Тутти Кванти - Владислав Победоносцев

— Не подозревать — проверять! Это не одно и то же. И что плохого в проверке — не субъективно, конечно, а объективно плохого? Грешен — покараем, не грешен — оправдаем.

— Не лезьте в судьи, Кх, эта должность не про вас.

— Отчего же?

— На объективность у вас очень субъективный взгляд.

— Однако позвольте все же выразить мнение молчаливого большинства, которое мы тихонько сформировали под грохот основного боя… Поскольку люфтовая теория не опровергнута…

— На одном проявлении строится теория?

— Извольте, вот еще… Энергетические лимиты неприоритетных фирм урезались, как вы сами изволили заметить, доктор Ск, в несметном количестве; но их необязательно урезать одинаково: этот можно урезать на девяносто процентов, а тот — лишь на один!..

— Новое необозримое поле для злоупотреблений!

— Кх, вы удивительно устроены: не каждому дано так неподдельно радоваться тому, что кто-то где-то в чем-то мог злоупотребить. Но ведь это только предположение… А если на вас сочинить «свс» и обвинить в намерении продать разрабатываемую теорию конкурентам из атомной энергетики?

— Я первый потребую — проверяйте! В том-то и соль, что буквально все должны быть равны перед верой — и я, и метр, и сам Поводырь! И если вкралось сомнение в праведности чьих-то действий, нужна проверка.

— Никаких сомнений в действиях метра ни у нашей лаборатории, ни у десятков фирм и филиалов, составляющих концерн, до сих пор не было. Но вот сюда, в эти стены, вкралось… нет, не сомнение… вкралось «свс»! Лживая мерзость неизвестного пока происхождения. Но состряпана она довольно хитро: в ней заложена потенциальная возможность описанных поступков, их практическая реальность, осуществимость, иными словами — заложена видимость правды, мираж правды!.. Этот мираж необычайно опасен — на него легко поддаются, как мы сейчас убеждаемся, даже весьма трезвые, аналитические умы. Несложно представить степень дезорганизации производства в концерне, если станем реагировать на «свс» с внутренней установкой Кх. Два часа мы уже не покидаем кабинета патрона, а ведь еще и не приступали к расследованию, на чем настаивает поборник равенства перед верой…

— Объясните, Кх, вы сознательно игнорируете то обстоятельство, что наша вера предполагает и веру в каждого из нас, или непостижимо забываете об этом?.. Доктор Ск только что показал, что мы, неся в себе веру, незыблемо верили и в полезность нашего труда, и в полезность действий его организаторов. Почему же вдруг чья-то бумажка взрывает в вас, Кх, и кое в ком еще эту добрую веру? Не потому ли, что шатка основная вера, производной которой является вера в сограждан?

— Не хочу отвечать на ваши вопросы, господин Лц, они носят демагогический и провокационный характер… А доктору Ск отвечу: вы признали потенциальную возможность совершения тех поступков, о которых сообщает неизвестный; я же призываю убедиться в том, что он лжец, а его «важные сведения» — подлый вымысел. Как видите, наши позиции не так уж и расходятся: я тоже никого не подозреваю, тем более — не обвиняю, я тоже верую в добропорядочность сограждан; различие в одном — мне хочется удостовериться, что меня не обманывают, а вам этого почему-то не хочется.

— Говоря, что никого не подозреваете, вы лжете, Кх. Вот у меня действительно нет подозрений — мне и проверять ничего не надо!.. Вы боитесь, что вас обманывает метр. А вам не страшно, что обманывают эти листки? Вернее, их таинственный трусливый изготовитель?

— Вот это-то и надо выяснить!

— Патрон, мы отбиваем шаг на месте, пора заканчивать. Кх, став случайным или неслучайным, не знаю, обладателем «свс», так сроднился с бумажным наветом, что, по-видимому, не собирается с ним расставаться. Так пусть возьмет его в личное пользование и наслаждается им — мы же разойдемся по отсекам с архаичным убеждением, что наслаждение таится не в грязных расследованиях, а в научных исследованиях.

