Целитель чудовищ - 2 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич

2100 лайков. Еще сто в минус)

Глава 9

— Леви хватит пытаться выбраться! Левиафан хватит разбрызгивать воду! Змея ты подколодная даже не вздумай меня кусать! Ты свои новые клыки-то видела, а?! А яд?! Отравить меня вздумала неблагодарный ты шнурок? Хотя какой ты, к черту, уже шнурок, труба водопроводная!

Левиафан, осознав, что грозно шипеть и пытаться цапнуть руку своего хозяина было все же немного чересчур, неохотно подчинилась, однако не отбросила попытки выбраться из захвата рук мужчины.

Правда судя по виду Ордынцева он ни на секунду не поверил в раскаяние своей питомицы.

Как и предполагал Стас, спокойствие змеи длилось недолго. Когда ее глаза полностью побелели, а старая шкура окончательно отслоилась, Леви вошла в режим, который Стас еще на Земле назвал «маленький осатаневший шнурок».

Когда у Леви наступали «эти дни» еще на Земле, то она начинала бешено и очень зло ползать по всей квартире, трясь обо все, обо что только можно потереться и пытаясь сбросить, видимо, зудящую шкурку.

Не надо и говорить, что настроение у нее в те моменты было препаршивейшее.

Но если Ордынцев был готов справиться с маленькой неядовитой змеей, то теперь ему приходилось иметь дело, с трех с половиной метровой чудовищно ядовитой магической змеей.

Важно отметить, очень недовольной змеей.

Словно этого мало, из-за всех сбоев в ее организме, запаздывающей линьке и нелогичной скорости роста в настоящий момент кожа змеи почему-то отказывалась сползать по-хорошему.

Попытка ей помочь чуть было не окончилось множественными укусами, так как Леви было явно больно.

Выход был найден — размягчить кожу купанием, после чего ее наконец стянуть.

Вся процедура должна была происходила в самой дальней купальне, чтобы им никто не помешал. Туда слуги доставили несколько тазов с теплой и горячей водой, после чего спешно удалились, бросая настороженные взгляды на проводящую их взглядом змею.

Как было сказано ранее, план был прост, помочь шкуре размягчиться и спокойно ее снять.

Словно вторя своему настроению, Левиафан наотрез отказалась лезть в воду, хотя раньше делала это с превеликим удовольствием.

Сам же Ордынцев после всех приготовлений и трудов тоже не собирался сдаваться. Мужчина за последние дни натерпелся страху от огромного количества опасностей, и упрямящаяся змея стала последней каплей.

И развернулась битва не на жизнь, а на сломанные и отброшенные тазики.

Левиафан не чуралась самых подлых и тайных приемов змеиного боевого искусства. Так, несколько раз она обернулась вокруг потолочных балок, не давая себя сдвинуть с места, еще три раза расплескала хвостом тазики, и наконец пару… Десятков раз съездила Ордынцеву хвостом по лицу и другим частям тела.

А змеиное тело, на минутку, каким бы маленьким оно не казалось, почти полностью состоит из крепких мускулов. Поэтому каждый такой хлесткий удар заставлял Стаса яростно ругаться и удваивать усилия.

Стаса спасало лишь то, что он все еще был любимым хозяином Левиафан, поэтому хоть она страшно шипела, изрыгая проклятия на змеином, имитировала, что она «ну вот прям щас укусит», но зубы она все-таки не использовала

Однако это не мешало Ордынцеву чувствовать себя Гераклом, который в рукопашную борется с одной из голов Лернейской гидры.

Под конец она вовсе поменяла тактику и обивалась вокруг тела мужчины, не давая себя отодрать.

Так Стасу и пришлось, раздраженно сопя, залезть вместе с Левиафан в эту импровизированную ванную.

Чуть погодя Ордынцев решил, что все сложилось не самым плохим образом. Теплая вода приятно расслабила ноющие кости и мышцы, а спустя пару минут голова самой змеи уютно легла ему на плечо.

— Даже не думай, что я тебя прощаю. — фыркнул Стас, после чего задергался, когда змеиный язык защекотал ему прямо в ухо. — Ладно, не порти момент. Остановимся на ничьей.

