Болотная бусинка - Надежда Храмушина

— В нашей деревне бусины нет. — Сказала Милка, когда все расселись вокруг стола.

— Я, почему-то, так и думал. — Потёр лоб Валериан Петрович — Кто-то с этой бусиной уехал отсюда. И что теперь?

— Её теперь никогда нам не найти. — Сказал Артём — Если только мы, как и хотели раньше, всё-таки список составим, кто куда уехал.

— И что, по всей стране будем искать? — Спросила Оля.

— Не надо по всей стране искать. Бусинка рядом, недалеко, они её чувствуют. — Сказала Милка — Только она сейчас не на человеке. Им надо поближе, чтобы разобраться, что к чему.

— Это как понимать? — Удивился Валериан Петрович — Где-то в лесу валяется?

— Нет. Надо нам туда. — Милка махнула рукой в сторону речки — Там есть дома. Деревня.

— Чудино? Бусинка в Чудино? — Снова спросил Валериан Петрович — Ты точно поняла, что они сказали?

— Да, точно. — Кивнула Милка — Нам надо ехать в том направлении, которое я показала.

— Ну что ж, это можно. Мой конь во дворе. Я с собой могу троих даже взять. Один — на заднем сиденье, а двое — в коляске. Давайте сегодня в Чудино и съездим, что в долгий ящик откладывать. Здесь недалеко, семь километров. Обернёмся за пару часов.

С Валерианом Петровичем поехали Паша, Милка и Оля, которая сказала, что эта поездка будет служить ей компенсацией за то, что на болото её не взяли. Милка и Оля сели в коляску, а Паша примостился на заднем сиденье за дедом. Только они въехали в Чудино и едва успели проехать два дома, как Милка закричала:

— Здесь, это здесь! — И показала пальцем на небольшую покосившуюся избу.

Валериан Петрович сразу повернул на лужайку перед домом, остановился перед такими же чёрными и старыми воротами, как и сам дом, и повернулся к Милке:

— Ты не ошибаешься?

— Нет. — Милка энергично помотала головой — Она здесь.

— Повезло. — Паша слез с сиденья — Сразу нашли.

— Подожди ты, повезло! — Дед заглушил мотор, но из-за руля не вылез — Здесь живёт Томка Рушникова. Вот уж кому никогда никто не завидовал, и уж точно бы не захотел с нею поменяться местами!

— Почему? — Удивился Паша.

— А сам не видишь? — Дед кивнул на дом — Много тут богатства? Муж Томкин умер лет тридцать тому назад. Спился. А пока жив был, всё из дома тянул, пропивал. Хуже всех жили, можно сказать, впроголодь. Нет, Милка, что-то там перепутали твои советчики.

Милка вылезла из коляски и прошла до ворот. Паша видел, как незаметно она выпустила чёрную змейку в траву. Валериан Петрович усмехнулся и добавил:

— Если только Томка и сама не знает, каким богатством владеет.

В это время за воротами послышались шаги, потом брякнула щеколда на воротах и со скрипом открылась калитка. Из ограды вышла, еле передвигая ноги, сухая старушка, вся сморщенная, в грязном фартуке, надетом на такое же грязное платье. Она сначала подозрительно посмотрела на Милку и Пашу, потом, увидев Валериана Петровича, узнала его и всплеснула руками:

— Валера, ты? А я смотрю, кто-то приехал, а не узнаю. — Голос у неё был тихий, она шепелявила, и, казалось, во рту у неё совсем не было зубов — Если ты насчёт дров, так я уже заказала, сосед мой, Лукин Митя, обещал к осени машину уже наколотых привезти.

— Нет, я давно уже не берусь за такую халтуру, годы не те. Спина болит, ноги. Себе ещё заготовляю, да и то сыновья приезжают, помогают. А твой сын, что, приезжает хоть к тебе? Давно здесь был?

— Приезжает, в том году крышу починил. Да некогда ему часто ездить, работает всё. Да и далеко ему ездить. Он ведь у меня на севере.

— Да, слышал я. — Валериан Петрович слез с мотоцикла — А я ребятам вот хотел церковь показать, оставим тут у тебя мотоцикл, пройдёмся пешком. Не против?

— Оставляйте, не жалко. — Она оглядела ребят — Это что, все твои внуки?

— Мой только один, Паша. А это Милка, внучка Дуси Подногиной, а это Ольга, Петрова Вовы внучка. А это, ребята, Тамара Селивёрстовна, когда — то была лучшей дояркой в районе, даже в газете о ней писали.

— Да когда это было! — Тамара Селивёрстовна махнула рукой, но радостно улыбнулась своим беззубым ртом и поправила платок на голове — Вспомнил! Сейчас вон еле хожу, забыла уж, когда последний раз к корове-то подходила!

— Так ведь старость никто не зовёт, сама приходит. — Валериан Петрович повернулся к ребятам — Ну что, пошли, прогуляемся. Тома, церковь-то открыта?

— Открыта, открыта. Вечерняя служба уже давно идёт. Я сегодня на вечернюю не пошла, ноги ломит. К утренней-то хожу, а к вечерней уже не могу.

— А мы сходим, посмотрим.

Ребята пошли вслед за Валерианом Петровичем по улице к видневшейся невдалеке кирпичной церкви. Купол её был ослепительно голубой, с сияющим над ним золотым крестом. На круглых аккуратных клумбах высажены сплошным ковром анютины глазки, смотрящие на людей своими чистыми ангельскими глазами. Служба уже закончилась, и им навстречу вышло несколько старушек. Паша заметил, с какими счастливыми лицами они выходили из церкви. Из распахнутых дверей напахнуло ладаном и восковыми свечами. Внутри церкви было очень светло от огромных арочных окон, на полу расстелены выкладные половики, было чисто и уютно по-домашнему. На бачках со святой водой и на полочках с церковной литературой лежали белоснежные накрахмаленные салфетки. Вокруг некоторых икон были развешаны расшитые полотенца. Возле большой иконы Богородицы, на столике, стояли букеты полевых цветов. К ним подошёл батюшка богатырского вида, благословил их, а Милке даже подарил маленькую икону Николая Чудотворца. И пока шёл до дверей проводить их из церкви, успел рассказать о святом праведнике Иоанне Кронштадском, чей праздник сегодня был по церковному календарю.

Вышли из церкви они в приподнятом настроении, и решили, что обязательно снова приедут сюда на Троицу. Валериан Петрович зашёл в магазин, купил пряников, конфет, сказал, что в гостинец Тамаре.

Тамара пригласила их в дом, уже заварила в большом заварнике ароматные травы, поставила на стол