Великий Сталин - Сергей Кремлев

Однако вышеприведённая мысль верна лишь в отношении истории, но не в отношении Истории с большой буквы… Эта Большая История выдвигает в выдающиеся исторические эпохи на первый план такие реальные фигуры, облику и судьбе которых позавидует фантазия самого талантливого романиста! Македонский и Цезарь, Карл Великий и Ярослав Мудрый, Людовик XI и Иван Грозный, Генрих IV и Пётр I с Екатериной II, Наполеон и Бисмарк, Махатма Ганди и Кастро – о каждом из них можно написать увлекательный роман, главный герой которого будет интересен и значителен прежде всего как личность, как человек, а не как исторический персонаж…

Что уж говорить о Ленине, о Сталине! Их верные и полные психологические портреты – при всей цельности и целеустремлённости натур обоих – должны содержать множество тонов, полутонов и сложное, диалектическое смешение различных красок и оттенков.

Но в мою задачу не входит намерение дать развёрнутый психологический портрет Сталина. И если я буду касаться этой стороны вопроса, то тоже – в связи с основной целью: показать не просто выдающуюся роль Сталина в русской истории, а роль не отменяемо первую – даже по сравнению с Лениным. Однако как тут обойтись вообще без «психологии»? А она тоже начинается с детства…

О детских годах тех, кто вошёл в Историю, придя на её «бельэтаж» с социального «чердака», всегда имеется много вымыслов и домыслов, но мало точной информации. И побасёнок о детских годах Сталина при желании можно начитаться в достатке. Тем не менее не приходится сомневаться, что детство у юного Сосо Джугашвили лёгким не было уже потому, что он родился в семье небогатой. Но первые годы его жизни не были наверняка и нищими, потому что – по позднейшему публичному свидетельству самого Сталина – его отец был не просто отличным сапожником, а владельцем мелкой сапожной мастерской. Разорившись, он вернулся работать на обувную фабрику Адельханова, однако мечтал о возврате из пролетарского в мелкобуржуазное состояние…

Американский политолог, профессиональный дипломат Роберт Такер написал в 1973 году одно из наиболее, пожалуй, интересных зарубежных исследований о Сталине. При этом Такер, так сказать, «честно» не понял ни сути эпохи Сталина, ни роли Сталина в ней, даром что со второй половины 40-х и почти до середины 50-х годов жил в Москве и даже женился в 1946 году на русской. И вполне типично то, что Такер излагает сведения о горийских годах юного Сосо по книге некоего тёзки Сталина – Иосифа Иремашвили «Сталин и трагедия грузин», изданной в 1932 году на немецком языке в Берлине. Иремашвили учился вместе с Сосо Джугашвили в Горийском духовном училище, позднее стал меньшевиком, а с установлением в Грузии Советской власти – эмигрантом. Пренебрегать его положительными сведениями о Сталине нельзя – Иремашвили действительно хорошо знал Сталина в детстве. Но вряд ли разумно будет воспринимать как достоверные практически все негативные сведения о жизни и натуре Сосо, исходящие от Иремашвили. Слишком уж специфическими оказались и судьба тёзки Сталина, и время и место выхода его книги, чтобы верить тому плохому, что эмигрант-меньшевик написал о Генеральном секретаре партии большевиков.

Ну, в самом-то деле! С одной стороны, Иремашвили утверждает, что квартира Сосо стала его вторым домом. С другой же стороны, он пишет, что дома у Сосо вечно были пьяные скандалы отца, сопровождавшиеся избиениями жены и сына. Но вряд ли один Сосо оставался бы охотно в гостях у другого Сосо, если бы это было так на деле. Сам Сталин в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом сказал коротко: «Мои родители были необразованные люди, но обращались со мной вполне неплохо…»

И что уж говорить о «сведениях» Эдварда Радзинского, который ссылается на «воспоминания» некоей Ханы Мошиашвили – 112-летней (!) грузинской еврейки, в 1972 году переехавшей в Израиль, которая якобы знала мать Сталина и «поведала» о якобы «жуткой семейной жизни» своей «подруги»?!

О подлинном же Сосо достоверно свидетельствует такой источник, как «Духовный вестник Грузинского экзархата», где в перечне учеников Горийского духовного училища, переходивших из класса в класс «по первому разряду», из года в год фамилия Джугашвили стояла первой. Юрий Васильевич Емельянов, автор отличного исследования о Сталине, справедливо замечает по этому поводу, что похвальные листы выдавали лишь при наличии отличной отметки по поведению, и это никак не укладывается в облик угрюмого строптивца и т. д.

Зато портрет худого, но крепкого мальчика с упорным безбоязненным взглядом живых темных глаз и с гордо откинутой головой, данный Иремашвили, явно точен. А место для становления характера будущего гения власти судьба выбрала умно.

Грузинский город Гори расположен у слияния горных рек Куры, Большой Лиахви и Меджуды в 76 километрах от Тифлиса (Тбилиси). «Стрелки» рек – это всегда, как сейчас говорят, энергетически благоприятные точки земного шара. Но слияние трёх горных рек – это нечто особое. Причём бурное течение ледяной воды не очень-то располагает к обучению плаванию. Возможно, поэтому, а также потому, что в детстве Сталин получил травму руки, плавать он так и не научился. Но жизнь на берегу Куры и созерцание Куры не могло не отпечататься в его сознании и подсознании глубоко.

Любая крупная река – это судьба и самой реки, и людей, на ней живущих. У полуторатысячекилометровой Куры – тоже своя судьба. Начавшись в горах Турции, она стекает на русский горный Кавказ, протекает через Гори, Тбилиси и далее спускается в низменную зону Азербайджана, а там питает болотистые Ширванскую, Мильскую, Муганскую степи, принимает в себя в нижнем течении Аракс и около Байрамлы не прорывается напрямую к Каспию, а резко спадает вниз, чтобы впасть в него в ста с лишним километрах к югу от Баку.

Конечно, Сталин, изучая географию, узнал об этом рано, а имея пытливый ум, он – как я понимаю – не раз устремлялся мыслью за течением Куры, и это течение мысли уводило его далеко.

Гори – это ещё и горы. Собственно, название города и означает по-грузински «холм, гора»…

А горы – это тоже особая судьба, особый строй мысли и чувств. Недаром Сталин, говоря о Ленине после его смерти, раз за разом сравнивал его с горным орлом. И это – явно образ из детства Сталина.

Сталин сам был орлиной породы, и то, что в его мальчишечьем восприятии символом яркой жизни стал именно орёл, говорит о нём, как о человеке, на мой взгляд, много больше, чем различные «воспоминания».

Сегодня о Гори тех лет, когда по его улицам ходил юный Сосо, узнать что-то не так просто, если, например, не заглянуть в 17-й том Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона за 1893 год, где мы можем прочесть…