Лилит: змея в траве. - Jack Chalker

Ну-ну, видали мы таких. Решил сполна искупить свои грехи (а уж что они у него были – это всякому понятно). Тоже мне, мученик нашелся. Спасаем свою душу путем спасения душ своих ближних. Разумеется, отъявленный фанатик, хотя… Такие, как он, действительно способны помочь людям. Особенно таким несчастным, как эти рабы. А может, даже и мне!

Отец Бронц посмотрел в сторону, заметив Ти, тяжело вздохнул.

– О, нет, – еле слышно произнес он, но я расслышал.

– Вы о чем? – удивленно спросил я. Отец Бронц жестом указал на Ти:

– То, что они собираются сделать с ней и со множеством других девушек, великий грех.

Я невольно вздрогнул. До сих пор я старался не думать об этом. И Ти никогда ни о чем не говорила. Наверное, я боялся потерять ее и не хотел думать о близкой разлуке.

– Что они с ней сделают? – со злостью спросил я. Отец Бронц опять тяжко вздохнул:

– Во-первых, если можно так выразиться, ее заморозят. Развивающийся интеллект может им помешать, поэтому они искусственно задержат ее развитие на уровне ребенка, гораздо более низком, чем сейчас. Для этого требуется всего лишь найти нужный участок мозга и осторожно уничтожить лишнюю информацию. Большинство телостроителей в свое время работали психиатрами и легко справляются с подобными задачами. Затем они возбудят деятельность желез внутренней секреции – или чего-то еще, я в этих вопросах не специалист, – и, когда все стабилизируется, направят вместе с другими изуродованными девушками в так называемый гарем. И там начнут ставить эксперименты по устойчивой передаче способности по наследству. У рыцарей это почти мания, и телостроители с радостью используют такой предлог для проведения экспериментов.

Я просто закипел от возмущения:

– И они называются врачами? Мне казалось, призвание врача – спасать жизнь и восстанавливать здоровье – и тела, и духа.

Отец Бронц посмотрел на меня с некоторым удивлением:

– Какой ты странный, Тремон! Почему ты считаешь, что врачи менее подвержены греху, чем все остальные? Они разные – хорошие и плохие, и большинство плохих оказалось именно здесь. Я слышал, что Конфедерация осуществила целую кампанию по высылке их сюда, проводился даже компьютерный анализ их деятельности. Власти надеялись, что они отыщут способ борьбы со здешними микроорганизмами.

Я замотал головой, пытаясь отогнать этот кошмар. Конфедерация! Нет, это бездушие, это за пределами всякой логики!

– Когда они заберут Ти? – еле слышно спросил я.

Священник окинул девушку пристальным взглядом:

– Она уже прошла предварительную обработку. Странно, почему она все еще здесь? Видишь ли, «экспериментальный материал» нельзя надолго отпускать в нормальное человеческое общество – может сформироваться устойчивое сознание, уничтожить которое практически невозможно. Мне кажется, твое появление подстегнет их к решительным действиям, так как длительный контакт с человеком, знакомым с миром Извне, может сильно расширить ее кругозор и быстро развить личность.

Я вздрогнул – отец Бронц слишком легко догадался о наших отношениях с Ти.

– Как вы догадались? – спросил я. Отец Бронц только рассмеялся:

– Священник должен уметь многое, но главное – разбираться в людях. Я видел, какими глазами она смотрела на вас – как послушный щенок на хозяина. Она на самом деле очарована вами, не важно, понимаете вы это или нет. А вы как к ней относитесь?

Я задумался. Никаких иллюзий относительно нашей близости я не питал. Никаких обязательств друг перед другом у нас не было. Подобное случилось со мной впервые – боюсь, я любил ее по-настоящему. У нее были все предпосылки незаурядной личности, яркий и пытливый ум. Я сам пребывал в полном недоумении, оттого что мне удается одновременно воспринимать ее как нуждающегося в моей защите ребенка и как страстную любовницу, в которой нуждаюсь я. Хоть мы и не состояли в родственных отношениях, все это сильно смахивало на инцест. Я все честно сказал отцу Бронцу. В ответ он печально кивнул:

– Так я и думал. Жаль, очень жаль – рядом с вами она могла бы стать необыкновенно интересной и умной женщиной.

Я задумался. Да, у нее были все задатки. Потому-то она и отличалась так от окружающих. И тем трагичнее складывалась ее судьба. Меня захлестнула волна гнева.

Отец Бронц молча, понимающе смотрел на меня. Наконец, мне удалось взять себя в руки.

