По ту сторону Псоу - Сергей Катканов

Когда в 2009 году было объявлено о создании Абхазской Православной Церкви, это как раз и был тот непростой случай. С одной стороны понятно, что абхазское духовенство действовало во благо своей паствы, а не этим ли и должен руководствоваться любой священник в своих действиях? С другой стороны, согласно святым канонам, АПЦ — самочинное сборище, неканоническая группировка, и никто в православном мире не имеет права называть это сборище так, как они сами себя назвали. Это не Абхазская Православная Церковь. Строго говоря, это раскольники, не желающие признавать над собой власть грузинского патриарха. Мы можем считать абхазских священников героями, спасающими души своих прихожан. Но это не меняет квалификации их действий. Они раскольники.

Конечно, каноны — не догматы, это не истины веры, это правила церковной дисциплины, то есть нечто служебное по отношению к главному. И нарушитель канонов — отнюдь не вероотступник. Но пренебрежение канонами неизбежно приведёт к тому, что Церковь распадется на множество сект, и тогда саму нашу веру мы уже никак не сможем защитить. Таково и есть назначение канонов — охрана веры, а потому создание самочинных неканонических сборищ — прецедент для православия опасный.

Как же отреагировала Московская Патриархия на создание самочинной АПЦ? С тихой молчаливой благосклонностью. Большинство участвовавших в создании АПЦ священников — клирики РПЦ, их можно было и в запрет отправить за учинённый раскол. Но никаких дисциплинарных мер не последовало. Это можно понять. Если из абхазского церковного тупика законного выхода нет вообще, так не греметь же анафемами по поводу незаконности избранного выхода.

Это всё понятно, непонятное начинается дальше. Когда отец Дорофей (Дбар) и отец Андрей (Ампар) заявили о своём выходе из АПЦ и создании параллельной церковной структуры — Священной Митрополии Абхазии, Московская Патриархия мгновенно отправила их в запрет за эти «неканонические действия». Протодиакон Андрей Кураев громогласно провозгласил: «В Абхазию пришёл раскол», и это была отнюдь не его личная позиция. По–ра–зи-тель–но… В голове не укладывается, как это наши зоркие ревнители канонов не усмотрели раскола в создании АПЦ? А когда два священника вышли из АПЦ, тут же говорят — раскол.

Спросите у специалистов по уголовному праву является ли преступлением выход из преступной группировки? Неловко и задавать такие вопросы? Любому человеку понятно, что преступлением было там находиться. Так почему же чиновники Московской Патриархии дали молчаливое согласие на создание неканонической группировки, а выход из этой группировки объявили расколом? Да потому что АПЦ они полностью контролируют, а тех, кто вышел из АПЦ контролировать уже не смогут. Хотя с точки зрения канонов, МП не имеет ни малейшего права контролировать церковные структуры в Абхазии — не наша каноническая территория.

Московские чиновники в рясах уже слишком красноречиво показали, как мало для них на самом деле значат церковные каноны. Ведь просто по глазам бьёт, что они руководствуются в своих действиях мотивами совершенно нецерковными. Какими же?

Когда вокруг Новоафонского монастыря улёгся шум, связанный с назначением нового настоятеля, который исчез оттуда настолько же неожиданно, насколько и появился, всё ведь могло этим закончится, и никакой Священной Митрополии по этому поводу создавать вовсе не требовалось. Так почему же её всё–таки создали, зачем ушли из АПЦ?

О. Андрей (Ампар) говорит: «Последней каплей было то, что Московская Патриархия совместно с некоторыми абхазскими священниками занялась внедрением бизнес–проекта «Религиозный туризм в Абхазии с центром на Новом Афоне». Мы не против туризма, но всё делалось за нашей спиной, наше духовенство ничего не знало, нас просто предали. Мы готовы поддерживать туризм, но мы против того, чтобы он вставал во главу угла нашей деятельности. Мы говорим Московской Патриархии: «Нам нужен епископ». Они отвечают: «Мы не можем дать вам епископа, но предлагаем бизнес- проект».

Известный абхазский историк Станислав Лакоба высказался ещё более определённо: «Я предполагаю, что не у РПЦ, а у околоцерковных кругов есть свои интересы на Новом Афоне. Эти круги хотели бы вложить средства в Новоафонский монастырь. Называлась даже сумма в 8 млн. евро и говорилось, что они хотели бы взять весь Новоафонский комплекс под паломнический центр. Там были задействованы определённые люди, церковнослужители, ну и в Абхазии были лоббисты. А молодые монахи оказались помехой на пути, их стали прессовать».

