Детская площадка - Джейн Шемилт

– Грейси, что у тебя с рукой? Господи, посмотри на себя. Похоже, стиралка сломалась, когда ты на нее налетела.

– Так оно и было. – Грейс опускает руки на колени, волосы падают на глаза. – Я чертовски неуклюжая.

Эти слова усугубляют царящую за столом тишину. Эрик молча поднимается с места и ставит бутылку рядом с тарелкой новой гостьи. Мартин качает головой. Первым начинает говорить Пол:

– Вы прекрасно выглядите после аварии. – Он расплывается в своей неотразимой улыбке, однако Грейс отводит глаза.

У Пола вытягивается лицо, и он залпом опрокидывает бокал. Мелиссе хочется улыбнуться: похоже, чары ее мужа совершенно не действуют на эту женщину. Мелисса глядит на ее сверкающие глаза, мокрое платье и испачканную кровью руку. История о стиральной машине явно выдумана. Остальные ни о чем не догадываются, но она-то чувствует, что Грейс перенесла какой-то сильный стресс. Нечто очень тяжелое, о чем предпочитает молчать. Мелисса придвигает к ней салат, лосося и хлеб, к которым сама так и не притронулась. Наверное, Грейс попала в небольшую аварию и немного повредила машину, но слишком напугана и ошарашена, чтобы в этом признаться. Случись подобное с самой Мелиссой, она вела бы себя так же.

– Я тоже считаю, что вы потрясающе выглядите, – шепчет Мелисса, сознавая, что банальным комплиментом тут не помочь. Лицо Грейс смягчается, когда она смотрит в сторону сада. Мелисса тоже переводит взгляд на детей, пляшущих вокруг костра. Иззи, совершенно счастливая, кричит громче всех. Мелисса не может сдержать до неприличия широкую улыбку. Скрывая ее, она подносит руку ко рту. Грейс наблюдает за ней. Ее оценивающий взгляд кажется слегка отстраненным, но не враждебным.

– Иззи веселится на всю катушку, – признается Мелисса. – Она обожает малышей, будто сама возвращается в раннее детство.

– А мои не слишком общительны. Они спокойнее, если не сказать – угрюмее. Взрослеют, я надеюсь.

Грейс постукивает пальцами по столу. Под ее ногтями еле заметные следы подсохшей крови. Мелисса, понимая, что оказалась права, отводит глаза.

– Ева, а вы как думаете? – чуть повышает голос Грейс. – Наши дети взрослеют или, напротив, еще больше впадают в детство? Мы все никак не разберемся.

Ева прерывает беседу с Мартином и отрешенно переводит взгляд с предмета на предмет. Пока она собирается с мыслями, повисает пауза. Эрик подается вперед и пристально смотрит на жену.

– И то и другое. – Ева разводит руками. – Их мышление стало более сложным даже за то короткое время, пока мы занимались. Все они способны к абстрактным рассуждениям и критике. Но временами могут вести себя вызывающе.

– А Иззи? – спрашивает Мелисса, питая жгучую надежду, что ее дочь никому не грубит.

– Бывает, она немного нарушает правила, стараясь изменить план урока. Выпытывает, какова его цель, кто от этого выиграет и тому подобное. Она не всегда делает то, что я прошу, но это в некотором смысле хорошо, это признак зрелости.

– Значит, немного нарушает правила? Совсем как ее отец. – Пол выглядит довольным.

– Ты таким себя видишь? – Мелисса смотрит через стол на раскрасневшееся лицо мужа. Немного нарушающим правила?

– С другой стороны, после занятий они носятся по саду, совсем как малыши, – смеется Ева. – Эрик надеется, что новая детская площадка привяжет их к дому.

Она смотрит на качели, горку и деревянный домик, резко контрастирующие с размытыми очертаниями деревьев, едва различимых вдалеке под потемневшим небом.

Все взгляды устремляются в сад. Подсвеченные догорающими угольками костра детские силуэты танцуют, словно на затененных театральных подмостках. Глядя на них, Мелисса вспоминает сцену из оперы «Фауст», которую видела на Глайндборнском фестивале, куда они ездили в прошлом году с фирмой Пола. Солисты и хор собрались у пылающих врат ада, музыка с грохотом взлетела ввысь, и в темноту зала хлынула волна тревоги и страха. Эш шевелится и роняет капельку слюны на ее блузку. Жаровня погасла, становится свежо. Свечи почти догорели. Мелисса дрожит, борясь с желанием вскочить и позвать детей сюда, где светло.

На другом конце стола Мартин сокрушенно качает головой.

– …никаких конкретных планов. Впереди целое лето скуки. А как у вас, Пол?

Пол, чуть ссутулившись, вертит в руках пустой бокал.

– Мы обычно снимаем виллу, – отвечает он, помахивая недокуренной сигарой. – Возможно, поедем на юг Италии. Иззи обожает водные виды спорта. Я, пожалуй, найму лодку или катер.

Иззи уже тринадцать, у нее появилась куча друзей. Теперь она, наверное, не захочет проводить каникулы с родителями. Могут начаться размолвки. Сердце Мелиссы сжимается.

Ева подается вперед, в отблесках свечей сияет ее раскрасневшееся лицо.

– Только что мне в голову пришла чудесная идея. – На ее правой щеке появляется ямочка, крохотная впадинка, которую Мелисса до сих пор не замечала. – Каждое лето мы отдыхаем в Греции, в старом доме моего отца на полуострове Пелопоннес. – Голос Евы дрожит от возбуждения. – Через месяц вы можете поехать туда вместе с нами. – Ева оглядывает сидящих за столом. Ее глаза сверкают, они какие-то другие, стали больше, что ли. Наверное, дело в макияже, которым она, насколько помнит Мелисса, прежде не пользовалась. – Там просто рай для детей. Сотни оливковых деревьев, среди которых можно заблудиться, – продолжает Ева. – Почему бы вам всем не составить нам компанию?

Кто-то ахает. Мелисса не уверена, что не она сама. Она смотрит на Грейс, у которой, по словам Мартина, почти не бывает выходных. У них явно нет денег на отпуск или на путешествия. Лицо Грейс ничего не выражает. Должно быть, она решила не придавать значения этому внезапному и необдуманному предложению, сделанному с благими намерениями, но абсолютно нереальному.

– Это так мило с вашей стороны. – Мелисса касается руки Евы. – Но можно найти массу вариантов и в Лондоне, никого не стесняя…

– Никакого стеснения. Мы переделали пристройки специально для гостей. Если захочется, каждый может полностью уединиться.

– Вы слишком великодушны, – отвечает Пол немного заплетающимся языком. – Вряд ли мы согласимся.

– Детям нравится отдыхать вместе со сверстниками, – продолжает Ева, словно не слышала его слов. Она сама загорелась, как ребенок. – Я могу заниматься с ними по утрам. А вы в это время будете делать что захотите – гулять, читать или спать. Мой отец обустроил бассейн. Там очень спокойно, идеальное место для писателя, – добавляет она, с улыбкой взглянув на Мартина.

– Моя жена всегда так, – бормочет Эрик. – Спорить и разубеждать бесполезно. Думаю, она чувствует себя виноватой, что дом в Греции пустует.

– Мое чувство вины ни при чем. – Румянец на щеках Евы становится гуще. – «Надо следовать велению сердца». Это твои слова. Именно так я сейчас и поступаю. – Ева