– Ну вот, – тихо сказал он, – теперь передо мной настоящий Кол Тремон – такой же страшный и неукротимый, как в многочисленных легендах. Из него так и рвется гигантская энергия. Колу Тремону на роду написано стать одним из могущественнейших людей нашего времени… если только он научится сдерживаться.

Я с волнением ловил каждое слово. Отец Бронц, как чрезвычайно сильный и талантливый магистр, смог ощутить мою волю и мощь. Я понял наконец, как управлять этой неведомой силой. Эмоции! Вот в чем дело! Вплоть до этого момента я отличался хладнокровием и никогда не действовал импульсивно. Но здесь, на Лилит, гормоны моего нового тела сыграли свою роль. И отец Бронц первый почуял это.

Гораздо важнее не уровень силы, а способность управлять ею, умение испытывать подлинные, первобытные, ничем не опосредованные чувства и сознательно направлять их в нужное русло. Именно это служило гарантией продвижения человека по иерархической лестнице Лилит. Именно поэтому Кронлон, злобный и неистовый, достиг лишь самой низшей ступени. Именно поэтому Марек Криган стал властителем. Качества блестящего непобедимого агента пригодились ему и здесь.

Уже совсем стемнело, батраки разбрелись по хижинам. Завтра предстоял такой же трудный день.

– Вы еще придете? – спросил я отца Бронца. Он покачал головой:

– К сожалению, нет. Впереди долгий путь, я и так очень задержался. Я направляюсь на юг, в поместье Шемлон. Рад был с вами познакомиться. У меня предчувствие, что мы еще встретимся. Человек такой недюжинной силы быстро вырастает на нашей планете, особенно если тренирует и развивает свой талант.

Это замечание показалось мне чрезвычайно важным.

– Тренирует? – переспросил я. – Но как? Что для этого нужно? Кто поможет?

– Иногда никто, а иногда кто-нибудь, немного, – загадочно ответил он. – Самую лучшую подготовку, насколько мне известно, можно получить в поместье Моаб, где проживают потомки первых поселенцев-ученых. Однако до него много тысяч километров. Впрочем, не стоит волноваться – когда ученик готов, учитель приходит сам.

Я оставил его на пригорке и вместе с Ти направился в хижину. Несмотря на то, что час был поздний, а день выдался не из легких, я долго не мог заснуть. Обрывки мыслей носились в голове. Я думал о Мареке Кригане, о Ти, моей милой несчастной Ти, и о том, что с ней собираются сделать. Постепенно я забылся.

ГЛАВА 8

ПУТЬ НАВЕРХ

Каждую свободную секунду я посвящал тренировкам и добился, по крайней мере так мне казалось, немалых успехов. Во-первых, доставшееся мне тело Кола Тремона я стал воспринимать как свое. Кроме того, его – нет, уже моя – сила развилась до уровня, который еще недавно я считал недоступным. Теперь я даже не замечал, что мой вес как минимум в три раза превышает привычный; перестали болеть мышцы.

Второе мое достижение для меня как агента было гораздо ценнее.

Меня унизили, покорили, а затем втоптали в грязь с удивительной легкостью. Такое не прощают. Теперь, как ни странно, унижение пошло мне на пользу. Когда я попал на Лилит, я был дерзок, энергичен и очень самоуверен. Однако в таких условиях мне – лучшему агенту Конфедерации – действовать еще не приходилось. Все здесь было совершенно чуждым, подчинялось своим, особым законам. Я выпал из родной стихии и раз уж вступил в игру с намерением победить, требовалось сильное, непереносимое унижение, чтобы разрушить все старые стереотипы, взглянуть другими глазами и – выйти победителем. Только поэтому мне удалось выжить. И только поэтому мне, казалось бы, окончательно раздавленному непобедимой мощью, удалось сохранить волю к жизни.

Как-то вечером, вскоре после отъезда отца Бронца, я понял, что что-то случилось неладное.

Ти исчезла. Обычно мы встречались после работы и вместе ужинали, а жизнь в поместье текла столь размеренно, что обо всех переменах я узнавал заранее.

Я принялся расспрашивать, но никто ее не видел. Наконец я узнал, что в полдень за ней зашел Кронлон и увел с собой.

Я задумался. Хотя смотритель был не прочь поразвлечься, дело обстояло гораздо хуже. Несмотря на кажущееся могущество, он был низшим звеном уходящей в горные выси иерархии, и ему так же, как и нам, приходилось исполнять свои обязанности. Предчувствуя самое худшее, я оставил еду и направился к хижине смотрителя. Вряд ли этот поступок можно назвать благоразумным, но иного выхода я не видел,

Кронлон сидел, поглощая какое-то пойло и попыхивая местным эквивалентом сигары – батраков такой роскошью не баловали.