Видите, как всё просто. Запрещая о. Дорофея и о. Андрея в священнослужении, чиновники Московской Патриархии имели полное право сказать: «Ничего личного, чисто бизнес». Для них все рассуждения о канонах — инструмент коммерческой деятельности. Когда Кураев кричит о расколе и о сектантстве, знаете как, не говоря худого слова, это называется? Информационное обеспечение бизнеса.

И после этого говорят о конфликте в среде абхазского духовенства. Нет там никакого конфликта, это даже доказывать лень. Просто в Абхазии есть пара–тройка священников, которые, прикрываясь рясами, занимаются большим бизнесом, в основном — в сфере недвижимости и далеко не только на Новом Афоне. Они не самостоятельны в своих действиях, их просто используют в качестве подставных фигур московские бизнесмены в рясах, или во всяком случае бизнесмены, крепко вцепившиеся в чью–то рясу. Тут и всего–то полдюжины персонажей с двух сторон и эти–то персонажи начинают рассуждать о расколе, когда им мешают делать деньги. А русские и абхазские православные разумеется не могут смотреть на всё это без отвращения.

Когда о. Дорофей в 2007 году уезжал на учёбу в Грецию, он оставил в Новоафонском монастыре созданные им духовное училище и регентскую школу. Когда он вернулся в 2011 году, училище и школа уже закрылись, бизнесменам в рясах эти проекты, направленные на возрождение абхазского православия, не показались интересными, тут денег не заработаешь. Зато в монастыре появилось предприятие по производству вина. Это вместо духовного образования. О. Дорофей выгнал виноделов из монастыря, разорвал отношения с нечистоплотными коммерсантами. И вскоре был объявлен раскольником.

Россия признала Абхазию, но Русская Церковь не признала Абхазскую Церковь. Президент России теперь уже исходит из того, что Абхазия — не Грузия. Патриарх всея Руси по–прежнему утверждает, что Абхазия — каноническая территория Грузинской Церкви. Очень хорошо, что патриарх не копирует действия президента, это выглядело бы недостойно. И святые каноны — нечто куда более незыблемое, чем принципы международного права, ими нельзя с такой же лёгкостью пренебрегать. То есть, всё понятно. Не понятно одно — как жить.

Мы разговариваем с Омаром Трапшем, членом совета Священной Митрополии от мирян. Разговариваем очень дружелюбно, Омар рад тому, что русский православный гость проявляет интерес к абхазским церковным делам. Мой собеседник постоянно подчёркивает: «Мы не против России». При этом он очень искренен и в принципиальных вопросах отнюдь не пытается щадить моё национальное самолюбие. Омар говорит: «Русская Церковь не может дать Абхазской Церкви автокефалию. А не можете — не мешайте».

Ну что ж, жёстко, но справедливо. Мне тоже кажется, что Московская Патриархия заняла по отношению к абхазским делам очень комфортную позицию. Нашим церковным чиновникам весьма удобен абхазский канонический тупик и никакого канонического урегулирования в Абхазии им не надо. Сегодня они творят в Абхазии, что хотят и ни за что не отвечают. Если абхазские священники будут выполнять все негласные распоряжения из Москвы, да выйдет нечто скверное, из Патриархии скажут: «А мы тут при чём? Это не наша юрисдикция». Но стоит кому–либо из абхазских священников проявить непокорность, их тут же сурово наказывают. Как своих наказывают. Когда абхазский священник, некогда рукоположенный в РПЦ, что–то попросит, ему скажут: «Ты хоть и наш, но заштатный клирик». Если же надо дать ему по голове, ему говорят: «Ты хоть и заштатный, но наш клирик». Такая ситуация открывает широкие ворота для самой заурядной человеческой непорядочности, нечестности. Но кому там интересна честность? Интересна выгода. А урегулирование канонического статуса Абхазии московским церковным чиновникам не выгодно. Либо придётся вместе с ответственностью отказываться от власти, либо вместе с властью брать на себя и ответственность. А в нынешней–то мутной воде можно такой рыбы наловить.

«Когда нам что–то надо, они говорят — это не наша каноническая территория, а когда им что–то надо, они не вспоминают о том, чья это каноническая территория», — подводит итог Омар.

И вот о. Дорофей и его сторонники обратились ко всем поместным церквям с просьбой создать межправославную комиссию по урегулированию канонического статуса Абхазии. Из Москвы тут же окрик: «Как посмели». А что посмели? Искать выход из тупика? Предприняли попытку выйти из вынужденного раскола?