Змея, вновь оправдав наличие у себя какого-то сознания, расслабленно затихла.

— Господин, — испуганный голос служанки послышался в дверях, вырывая двоицу из столь сладостной нирваны. Она явно боялась заходить внутрь. — Господин, вы еще живы? О Ками, убереги меня от ужасной смерти…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, нет причин для беспокойства! — крикнул Стас, успокоив настороженных слуг. Видимо, их знатно впечатлило легендарное единоборство между землянином и его питомцем.

Спустя пару часов отмокания наступил второй акт «Марлезонского балета». Процесс этот был сложный, нервный и можно даже сказать интимный.

— Давай! Ползи! Быстрее! Еще немного, я уже почти все! — пыхтел Стас, от напряжения всех мускулов аж покраснев.

Перед ним же отчаянно шипела Левиафан, извиваясь всем телом. Оба участника действа работали из последних сил, но были решительно настроены закончить процесс.

Чулок чешуи еще немного сполз с извивающейся Леви, которая ползла в противоположную сторону от мужчины. Тот же уцепившись за верх снятой чешуи, пытался помочь своей любимице снять все остальное.

По всем правилам логики ее кожа должна была быть мягкой и легко рваться. Вот только магическая энергия видоизменила ее прочность, сделав на подобии крепкой резины.

В итоге обоим участникам приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы снять хотя бы сантиметров десять старой кожи.

Последний рывок и Стас валится на спину, сжимая в руках весь чулок, а Леви, неудачно совершив очередной рывок, влетала прямиком в стену, после чего с матерным шипением рухнула вниз.

— Вот дерьмо, — Стас откинулся на пол, тяжело дыша. — Что же мы будем делать, если ты вырастешь еще больше?!

Левиафан ничего не сказала, но Стас услышал тихий шелест чешуи, потом характерный «бултых», когда что-то залезло обратно в тазик.

— Тут ты права, — Стас с кряхтением встал и двинулся обратно к «ванной». — После таких развлечений надо будет опять помыться! А ну подвинься весь таз заняла.

— Ша-ша-а! — что переводилось как: «Я первая его заняла!»

— Пошипи мне еще тут.

* * *

Джишин Сумада тихо пил чай в одиночестве. В последние месяцы у него была такая возможность, в отличие от всей его прошлой жизни, которую, как не крути, радостной нельзя было назвать.

Всю свою сознательную жизнь он готовился и тренировался, чтобы быть примером для всех остальных членов клана.

«Главная семья на то и главная, что должна быть сильнейшей. Она показывает остальным пример того, каким должен быть настоящий Сумада. Не подведи меня, сын. Не опозорь честь клана Сумада и главной семьи» — слова отца гремели в его разуме столько, сколько он себя помнил.

Его первые детские игрушки были маленькими игрушечными катанами и тати. Когда он подрос, деревянные игрушки сменились железными, пускай и затупленными.

Текущая в его крови родословная Сумада позволяла ему тягать тяжелые вещи, которые были бы неприятно неподъемными для обычных детей.

Этот промежуток он помнил плохо. Куда лучше он запомнил то, что последовал следом, ведь именно тогда началось обучение. Максимально жесткое и беспощадное для жителей современной Земли, однако вполне обыденные для этого мрачного мира.

Ребенок хорошо запомнил безразличные и холодные глаза сенсеев, которые смотрели на него скорее, как на кусок очень дорого и эксклюзивного мяса, чем на человека.

Но Джишин не скулил. Ему очень хорошо объяснили, что за те знания, которые он получал просто по факту своего рождения, другие воители готовы были предать и продать свои семьи и детей.

Бесконечная полоса тренировок, пота, крови, бамбуковых палок и ушибов в какой-то момент закончилась. Сумада предпочитал не вспоминать те годы. В них толком не было счастливых моментов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На конец предварительного обучения ему было тринадцать лет. Именно во столько он получил свой первой ранг, обычного воителя. Смазки для шестерёнок войны воителей.

По законам клана он стал взрослым. Это считалось таковым, что даже воитель ребенок мог без проблем убить десяток взрослых мужчин.