто неумно, и у нее нет желания считать себя виноватой, упрекать себя в эгоизме. Она и сейчас готова сделать все возможное, чтобы Николай вновь оказался бы на свободе. Но если он этого не хочет, то и она не в состоянии ему помочь.

И все же Анжелика ощущала, что полного душевного спокойствия достичь никак не могла, что-то сверебило ее внутри, не позволяло целиком принять все эти аргументы, что побрасывало ее сознание. За их плотным частоколом скрывалась еще какая-то правда, понять которую до конца она никак не могла. Почему-то ей хотелось поделиться своими сомнениями с Волиным; девушку не покидало ощущение, что он не только ее поймет, но и поможет справиться с тем, с чем справиться самостоятельно ей никак не удавалось.

Со всем этим жужжащим роем внутренних переживаний, она поехала в Академию. И первым делом увидела там студентов, столпившихся возле стенда с объявлениями. На нем висели списки, допущенных к государственным экзаменам. Анжелика быстро нашла свою фамилию.

Она почувствовала огромную радость. Экзаменов девушка не очень боялась и нисколько не сомневалась, что преодолеет эту последнюю преграду, закрывающую ей вход в новую жизнь. Но уже совсем скоро она получит новенький, пахнущей кожей, диплом. И все сразу будет по-другому, появятся новые люди. Она вдруг ясно ощутила, как сильно надоело ей период студенчества. Конечно, это чудесная пора, но все должно завершаться своевременно. А она, Анжелика, уже созрела для того, чтобы перейти в новую стадию. И до сих пор все, что происходило, не более чем подготовка к ней. Если быть до конца честной, ей чертовски надоело это неполноценное существование. Она чувствует внутри большие силы, и все теперь зависит от того, сумеет ли найти достойное поле для их применения. Анжеликой охватило вдруг такое сильное нетерпение, что она не знала, что с ним делать. Ей вдруг захотелось немедленно куда-то бежать, чем-то заняться. Вот только куда, вот только чем?

Вольпин позвонил тогда, когда она уже почти перестала ждать звонка. Было поздно, почти двенадцать, и она легла спать. Но, заслышав телефонную трель, влекомая предчувствием, прямо в ночной рубашке помчалась в коридор.

– Здравствуйте, Анжелика, я вас не разбудил.

– Нет. – У нее вдруг пересохло в горле.

– Все равно извините, что так поздно. Очень много было дел, а сейчас, кажется, немного их разгреб. И очень захотелось вас увидеть. Что если нам закатиться в ночной клуб?

Анжелике было рано вставить, завтра ее ждал очередной зачет, но она ответила:

– Я согласна.

– Тогда я буду у вас через пятнадцать минут. А вы пока готовьтесь.

Так как нарядов у Анжелики было совсем немного, долго выбирать ей, что одеть из своей коллекции одежды, не пришлось. Она посмотрела на себя в зеркало и грустно вздохнула. Да, в таком виде в хороший ночной клуб могут и не пустить. Но ничего другого она придумать не может.

Она вышла на улицу. Днем было по-летнему тепло, а вот к ночи город навестила прохлада. Девушка поежилась. Но так как ничего приличного, чтобы накинуть на плечи, у нее не было, придется померзнуть.

Из темноты вынырнули два светлячка машинных фар. И через несколько секунд автомобиль остановился возле нее.

Вольпин вышел из салона. И сразу же оценил обстановку.

– Да вы же замерзнете. – Он мягко обнял ее за плечи. – Быстрей прыгайте в машину.

Анжелика охотно выполнила этот приказ. Он тоже сел в машину и включил печку.

– Сейчас согреетесь, – пообещал он. – Тут не печка, а настоящая ядерная установка.

В самом деле, уже через несколько секунд стало даже не тепло, а жарко. Они ехали по ночному городу, но Анжелике показалось, что делали это как-то несколько странно, автомобиль двигался только вперед, никуда не сворачивая.

Девушка еще подождала некоторое время, но их маршрут оставался прежним.

– А куда мы все-таки едим? – наконец осмелилась спросить она.

Вольпин повернул лицо к ней.

– А знаете, не знаю. Никак не могу придумать, куда вас везти? В ночной клуб что-то расхотелось, желания, там слишком много народу и шуму, а мне хочется побыть с вами наедине. Как же я не подумал, вы же скорей всего голодны.

– Я, в самом деле, чего-нибудь съела бы, – призналась Анжелика.

– С моей стороны это не простительная ошибка. Я так погрузился в свои мысли, что совсем перестал думать о вас. Вот парадокс: думаю о вас, а про вас совсем не думаю. Знаете, тот, кто укажет как изгнать из человеческой души эгоизм, будет более велик, чем Христос, Магам мед и Будда вместе взятые. Они все указывали путь наверх, только забыли про одного коварного зверька, живущего в каждом из нас и который сильней, чем все их проповеди. Вы согласны со мной?