— Да, исследования нас сегодня заждались. Как и молчаливое, я бы даже добавил — терпеливое, большинство, мнение которого никак не удается выразить доктору Пф. Выслушаем его и будем принимать решение…

— Начну с фразы, на которой меня перебили… Поскольку теория люфта не опровергнута, ни один сотрудник лаборатории, покинув кабинет патрона и вернувшись в свой отсек, не избавится от назойливых вопросов, возникших в ходе дебатов. В том числе и вы, доктор Ск, и вы, Лц, и вы, Вг, хотя я и предвижу ваши протесты. В самом деле, господа, легко ли даже вам, яростным защитникам репутации метра, отмахнуться, скажем, от такого тихого, но обращенного к совести вопроса: а вдруг в этих паршивых листках, в этих гнусных наветах, в этих смрадных экскрементах есть хоть крупица правды? Не миража правды, а самой правды?.. Вряд ли метр замаран миллионными отчислениями в его пользу. А тысячными, а сотенными?.. Возможно, фирмы-попрошайки вообще не отваживались переводить ему деньги. Но у них оставались шансы сделать метра держателем своих акций или предоставить ему благоприятствующий режим в его частной предпринимательской деятельности — в обмен на внесение фирмы в приоритетный реестр или минимальное урезание энергетических лимитов… Согласитесь, что вне зависимости от масштабов сделок, если, разумеется, таковые вообще имели место, о нравственности говорить не приходится. Безнравственный же гражданин, как и боязливый, — не гражданин! Негражданин же не имеет морального права возглавлять величественный концерн, дающий звездную энергию всему Трафальеруму… Вот к такой цепочке суждений и такому глобальному выводу привел нас, молчаливое и терпеливое большинство, очень тихий, скромный вопрос… А поскольку ответить на него ни здесь, ни в своих отсеках никто из нас не может, мы полагаем, что содержание «свс» все-таки требует дознания…

— Но вы же старательно подчеркнули, что сделок могло и не быть!

— Однако не допускать самой мысли о их вероятности тоже было бы опрометчиво.

— Не слишком ли дорогой окажется плата за кабинетное, то есть практически немотивированное, допущение?

— О какой плате вы говорите, доктор Ск?

— Да как же вы, доктор Пф, эрудит и эстет, не понимаете, что дознание — прямое и тяжкое оскорбление метра?! Оно опорочит и весь концерн в целом, а вы его назвали величественным! Наконец, дознание запятнает всех без исключения служащих «ПИЗЭ», а нас без малого пять миллионов! Во что мы превратимся в глазах трафальеров — вы подумали, доктор?

— Подумаем вместе… Если окажется, что председатель совета директоров профессор Грж чист перед верой и трафальерами, то мы, вполне возможно, превратимся в их глазах… в триумфаторов! Да-да, ибо не побоялись фактом расследования подставить самих себя под сокрушительный удар, все проверили — и вот результат: грешников в «ПИЗЭ» нет!.. Если же выяснится, что грешник в концерне есть, то к триумфаторам нас, конечно, не причислят, но в глазах нации мы все же не падем, ибо опять-таки: не побоялись бросить на себя черную тень, провели расследование, и вот — грешник изобличен, предан трибуналу, а концерн чист перед верой и трафальерами, как звездная энергия, которой он питает планету!

— Ложный силлогизм, коллега Пф! Нация — это, помимо всего прочего, и носитель нравственности. И, как таковая, она никогда не простит пригвождения к позорному столбу достойного гражданина. В нашем же случае дело обстоит еще драматичнее — вы тянете к столбу известного нации гражданина! И в связи с чем?.. В связи с шулерским набором бездоказательных обвинений! В связи со злобным и, не исключено, корыстным науськиванием трусливо прячущегося подонка!.. Возможно, он сидит сейчас здесь, среди нас, и, не боясь возмездия — никто ведь и не заикается о его разоблачении, — воровато потирает липкие конечности, ибо задуманная им программа реализуется: эффект взрыва от «свс» налицо, дебаты не утихают полдня, большинство высказывается за расследование. Скоро, вероятно, прояснится, и с какой целью подброшен заряд, какому лицу или лицам — а они, без сомнения, служащие концерна, и нерядовые, судя по осведомленности, — взрыв принесет выгодные разрушения. Кому-то, видно, грезится пост председателя… Поэтому, доктор Пф, я убежден: «свс» навет на метра, травля со злым умыслом, а все, кто не противится расследованию, превращаются, вольно или невольно, в пособников травли. Не взыщите за резкость…

— Не взыщу, коллега… Вместо этого опять задам тихий вопрос: а если расследование покажет, что метр грешен?

— До «свс» у концерна был повод упрекнуть главу в чем-то серьезном?

— Нет, но, может быть, из-за плохой информированности?

— Источник нынешней информации вызывает у вас доверие? У меня — отвращение!

— Эмоции, доктор, эмоции… Впрочем, и я не отношусь к нему как к достоверному…

— Так в чем же дело?!